«Она не боится, что муж узнает, сколько ей лет на самом деле?» — задала тогда Лиза резонный вопрос Велене.
— Мужики — дураки, — презрительно скривившись, ответила та. — Им не под силу распознать ведьму, даже если она начнёт колдовать прямо у них под носом.
Лиза была в корне не согласна с этим заявлением, но спорить не стала — девушка уже давно поняла, что Велена несколько предвзято относится ко всему мужскому роду, и ничто не сможет это изменить.
Утром 21 июня, когда ведьмы с первыми лучами солнца отправились на сбор трав, Лиза, не особо увлекавшаяся травничеством, удалилась на погост: четыре дня с последнего приёма пищи уже прошли, и ей предстояло найти себе новый “ужин”.
— Проголодалась? — вкрадчивый голос, привычно раздавшийся за спиной, стал для девушки неожиданностью — за почти два месяца Нибрас ни разу не заговорил с ней первым.
— Я всегда голодна, — сухо ответила она, почувствовав знакомое дуновение магии вокруг себя, свидетельствовавшее о том, что демон соизволил вернуть ей человеческий облик, чтобы иметь возможность нормально поговорить. — Просто пришёл срок.
— Ты ведь знаешь, что твой сомнительный внешний облик обусловлен исключительно редкостью питания? — уточнил демон, оставаясь на прежнем месте и, казалось, даже не собираясь подходить к своей ведьме.
— Знаю, — подтвердила та.
Естественно, она в первые же дни своего ученичества подробно расспросила Леонарда о том, в кого превратилась. И ей было известно, что её старческий, скелетоподобный облик обусловлен отсутствием должного питания. Поглощай она души три-четыре раза в день, была бы молодой, привлекательной и полной сил.
— Большинство женщин готовы пойти на что угодно, чтобы оставаться вечно молодыми и красивыми, — голос Нибраса был чуть приглушён и наполнен мягкими, переливчатыми обертонами. — Ты же добровольно отказываешься от этого. Почему?
— Глупый вопрос, — раздражённо отозвалась Лиза, всё ещё не поворачиваясь к демону лицом. — Я просто не хочу быть палачом.
— Они уже мертвы, — возразил демон.
— Но их души могут переродиться. Если же я их съем, это станет концом.
— И что? — жаркое дыхание мужчины опалило кожу на шее, а затем Лиза ощутила крепкие ладони, сжавшие её плечи. — Ты такая забавная. Что плохого в окончательной и бесповоротной смерти? Тебя просто не существует. Нет больше ни боли, ни страха, ни волнений. Абсолютное ничто.
— Это несправедливо. Даже самый страшный преступник заслуживает ещё один шанс. После того, как его душа очистится в Аду, он сможет родиться заново и прожить достойную жизнь.
— А толку? Тебе не кажется это скучным? Бесконечная череда смертей и рождений. Что самое омерзительное, человек даже не помнит свои прежние жизни, не может сделать никаких выводов из предыдущего опыта. Он просто живёт, умирает, расплачивается за свои грехи, а затем снова рождается уже абсолютно новым человеком. И так до бесконечности.
Не удержавшись, Лиза развернулась и посмотрела в лицо демону, на этот раз явившемуся в своём истинном обличье. В его глазах, обычно таких живых и наполненных эмоциями, царила пугающая пустота, да и само лицо застыло восковой маской с выражением отстранённого равнодушия.
Подчиняясь неясному порыву, Лиза подняла руку и мягко провела ладонью по щеке Нибраса, лаская пальцами острую скулу.
— Вечная жизнь, по-твоему, лучше? — не отрывая взгляда от золотистых глаз, тихо спросила она, положив вторую ладонь демону на плечо. — Что-то я не чувствую в тебе особенного счастья.
— А что ты чувствуешь? — Нибрас переместил руки на спину Лизы, притягивая её чуть ближе к себе.
— Тоску, — ответила та, легко настраиваясь на чужие эмоции. — Разочарование. Боль. Иногда нежность.
Подчиняясь мягкому давлению между лопаток обжигающе-горячей ладони, Лиза сократила и без того мизерное расстояние между собой и демоном, прижимаясь к его мощной груди. Чтобы смотреть ему в глаза, ей пришлось слегка запрокинуть голову, и тут же его ладонь переместилась на её затылок, поддерживая.
