— Да, теплый, — кивнул демон, не сводя с меня внимательного взгляда. — Благодаря тебе.
Он отстранился и отошел к дивану. Щелчок пальцев — и шалаш из дров в очаге камина скрылся за языками пламени.
Сандро теперь было тепло, а меня била дрожь, но я подозревала, что причина этой дрожи не холод.
— Садись.
Откинувшись на подушки, демон постучал по сиденью рядом с собой. Я ждала, когда он оденется. Ждала, что вот-вот воздух вокруг его идеального торса подернется рябью и, после того как я моргну в очередной раз, эта гладкая выпуклая грудь, эти рельефные ряды кубиков на животе окажутся спрятаны под мягкой тканью привычного черного кардигана. Но нет. Демон развалился на диване, расслабленный и по-прежнему обнаженный до пояса: одна нога вытянута, другая — согнута в колене, руки лежат на диванной спинке.
— Иди ко мне, — голос словно тягучий мед, — исполни мое желание.
— Какое? — спросила я, прежде чем сделать один осторожный шажок.
— Сядь рядом и узнаешь, — ответил искуситель, и я опять шагнула к нему, еще более нерешительно и опасливо.
— Ну же, дорогая сьерра, моя юная ведьмочка, моя очаровательная хозяйка, моя… — он улыбнулся, и под верхней губой сверкнули острые кончики клыков.
«Твоя кто?»
— Просто моя, — ответил он, хотя я ни слова не произнесла вслух.
Я шла к дивану медленно, долго, как будто не два метра разделяли нас с демоном, а половина Аласии. И чем ближе я подходила, тем ярче разгорались глаза напротив. В черных зрачках, затопивших радужку, отражался огонь, пылающий в очаге.
— Еще немного, — шептал Сандро под тихий треск дров за каминной решеткой. — Еще чуть-чуть.
«Еще немного, еще чуть-чуть», — мысленно повторяла я, ощущая, как закипает кровь в жилах, как все мое тело становится невероятно чувствительным.
Последний шаг — как прыжок в неизвестность. Мягкое сиденье дивана прогнулось под моим весом. Спина коснулась подушки. Задней стороной шеи я ощутила тепло и крепость демонической руки.
Сандро подвинулся ближе, так что я оказалась прижата к его голому боку. Он не обнимал меня, но в то же время можно сказать, что обнимал, ибо его руки по-прежнему лежали на спинке дивана.
— Твое желание? — спросила я, облизав губы.
— Мое желание, — отозвался демон, наклонившись к моему лицу. — Целовать тебя всю ночь.
Его взгляд и голос гипнотизировали, но, когда Сандро попытался получить то, чего хотел, я отвернулась.
— Нет. Это слишком.
Демон смотрел на меня прищурившись.
— Я приличная девушка, — произнесли мы одновременно, и я замолчала, растерянно хлопая ресницами.
— И я не могу целоваться с первым встречным, — продолжила я после небольшой паузы, и опять демон стал моим эхом. Я говорила, и он говорил вместе со мной. Все то же самое, слово в слово.
Меня это взбесило.
— Хватит вслух читать мои мысли! — В ярости я попыталась вскочить с дивана, но вместо этого непостижимым образом оказалась у демона на коленях. Моя голова лежала на его согнутой руке. И он все еще был без рубашки.
— Отпусти.
— Только после того, как ты исполнишь мое желание.
— То есть…
— Утром. — Его губы, сухие, прохладные, накрыли мои.
Мы целовались. Вернее, демон целовал меня, а я притворялась приличной девушкой, которая не позволяет вольностей всяким соблазнительным проходимцам. Я замерла в объятиях Сандро и притихла, испуганная его напором.
— Все еще нет? — спросил демон, отстранившись.
Я кивнула, изобразив оскорбленную добродетель, но при этом даже не попыталась вырваться, наоборот, слегка подалась вперед, к его губам.
Как сладко было отдаваться во власть этого жаркого рта. Ощущать на себе тяжесть мужского тела. Сандро переместился, и теперь я лежала на диване, а демон нависал надо мной, держа мое лицо между широкими ладонями и целуя, целуя, целуя.
Сколько это длилось? Я потеряла счет времени. Огонь в камине потух, дрова превратились в уголь, а мы все еще не могли оторваться друг от друга. В какой-то момент, задыхаясь, я уперлась ладонями в обнаженную демоническую грудь и поняла, насколько она горячая.
