Ознакомительная версия.
— Рюкзак я выловила, сама выбралась, — по щекам рассказчицы водопадом лились слезы, — но семечки уплыли. Уплыли! Как же я теперь без них? Куда пойду, зачем?
Логично.
— Вот я и нажала на кнопку эвакуации. А что делать? Что? Куда я теперь без желаний? КУДА?!
Марике хотелось попятиться назад, отойти, попросту сбежать. Дама, очевидно, переживала стресс и была не в себе. Ее нижняя челюсть дрожала, как у подхватившей бешенство собаки, а заламываемые руки ходили ходуном.
— Послушайте, вы… — Вдруг зареванные серые глаза пристально уставились на Марику; в них появился неприятный, нездоровый блеск. Желание попятиться сделалось непреодолимым. — У вас наверняка есть семечки? Ведь есть? И, скорее всего, не одно?
На этот раз Марика поддалась интуиции и сделала шаг назад; внутри всколыхнулась злость — не отдам.
— Дайте мне! Пожалуйста, дайте мне семечко, заклинаю! Я тогда смогу идти дальше!
— Нет.
Сидящая напротив зарыдала в голос и поднялась с места; ее лицо превратилось в противную маску с раззявленным в мольбе слюнявым ртом.
— Только одно, слышите?!
— Отстаньте от меня! Тут каждый отвечает за себя сам!
— Но ведь их можно передавать!
— Я вам ничего не задолжала.
— Только одно!!!
Не успела Марика пригнуться, чтобы достойно встретить бой, к которому мысленно приготовилась, как женщина прытко подскочила к ее рюкзаку и принялась с силой буйвола тянуть за лямку.
— Да-а-а-айте!!!
Вот сука!
Марика взревела, резко дернулась и обхватила свой рюкзак двумя руками, но цепкие посиневшие пальцы противницы лишь крепче сжались на лямке.
— Да отстань же ты от меня!
Не внемлющая просьбам женщина заголосила сиреной, на секунду разжала пальцы, но лишь для того, чтобы тут же броситься вперед с кулаками.
* * *
Битва закончилась неожиданно, Марика и успела-то всего ничего: уклониться от летящей в лицо пятерни, потерять клок волос и один раз получить кулаком в плечо — хлипеньким женским ударом, в то время как сама изловчилась пнуть нападающую по колену, заехать ребром ладони той по носу и отобрать-таки драгоценный рюкзак.
Новой атаки не состоялось: не успела незнакомка в очередной раз оскалиться и броситься вперед, как на капюшоне ее толстовки сжалась крепкая мужская рука — хрустнула пришитая к вороту ткань. Мокрая ведьма, хрипнув, повисла на собственной куртке взятым за шкирку щенком.
— Алисия Грит, вы обвиняетесь в нарушении пункта два тринадцать — нападении на другого человека, находящегося на Уровне: Магия с целью вымогательства, за что подлежите принудительной эвакуации. — Позади дамы в мокрой толстовке стоял уже знакомый Марике мужчина, тот самый, не захотевший делиться сосисками. Сейчас вблизи он казался еще выше; хмурое, сосредоточенное лицо, жесткий бескомпромиссный взгляд. — Так как вы уже запросили об эвакуации, она произойдет немедленно, но за нарушенные условия пребывания на вас будет наложен штраф, о котором Комиссия уведомит вас дополнительно. Это ясно?
— Ясно.
Алисия побежденно смотрела в сторону; по ее щекам лились тяжелые слезы. В тот единственный момент, когда она повернула голову и встретилась глазами с Марикой, та прочитала одно: «Ненавижу. Ты могла меня спасти…»
От невысказанного вслух обвинения сводило зубы; Марика смалодушничала и отвернулась. Упрямо поджала губы и выдвинула подбородок вперед.
Она не повернулась ни тогда, когда обиженный взгляд жег ей затылок, ни тогда, когда прямо в воздухе, повинуясь жесту мужской руки, за ее спиной открылась белая округлая дверь.
И только когда странное гудение стихло, а ощущение присутствия других пропало, Марика медленно повернула голову, убедилась, что за спиной никого нет, и устало, чувствуя себя разбитой и опустошенной, опустилась на траву.
* * *
— Распишись здесь.
Изольда дождалась, пока на бумаге появится нужный росчерк, положила документ в верхний ящик стола и сочувственно посмотрела на Морэна.
— Всякие бывают, да?
— И не говори.
— Да, за годы мы видали всяких, но чтобы таких… неуравновешенных…
Бабка задумчиво постучала розовым ластиком, приделанным к головке зеленого карандаша, по столу, выдвинула пульт, скрывающийся под деревянной поверхностью, и спросила:
— Тебя куда?
Майкл, до того погруженный в свои мысли, качнул головой; хотел было попросить настроить портал на собственный коттедж, но передумал. Вспомнил про оставшуюся на поляне женщину. Можно, конечно, пропустить вежливый этикет и не интересоваться состоянием ее здоровья — сама пришла на Магию, пусть сама и идет, — но в затылке свербило чувство незавершенности. Один из процессов не закрыт — диалог, поступок, какой-то шаг, возможно, важный шаг, — надо вернуться и доработать.
— Туда же.
— Уверен?
— Да.
— Как скажешь.
Изольда нажала несколько кнопок и задвинула — легко и привычно катнула — пульт обратно в стол.
— Готово.
Мужчина коротко кивнул и направился к двери.
— Чаю, может, попьешь со мной?
— Некогда, спасибо.
Когда дверь открылась и закрылась, бабка покачала головой и проворчала.
— Всегда ему некогда.
На скамье булькал пузырями только что вскипевший чайник, рисовал горячим паром на стене влажную дорожку.
Всем хороша эта работа, вот только печенье, щедро поставляемое Комиссией в офис, постоянно приходится есть в одиночку.
Администраторша протяжно вздохнула, оперлась узловатыми пальцами на стол, поднялась и поплелась в подсобку за чашкой.
* * *
— Вы в порядке?
Тучи тяжелели. Еще минута-две, и пойдет дождь. Или снег.
За спиной журчал ручей; ветер раскачивал ветки кустов и приминал траву.
Она сидела молча — бледная, хмурая, — держалась за собственный рюкзак и смотрела вдаль: то ли на горизонт, то ли внутрь себя. Грустные глаза, поджатые губы. На лицо попытка стабилизировать эмоциональный фон, не слишком успешная, однако, но по крайней мере попытка.
Боец, хоть сама того и не признает.
Какое-то время Майкл ждал ответа, затем отступил — не хочет говорить, и не надо. Внешних повреждений не видно, а моральная травма — это проблема того, кто позволяет ее себе нанести.
Он отвернулся и задумался о том, куда направиться дальше — до начала занятий больше часа, — но решения принять не успел: Марика вышла из ступора, наклонила голову и посмотрела на него с грустной улыбкой. С такой улыбкой, как ему помнилось, обычно смотрели вернувшиеся с Войны: «Мы сделали все, что могли, но не получилось, понимаете? Не получилось…»
Ознакомительная версия.
