— Мореглазка, — прохрипел он. — Ариша, я же вчера тебе говорил — не привязывайся ко мне так сильно. Это слишком для тебя опасно.
Магия в моей крови забурлила от обиды ли, или от правды, что я почувствовала в словах Серафима, но она вырвалась наружу гневом.
— Мы все умираем, Серафим! И я не променяю нас на эфемерное спасение. А если мне завтра кирпич на голову свалится? Или еще что-то произойдет, что оборвет мою жизнь? Это невозможно знать заранее. Зачем этого бояться? А вдруг это все неправда и вам не дают восстанавливать связи по другой причине?
Я увидела, как на долю секунды в глазах Серафима появилось смятение, но оно быстро сменилось прочной уверенностью:
— Нет, Ариш, укреплять нашу связь нельзя.
— Ты же... — Я начинала злиться. — Мы же вчера договорились.
— Да, договорились, что найдем решение, поэтому должны быть крайне осторожны! Я прошу тебя довериться мне. Попробуй потянуть свои нити назад.
Нити... Если бы я их видела! Я закрыла глаза и положила ладонь на грудь Серафима. Он дрогнул. По руке сразу же прошел разряд. Но никаких нитей я все равно не чувствовала. Серафима я ощущала целиком.
«Соберись, Аринка!» — скомандовала себе мысленно и решила представить красную нить, как символ любовных уз в Азии. Но и это не помогло. Все было бесполезно.
Я открыла глаза и растерянно посмотрела на моего волка:
— Я не чувствую их. Ничего не ощущаю.
Серафим тоже смотрел растерянно.
— Может ты ко мне и не привязалась? — пошутил Серафим, а я вспыхнула от злости окончательно. Чурбан бесчувственный! Я стукнула сжатыми кулаками по его груди и прикрикнула:
— Прекрати так шутить!
И на этих словах роллеты, опущенные ночью Серафимом, вдруг резко поднялись и открыли окна. Вспышка моей злости усилила и мою магию, что бесконтрольно вырвалась наружу. Утреннее солнце ударило по глазам. Ветки деревьев слегка колыхались от ветра, и на самых низких сидели черные вороны.
— Ариш, быстро спускайся вниз, — голос Серафима был спокойным, но я видела по его глазам, что все далеко не в порядке. Да и волны напряжения, исходящие от оборотня, меня не могли обмануть. Я сильнее завернулась в легкое одеяло, схватила свою одежду, которую Серафим сложил аккуратно на пуф, и кинулась вниз по лестнице в ванную, где принялась быстро одеваться. Меня колотило от страха, он пробирался внутрь холодом, хотя за большими окнами не изменилось ровным счетом ничего.
Когда я вышла, Серафим уже был одет, он кивнул мне, вывел нас из дома, и мы побежали к машине. Черные вороны перелетали с ветки на ветку, лишь хлопая крыльями.
Уже в машине, пристегивая ремень безопасности дрожащими руками, я наконец-то спросила:
— Что это было?
— Не что, а кто, — поправил меня Серафим и резко газанул. — Ворона прозвали Вороном не только из-за фамилии, Ариш. У него единственного из оборотней есть дар подчинения себе более мелких животных. В его случае это вороны. Они нашли нас, но я попробую оторваться. Нам нельзя возвращаться, пока у нас осталась связь. Для твоей же безопасности.
13
Арина. Семь лет назад
Серафим только набирал скорость, но я чувствовала, что мы не оторвемся. На нас будто со всех сторон шла волна. Была ли это магия, или волчья сила — я не знала. Не понимала еще. И сама же на себя за это злилось.
Ну зачем я сбежала с Серафимом? Создала ему кучу проблем!
Он резко повернул на какую-то проселочную дорогу, но очень быстро мы уперлись в черные джипы, что перегородили нам путь вперед. Он не стал тормозить, а сразу же поехал обратно, схватившись за подголовник пассажирского кресла и почти развернувшись назад, чтобы было удобнее управлять траекторией движения. Я старалась даже не дышать, чтобы не мешать Серафиму.
Но мы так и не успели вернуться на дорогу — нас подперли сзади. Те же самые черные джипы. Из самого ближнего к нам показалась знакомая рыжая шевелюра дяди. Он приветливо улыбался и махал нам.
