— Ты не можешь покинуть Мельрану, не выйдя за меня замуж и не стать изгоем в высших кругах нашего общества. А значит и в высших кругах Союза тоже. Я поступил подло. Пошел на поводу у своих желаний. Не только желания обладать тобой, целиком… Но и желания… — он осекся, встал, прошелся по комнате и выдавил. — Жениться на тебе, не отпускать. Я видел тебя с другим. И не мог допустить этого… — Рейгард рубанул рукой по воздуху, раз, два, три… и я начала немного приходить в себя.
Глотнула настойки — пряно-терпкий вкус отрезвил, отдался во рту горечью. Он, что, нарочно все подстроил? Сделал так, чтобы теперь у меня оставался один лишь выход — замужество?
Я посмотрела в синие глаза. Рейгард застыл, не двигался, не мигал и даже не сглатывал. Ждал. А я продолжила пить настойку, ощущая, как с каждым глотком прибывают силы, и желание убить мельранца растет стократно.
А может он изначально все подстроил? Мелинда, наш полет, наше уединение здесь… Может он только и ждал удачного момента? Под моим взглядом на лице Рейгарда заходили желваки, зубы скрипнули. Но мельранец смотрел неотрывно, не мигая, как и прежде. Только выражение лица его все больше менялось. Выпячивался упрямый подбородок, втягивались щеки.
В голове помутилось от гнева. Казалось, райский напиток придал сил не только телу — наполнил душу яростью. Или так сказывалась на эмоциях десятикратно усиленная аура? Я прямо чувствовала, как энергия бурлит, и как усиливается мое электричество. Сейчас я пробила бы током весь замок Саркатта.
Я поставила чашку на подколотник кресла, сжала кулаки до боли в ладонях и стиснула челюсти, из последних сил сдерживая злые слова, которые вертелись на языке.
А ведь я почти растаяла! Почти поверила, что мерзавец Саркатта нормальный мужчина, что с ним можно… строить отношения… встречаться. Вот же гад!
Рейгард застыл каменным колоссом, ждал, не двигаясь с места и не говоря ни слова.
А я молчала, сдерживая бурлящие эмоции, и все сильнее сжимая кулаки.
— Скажи что-нибудь, — почти беспомощно попросил Рейгард. — Лиса! Ну подумай! — вдруг заговорил с прежним пылом. — Ты же была моей! Сама! Разве так уж важно, что обстоятельства сложились именно так? Разве я хотел чего-то дурного? Разве плохо жениться на женщине… которую… которая… — он осекся, заметив мой резкий, нетерпеливый жест.
— Рейгард Саркатта, — процедила я сквозь зубы, и мельранец отклонился назад, словно уходя от удара. — Я и прежде была о тебе невысокого мнения. Но сейчас… Я никогда не буду твоей женой! Слышишь? — он вздрогнул, зубы заскрежетали сильнее. — А если откажешься от своего слова, буду считать тебя самым бесчестным и самым подлым мельранцем в Галактике.
Кулаки Рейгарда сжались, костяшки побелели, он заметался по комнате, как большой и разъяренный хищник.
Когда мельранец остановился, окаменел, синий взгляд впился в лицо с почти ощутимой нечеловеческой силой и… возмущением.
— Лиса? Ты хоть понимаешь, насколько это все нелепо? Отказываться от меня только потому, что я пошел на поводу собственных желаний? Я знаю тебя. Я наблюдал за тобой много дней… Два года! Я не попытался сделать тебя своей любовницей. Привез в свой дом, чтобы представить семье. И ты перечеркиваешь все из-за чего? Из-за нелепой поспешности? Из-за того, что я слишком сильно хотел тобой завладеть? Да много ли найдется мельранцев, которые захотят связаться с землянкой? И много ли было у тебя мужчин, которые доставляли такое же удовольствие, как я?
