когда случайно поднимаю глаза и понимаю, что Рэйвен наблюдает за мной из-под ресниц.
Его рука касается моей щеки, проводит по ней. Замираю от этой неожиданной ласки.
— Как ты тут? Скучала? — и в этот миг в его глазах как будто мелькает нечто знакомое, понятное, давно забытое.
Первый год после свадьбы он навещал меня раз в два-три месяца, пока не началась война. Это было так давно…
Сейчас вертикальные зрачки расширены и подчиняюще пульсируют ртутью.
— Очень! — выдыхаю в ответ, и это чистая правда!
Не было ни дня, чтобы я не думала о нём! Чтобы не представляла нашу встречу!
Рэйвен Сторм одним своим именем заставляет дрожать правителей всех окрестных земель, для остального мира он — непобедимый генерал драконов. А для меня — целый мир. Первый, единственный и любимый.
А кто для него я? Изменится ли что-то сейчас, когда война закончилась? Вернётся ли он в свой родовой замок? Или заберёт меня с собой в столицу? Столько вопросов в голове, и я обязательно их задам, вот только…
Рэйвен очерчивает большим пальцем линию моих губ, слегка надавливает на нижнюю. Не двигаюсь, позволяя ему касаться моего лица так, как ему нравится.
Пальцы дракона скользят по моему лицу мягко и нежно, смещаются к волосам, зарываются в них. Рэйвен надавливает мне на затылок, заставляя приблизиться, а в следующий миг сам подаётся вперёд и его губы сминают мои. Врываются в мой рот, присваивая властно и жёстко.
— Иди ко мне, — рычит прямо мне в губы, сграбастывает за талию и, не обращая внимания на мой протестующий писк, затаскивает меня к себе в ванну прямо в платье.
Воздушный розовый муслин мигом намокает и повисает в воде унылыми лепесточками, облепляя ноги. Я в страхе и ужасе от того, что прямо сейчас происходит.
— Что ты…
Лапища дракона бесцеремонно дёргает лиф платья вниз, обнажая мою грудь.
В лазурных глазах Рэйвена свирепствует десятибалльный шторм, его ноздри раздуваются, втягивая воздух, кадык дёргается, выдавая звериный голод:
— Как увидел тебя, хотел это сделать, — проговаривает хрипло.
— Что… Ах!
Чтобы удержать равновесие, я вынуждена схватиться за железные плечи дракона. Пальцы скользят по его горячей мокрой коже, царапая её ногтями, пока Рэйвен втягивает ртом навершия груди и покрывает кожу вокруг них жадными болезненными поцелуями, от которых наверняка останутся следы.
Его руки у меня под платьем, до синяков сжимают бёдра, рвут дорогое тончайшее кружево, расправляясь с последней преградой. Давление внизу сменяется чувством наполненности. Закусываю губу. Неприятно, но можно и потерпеть. Видимо, ему сейчас очень нужно. Это даже… приятно осознавать — что ему НАСТОЛЬКО нужно.
Всё случается так быстро, что я даже опомниться и возразить не успеваю, хотя вряд ли его бы это остановило. Никогда раньше он не вёл себя со мною ТАК. Откровенно, развратно и грязно.
Закончив в ванной, Рэйвен просто подхватывает меня на руки и несёт в постель.
Небрежно бросает на живот и наваливается сверху. Натягивает волосы на кулак, чувствительно и на грани боли.
— Рэйв? — пытаюсь что-то сказать, но он даже не реагирует на меня.
Всё происходит как-то по животному грубо, но я снова убеждаю себя, что это и к лучшему. Раз он так нуждается во мне, значит, у него нет каких-то серьёзных отношений… ТАМ? Логично? Логично.
Рэйв замирает и с глухим рычанием утыкается мне в затылок. Затем приподнимается на локтях, перекатывается на спину.
Хватает с прикроватной тумбочки домашние штаны из мягкой чёрной ткани.
Лежу неподвижно и просто наблюдаю за ним, не напоминая о себе и втайне радуясь, что оставил в покое. Но что-то в его движениях вдруг заставляет меня напрячься. Что-то изменилось. Неотвратимо и резко. Словно сам воздух в комнате стал другим.
— Рэйв? — шепчу и протягиваю руку, чтобы коснуться его широкой тренированной спины, где под кожей перекатываются бугры мышц. Не успеваю.
— Собери вещи, — бросает дракон, поднимаясь с постели и затягивая шнуровку штанов.
Хлопаю ресницами и несколько раз прогоняю услышанное в голове. О чём он? И почему такой тон? Отстранённый и строгий. Сразу после того, как мы…
— Мы куда-то едем? — стыдливо натягиваю одеяло до подбородка.
— Не мы, а ты, — оборачивается и от его лазурных глаз мороз по коже. — Моя женщина беременна. Я должен позаботиться о ней и о том, чтобы наш сын-дракон родился в законном браке. Джиральдина с дочкой прибудут на днях. К этому времени тебя здесь быть не должно.
Мелинда
Прозвучавшие в тишине спальни слова бьют наотмашь. Грудь словно железным обручем сдавливает. Я хочу сделать глубокий вдох и не могу.
— Почему? — рвётся из самого нутра хриплым вопросом.
Мозг ещё отказывается принимать случившееся, но сердце уже бьётся в агонии, потому что чувствует: дракон не лжёт.
Как же так?
Я ведь была хорошей, примерной женой! Всегда делала так, как сказали! Слушалась родителей, а потом — мужа! Не путалась с соседскими лордами, никуда не сбегала, не делала мозг! Помогала по замку! Уважала свекровь! Слова грубого не сказала! За что он со мной так?
Задерживаю дыхание, стискиваю на груди покрывало до побелевших костяшек пальцев. Жёсткий сухой хлопок болезненно тянет нежную кожу вокруг ногтей. Я хочу этой боли.
— Потому что ей понадобилась всего пара недель, чтобы сделать то, с чем ты и за четыре года не справилась, — пожимает плечами муж. — Она родит мне сильных сыновей-драконов. Ты ведь не смогла.
— Как ты можешь, Рэйв? — шепчу поражённо. — Тебя же три года не было!
— А на хрена мне таскаться через всю империю к пустоцвету? Просто потрахаться я и в лагере могу.
— Ох! — захлёбываюсь от обиды и злости.
Резкими рваными движениями заматываюсь в покрывало, сердито шлёпаю ногами по холодному полу. Никогда в жизни со мной не случалось ничего подобного. Наверное, поэтому я сейчас веду себя так, как никогда не вела.
Стоя возле окна, Рэйвен одёргивает манжеты свежей рубашки.
Останавливаюсь сбоку от него, презрительно кривлю губы и задираю подбородок:
— Правда? — выплёвываю ядовито. — Что же сейчас не потрахался? В своём лагере?
Меня трясёт от возмущения и незаслуженной обиды. Дракон, напротив, невозмутим. невольно любуюсь его чётким профилем. Ровным прямым носом с горбинкой, волевым подбородком, тонким шрамом над бровью. Рэйвен лениво поворачивает голову, скользит по мне ничего не выражающим взглядом.
Шторм в лазурных глазах давно утих. Сейчас он смотрит на меня как обычно. Как всегда до этого… смотрел. Вот только раньше я не знала, как бывает иначе, поэтому не видела разницы. А сейчас вижу.
— Потому что беременных трогать нельзя,
