с Крисом, ведь к нам в дом он с семьей приехал всего во второй раз. Возможно, виделись в академии на вступительных, хотя Сильвия об этом не говорила. С чего бы — мы ведь не подруги.
Забавно, что ни один из моих будущих родственников не произнёс ни слова.
— Магический? — я удивлённо посмотрела на отца. — Почему?
— Таково решение наших семей — моё и Веберов. Подписывай! — он резко вложил в мою руку перо и указал на место, куда надо поставить подпись.
Я не верила, что они так со мной поступают. Магическую помолвку практически невозможно расторгнуть — только по обоюдному решению родителей с обеих сторон, но даже это не так плохо, как магический откат инициатору расторжения. Если отец когда-нибудь захочет разорвать помолвку по моей просьбе — а я все ещё не теряла надежду на это, — то он может полностью лишиться магии. И он это понимает.
Руки немного тряслись, отчего подпись получилась не такая идеальная, как я привыкла, на что мачеха лишь нахмурилась. Уступив место Крису, я словно наблюдала за всем издалека, мой разум покинул меня.
Вот стоит девушка, рядом с ней молодой человек в синем костюме, вышитом серебряной окантовкой. Наклоняется и берет в руки перо, ставит подпись на блекло мерцающем золотом свитке.
От созерцания всех этих действий меня отвлекла боль в руке — небольшое жжение на запястье изменилось чуть заметным покалыванием и свечением. Когда боль прошла, мою руку обвивал чудесный цветочный орнамент — цветочная лоза украшала моё запястье. Я посмотрела на руку Криса — у него тоже была татуировка на запястье, но без цветов.
Не смотря на меня, он опустил манжет пиджака, закрывая её, и повернулся к родителям.
— Поздравляю! — отец Криса улыбнулся мне, пожал руку отцу и поцеловал мачехе. — Теперь предлагаю отметить этот союз.
Отец согласно кивнул, отдал распоряжение слугам и, уже не обращая внимания ни на меня, ни на Криса, отправился к столу. Про меня все забыли, словно, когда я выполнила то, что от меня хотели, надобность во мне пропала.
Когда Крис предложил прогуляться по саду, я согласилась, это всего лишь дань вежливости, не более. И он, и я понимали, что от нашего решения ничего не зависит, родители поставили свои подписи в договоре первыми, тем самым скрепив его и сделав нерушимым. Вложив свою ладонь в протянутую руку Криса, я спустилась с ним до беседки и замерла — о чем говорить? Ясно же, что такая невеста, как я, ему не нужна.
— Давай сразу расставим точки… — начал он.
— А? — я даже не смогла нормально отреагировать. «А как же соблюдение приличий?» — усмехнулась я про себя.
— Мы оба понимаем, что этот брак нам навязали.
— Не брак, — гневно посмотрела на него и продолжила: — Это лишь помолвка, всё может измениться.
— Не говори ерунды, — продолжил Крис, отойди в сторону и смотря на меня немного свысока. — Родители подписали, так что давай договоримся. Ты не будешь мешать мне, я тебе.
— В чем мешать? — я все ещё была в каком-то ступоре. Он недоволен так же, как и я, так где же возмущение? Где предложение, как разорвать эту нелепость под названием «помолвка»?
— Ты можешь ввести себя в академии как и прежде. Мы никому не скажем о помолвке, я знаю заклинание, которое скроет наши татуировки. Что скажешь? — он наконец-то посмотри в мои глаза, ожидая ответа.
А глаза всё-таки красивые, вон как переливаются в сумраке от цвета свечей, мимоходом заметила я. Дались мне его глаза! Тут же мысленно хлопнув себя по лбу, отвернулась. Хотелось уйти и не продолжать этот бессмысленный разговор, но правила приличия, вбиваемые мачехой с младенчества, не давали это делать. Немного успокоившись и досчитав до десяти, я медленно повернулась к Крису, придав взгляду как можно больше высокомерности.
— Что значит, как и прежде?
— Ну… Ходить с подружками в кафе, магазины. Не знаю, что вы обычно делаете вместе.
— Вам следовало бы узнать побольше об интересах будущей супруги, не находите? — ох, как я могу оказывается, даже голос не дрогнул.
— Не нахожу, — резко ответил он, развернулся и ушел обратно в дом, обогнув меня по дуге.
И что это было? Я до сих пор не верю в происходящее, села на лавочку в беседке и, теребя от нервов белый накрахмаленной платок, принялась ругать своего жениха как только могла.
Вот хам, и с ним мне надо будет прожить всю жизнь? Ну уж нет, я найду способ разорвать эту ненавистную помолвку. Говоря это, я одной рукой все ещё сжимала бедный платок, превратившийся к этому времени в мятую тряпочку. Другой неосознанно взялась за кулон, оставшийся от мамы. Фиолетовый камень в серебряном обрамлении был мне дорог не как ценность, а как память о той, которая меня родила и отдала за это свою жизнь. Я была настолько поглощена планами по избавлению от Криса, что не сразу заметила, что кулон нагрелся. Подув на ладонь, я удивлённо посмотрела на снова холодный камень. «Странно это всё», — подумала я, заходя в дом и направляясь к себе в комнату.
Я не встретила никого по пути, только приглушённые звуки доносились из дверей, я даже решила, что это голоса Криса и Сильвии, добралась до своей комнаты на втором этаже.
Пока я принимала ванну, служанка приготовила мою постель — как же мне будет не хватать этого в академии, — принесла вечерний чай и оставила одну. Подкинув поленья в камин, я поужинала, взяла кружку с мятным чаем и села прямо на пол напротив огня. Я любила смотреть на пляшущие языки пламени. Этот танец меня завораживал, огонь словно ластился ко мне, тянулся, но в последний момент возвращался обратно.
Когда кружка опустела, я все ещё сидела на полу и, создавая маленькие смерчи из воздуха, запускала их в огонь. Внезапно мне стало тяжело дышать, как будто весь воздух выкачали из лёгких. Я попыталась крикнуть и позвать на помощь, но тело перестало меня слушаться. От моего падения кружка выпала из рук, разбиваясь на мелкие осколки. Я лежала рядом и слушала затихающий стук своего сердца. А потом прекратился и он.
Очнулась я на полу рядом с лежащими осколками. За окном занималась заря и птицы приветствовали мое пробуждение пением, легкий ветерок играл с не задернутыми шторами. Камин давно потух, и в комнате было немного прохладно — ночи становились все промозглее и длинней с каждым днем, все как будто замирало в ожидании