— Ты поэтому захотел меня поцеловать? — прошептала я, неожиданно ощутив ноющую боль под ребрами. — Чтобы согреться?
Сандро нависал надо мной на вытянутых руках, растрепанный, раскрасневшийся, с блестящими от влаги губами.
— Зачем же еще? — ответил он, нахмурившись, словно никогда не скрывал своих мотивов.
А ведь действительно не скрывал — это я, дурочка, придумала себе красивую сказку.
И стало так больно, так горько, так стыдно за свою наивность.
«Он просто хотел согреться. Ты для него как грелка, как вожделенный мелиссовый чай. А для обычных поцелуев — поцелуев для удовольствия есть куда более привлекательные женщины. Демоницы Ледяной Пустоши, небось, красавицы, каких свет не видывал».
После откровений Сандро продолжать целоваться с ним было выше моих сил. Я не могла. Чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь от обиды.
«Он ничего тебе не обещал», — мысленно повторяла я, но перед глазами, будто наяву, вставала унизительная сцена в холле академии. Оба они, и Аргус, и Сандро, меня использовали. Никому из них на самом деле я была не нужна. Никто не видел во мне привлекательную девушку. Ни один не любил.
Всхлипнув, я попыталась выбраться из-под демона, и тот отпустил меня на удивление легко, будто почувствовав, что продолжения не последует.
Он не сказал ни слова, не попытался опровергнуть мои мысленные выводы, хотя наверняка знал, что творилось у меня в голове. Знал и молчал, и от этого делалось особенно паршиво.
— Всё? — спросила я спокойным тоном, пытаясь сохранить остатки гордости. — Твое желание исполнено?
Сандро кивнул. Пока я поправляла на себе задравшуюся юбку, он успел одеться и сейчас сидел на диване, аккуратный и собранный, упакованный в привычный пушистый кардиган.
— Там, под дверью, тебя ждет письмо, — сказал демон, и его голос звучал как холодный ветер, дующий в скалистом ущелье, хотя совсем недавно он лился сладким тягучим медом.
— Письмо?
— Два письма, если быть точным. Отличная возможность отвлечься от неприятных мыслей.
Намек заставил меня покраснеть.
Мерзавец! Ну какой же стервец!
Под дверью действительно обнаружилось два конверта. Один — из коричневой бумаги с печатью академии, другой — белый, источающий слабый запах духов. Когда я вернулась в комнату, Сандро сидел рядом с растопленным камином, и это показалось мне странным, ведь он говорил, что поцелуи его согрели.
Я тряхнула головой и сосредоточилась на насущном — на двух запечатанных письмах в моих руках. Первое было от профессора Гринблэка, приглашающего меня завтра вечером в кабинет зелий, чтобы, как он выразился, «Понести заслуженное наказание за грубейшее нарушение дисциплины». Под грубейшим нарушением дисциплины он понимал пятиминутное опоздание на урок. Почерк на втором конверте принадлежал моей матери.
Сложенная вдвое бумага захрустела под пальцами: я развернула письмо и взглядом пробежалась по ровным строчкам. Родители с нетерпением ждали моих каникул и уповали на то, что я успешно сдам все экзамены. В конверт они вложили медальон-артефакт, который позволит мне беспрепятственно переместиться домой после окончания сессии.
«Марла, дорогая, — писала матушка, чередуя слова с чернильными кляксами, — у нас с отцом для тебя сюрприз. Я ни за что не признаюсь, какой именно, даже не проси. Пусть ты будешь умирать от любопытства, я все равно не скажу ни слова. Я как тарлил, нема и глуха к мольбам. Ну ладно, уговорила. Так и быть, признаюсь. Ты ведь сегодня не уснешь, если я оставлю тебя в неведении. Тем более новость ошеломительна! Вероятно, после нее тебе понадобится время, чтобы привести мысли в порядок. Итак, Марла, милая, мы с отцом нашли тебе жениха. Чудесного юношу. Ты его знаешь. На этом всё, я умолкаю и оставляю тебя наедине с этой радостью. Помолвку обсудим во время зимних каникул. Пожалуйста, подготовься к экзаменам как следует и постарайся не ударить в грязь лицом. Или хотя бы выжить и ничего не взорвать. Удачи!»