Я неосознанно напряглась, как и Серафим. Он сощурил глаза, но был вынужден остановить машину.
— Не выходи, — приказал он и открыл свою дверь. И к ней в один миг подскочил дядя. Его приклеенная искусственная улыбка пугала.
— Серый, ну что ты так напрягся. Ты же выполнил все точь-в-точь, как я просил. Спасибо большое за твой спектакль. Награду ты свою заслужил с бонусом. А теперь я заберу свою племянницу.
Я ничего не понимала. Про какую такую награду с бонусом говорит дядя? Попробовала прощупать его эмоции, но он... не врал. Я посмотрела на Серафима и словила волну... сожаления и боли. Что за ерунда!
— Ариша, девочка моя, поехали домой, — позвал меня ласково дядя.
— Иди с ним, — сухо ответил Серафим.
— Что ты...? — у меня ком в горле встал. Неужели все закончится вот так?! Неужели Серафим даже не попытается мне что-то сказать? Я совсем растерялась.
— Дядя, можно я поговорю с Серафимом три минутки и выйду?
— Конечно, Ариш. Я буду ждать тебя в машине. А ты Серый, — дядя постучал его по плечу, — молодец. Все сделал правильно.
Я дождалась пока Серафим сядет обратно в машину и уставилась на него, пытаясь почувствовать все исходящие эмоции, но вместо потока почувствовала стену. Он как-то закрылся от меня.
— Серафим, что это все значит?
Он посмотрел на меня немигающим желтым взглядом и сглотнул. Выражение его лица стало суровым и холодным, точно таким же, когда я увидела его впервые.
— Тебе лучше пойти к дяде.
Сухой, без единой эмоции, ответ напугал не на шутку. Я дотронулась до его предплечья, но он резко дернул рукой, разрывая тактильную близость.
— С тобой что-то не так. Ты можешь написать?
Почему-то я не хотела верить, что это действительно все было подстроено, хотя принцип Бритвы Оккама как раз ведь и гласил, что самое логичное и простое объяснение — самое верное. Но я упорно искала ручку и хоть какую-нибудь салфетку. Горячие пальцы Серафима накрыли меня и он сжал их бережно.
— Иди к дяде.
Под глазом напряглась венка и пульсировала от напряжения, но я не ощущала никаких изменений.
— Серафим, я всему этому не верю. И найду способ с тобой поговорить. — Я погладила его пальцы и увидела, как он устало прикрыл глаза, услышав мои слова. Если дядя любит такие игры, то я постараюсь его обхитрить. Пусть думает, что я приму любую «правду» от него. Я открыла дверь, вылезла из машины и оглянулась — Серафим смотрел на меня золотом своих глаз, и лишь на долю секунды мне показалось, что я уловила в них эмоцию. Сильную, ломающую ребра, безжалостную ярость.
Я не знала, правильно ли ощутила волну, или, может быть, то была моя эмоция, которая отразилась от Серафима, словно от зеркала. Как и не знала, что не увижу его целых семь лет с того дня.
Я шла к дяде, рассчитывая, что уже очень скоро мы снова будем вместе с Серафимом, но в тот день я просто с каждым шагом отдалялась от волка, который предал меня.
— Ариша, ты восстановилась! — радостно заговорил дядя. — Я все тебе расскажу, как приедем, хорошо. Как же я счастлив, — он потянулся ко мне и обнял крепко, источая волны заботы и нежности, будто действительно любил и берег. — Я так беспокоился, что Серафим не выполнит задание, и я тебя не уберегу. Я чуть с горя с ума не сошел, — слишком натурально всхлипнул дядя. Я же сидела в его руках, как безвольная кукла. Я запуталась в сигналах и не понимала, кому же верить. А кто врет.
— Про какое задание ты говоришь, дядя? — мой голос стал ниже и неприятнее.
— Задание по твоей инициации. Ох, у вас еще связь осталась. Так, как приедем, поешь и выслушаешь меня. Нам с тобой вдвоем придется разбираться с последствиями, но мы справимся, Ариш. Я никому не дам тебя в обиду.
Я кивнула, глядя прямо в глаза дяди, который действительно по всем моим ощущениям не лгал. Он не врал ни про задание, ни про заботу. Но я все равно не верила! Не было никакого задания. Мы взяли и сбежали, а они нас пытались отловить и отловили.