В груди клокотало, хотелось врезать ему, и не один раз, и не два. Бешенство ослепило меня, почти лишило возможности думать. Я рванула к Рейгарду, замахнулась и… замерла на полужесте. Боже! Что я творю? Мне нужен Рейгард, его кровь, его помощь Мелинде…
Я остановилась, руки беспомощно повисли вдоль тела. Рейгард стиснул челюсти, скрипнул зубами и отчеканил:
— Я тебе нужен. Я помогу, как и обещал… В любом случае. Воспользуйся временем, подумай как следует. Я не тороплю. Но подумай, стоит ли так меня отвергать? Тебе нравится со мной! Я тебе не безразличен.
Я задохнулась возмущением, но Рейгард не дал и слова высказать:
— Не спорь, Лиса, зачем? Я все чувствую. Ты ждала меня в машине. И здесь, в прошлый раз, почти отдалась. И сейчас. Признай! Я тебя не заставлял!
— Ппризнаю, — выдавила я, все еще сдерживая ругательства. — Но и о последствиях не сказал ни слова.
Я замолкла, остановилась, мазнула взглядом по опустевшей чашке. На белом донышке остались зеленые зигзаги, похожие на молнии.
Рейгард помедлил, и шумно выдохнул:
— Тогда в чем проблема? Я давно тебя ждал! И я тебе нравлюсь. Многие на этой планете и в Союзе хотели бы меня в мужья.
От него снова за версту разило самомнением, или мне только так казалось. Но бешенство забурлило в душе еще сильнее. Я прищурилась, окатив мельранца яростным взглядом. Он выдержал. Только желваки заходили быстрее, да снова заскрежетали зубы.
— Мне жаль, что такой образованный и умный мужчина не понимает разницы между готовностью строить отношения и желанием связать с кем-то свою жизнь.
Ноздри Рейгарда начали раздуваться, грудь заходила ходуном.
— Ну и чем же я тебе не подхожу? Кажется, это я должен сомневаться! Ты землянка, а я мельранец. Притом мельранец из одной из самых высокородных семей. Наша династия когда-то правила всей планетой! А теперь уступила парламенту, президенту. Но все равно задает политику и тон! Чем… я… тебе… не подхожу? Говори!
Он подскочил, схватил за талию, властно притянул и наклонился к лицу. Синий взгляд словно проникал в самый мозг — почти осязаемый, требовательный, неумолимый.
— Да хотя бы тем, Рейгард Саркатта, — прыснула я, едва дыша от возмущения. — Что больше говоришь о себе. Я такой, я сякой! А я-то где?
Он выпрямился, словно проглотил оглоблю, скривился:
— Лиса! Да ты понимаешь, что я для тебя… все… Да… ты… я кровь…
Он больше выдыхал, чем говорил. Хриплый голос царапал слух.
После небольшой паузы, мельранец продолжил, гораздо тише, хотя голос его вздрагивал на каждом слове и по-прежнему безнадежно сипел.
— Лиса. Ты считаешь я о тебе не думал? Я знаю тебя лучше, чем многие… Ты родилась в очень бедной семье инженеров. В те времена на Земле не ценили по-настоящему умных и талантливых людей, вытесняя их за грань бедности.
Училась и подрабатывала, не стесняясь торговать, потому что другой работы для детей твоего возраста не было.
Ты была любящей, заботливой матерью… Трижды… И трижды заботливой женой.
Ты продала последнюю квартиру, отдала все сбережения, чтобы помочь каким-то дальним родственникам. Пра-пра-пра… и еще много раз правнукам. Они переехали на другую планету после разорения, и начали жить заново. А ты… ты осталась ни с чем. И они ни разу с тобой даже не связались, — от слов Рейгарда, от воспоминаний — до беспощадности ярких, словно все случилось только вчера, показалось — на плечи навалилась каменная глыба. Глаза защипали слезы, а мельранец вдруг прижал к груди, как маленькую и зашептал. — Но ты не озлобилась, начала все с нуля. Получила четвертое высшее образование. Стала лучшим пиарщиком в этом секторе Союза и работаешь на сотни межпланетных компаний! Купила шикарную квартиру, помогаешь подруге, отдаешь деньги на благотворительность. Думаешь, я не ценю тебя, не понимаю — через что тебе пришлось пройти?