— И над всем этим явственно витает одиночество.
Последние слова дались Лизе особенно трудно. Она чувствовала острую неправильность того, что вот так просто лезет в чужую, — пусть и демоническую, — душу, ковыряясь грязными руками в застарелых ранах.
— Могу тебя поздравить: ты научилась пользоваться нашей связью, — губы Нибраса слегка дрогнули в намёке на улыбку, а на дне его глаз неожиданно вспыхнула крохотная искра жизни. — Это хорошо. Магия для того и нужна, чтобы её использовать.
— Я пока не очень хороша в этом, — призналась Лиза, отчего-то смутившись. — Мне ещё многому предстоит научиться.
— Учись, — кивнул Нибрас. — У тебя в запасе есть всё время этого мира.
Прозвучало не очень обнадёживающе — девушке совершенно не хотелось вечность питаться чужими душами.
— У меня есть хоть малейший шанс самостоятельно измениться? — спросила она, пытливо глядя в глаза демону в надежде если не разглядеть в них ответ, то хотя бы заметить явную ложь.
— Шанс есть всегда, — последовал уклончивый ответ. — Если бы речь шла не о тебе, я бы сказал твёрдое “нет”. Но, зная твоё ослиное упрямство, я даже не сомневаюсь: рано или поздно ты добьёшься своего.
Выпустив девушку из своих объятий, демон отошёл от неё на шаг, при этом не сводя горящего взора с её лица.
— Ты будешь сегодня на празднике? — спросил он после короткой паузы.
— Буду, — Лиза немного растерялась, не понимая, чем вызван подобный интерес. На лице Нибраса же внезапно появилась хищная усмешка.
— Хорошо, — удовлетворённо сказал он. — Приятной ночи, моя дорогая.
* * *
Вопреки обыкновению этой ночью лес наполнился голосами. Молодые девушки вместе с парнями собрались на берегу реки, где и развели традиционный костёр, натаскав огромную гору хвороста, в центре которой был установлен длинный шест с насаженным на него колесом. Вокруг получившегося огненного столба водили хороводы, плясали и пели купальские песни. Чуть позже, ближе к полуночи, девушки начали прыгать через огонь, проводя своеобразный ритуал очищения. Некоторые влюблённые парочки, взявшись за руки, тоже прыгали через костёр: считалось, если во время прыжка они сумеют удержать руки друг друга, то непременно в скором времени поженятся.
Чуть в стороне от костра стайка девиц, облачённых в нарядные сарафаны, запускала в воду венки с вплетёнными в них пёстрыми лентами в надежде найти своего суженного. Холостые парни, переговариваясь и хохоча, столпились ниже по течению, на мосту, с длинными палками в руках, в надежде выловить венок понравившейся девушки и обменять его на поцелуй.
Пользуясь своей невидимостью для простых людей, Лиза стояла поодаль, наблюдая за весельем деревенских. После разговора с Нибрасом и его странной ухмылки, брошенной после слов девушки о том, что она собирается на праздник, на душе Лизы было неспокойно. Она была уверена: демон задумал очередную пакость. Поэтому решила переждать немного и дать ведьмам отдохнуть и провести необходимые ритуалы: даже если Нибрас и задумал что-то, он вряд ли станет что-либо предпринимать без её присутствия.
И всё же Лиза сгорала от любопытства: предыдущий шабаш, на Вальпургиеву ночь, был впечатляющим. Девушка не сомневалась: Купальская ночь окажется не менее запоминающейся. Естественно, ей хотелось увидеть собственными глазами, как ведьмы отмечают Летнее солнцестояние. На все её вопросы члены ковена только многозначительно отмалчивались, а Леонард и вовсе заявил, что это нужно видеть своими глазами, потому что в языке нет таких слов, чтобы передать всю завораживающую силу той магии, что будет твориться этой ночью.
В конечном итоге Лиза сдалась — любопытство пересилило предосторожность. Вернувшись в дом Ефросиньи, девушка положила руку на дверной косяк, на котором были вырезаны руны, настроенные на перемещение в определённое место. Сосредоточившись, она мысленно приказала рунам активировать портал. Самой хозяйке дома для этого требовался магический порошок. Однако Лизе удалось уговорить Леонарда научить её открывать “двери” без специальных средств.
