столу, и между собравшимися пробежал быстрый шепоток, доказывающий, что за прошедший год меня не забыли.
– Кристабелла Петерсон, – проговорила директриса и строго посмотрела на меня поверх сдвинутых на самый краешек крючковатого носа смешных круглых очков. – Вы вновь решили попытать счастья?
Остальные члены комиссии согласно заулыбались, как будто услышали нечто забавное.
– Да, госпожа Рия Леммор, – с достоинством ответила я, стараясь не отвести первой глаза – все-так взгляд у директрисы был ну очень пронзительным. – Я много занималась весь этот год.
– Я наслышана про ваши успехи в зельеварении. – В отличие от остальных, Рия сохраняла абсолютную серьезность. И лишь на самом дне ее зрачков я уловила веселые искорки.
Я повыше вздела подбородок. По крайней мере, я хотя бы не сдалась и всеми силами пытаюсь изменить то, что случилось не по моей вине.
– Но, Кристабелла, ты знаешь, что на первом этапе мы проверяем только наличие ведьминской силы, – мягко продолжила госпожа Рия. – Я уверена, что ты усердно готовилась. Однако в прошлом году, насколько я помню, шар под твоими руками не зажегся. Сила или есть – или нет. Ее невозможно пробудить по собственному желанию или усердным чтением книг. Поэтому я не совсем понимаю, почему ты опять пришла.
– И все-таки я бы хотела попробовать, – тихо, но с нажимом проговорила я. – Я уверена, что на этот раз все получится.
Госпожа Рия откинулась на спинку кресла. Переглянулась с остальными членами комиссии, которая состояла исключительно из степенных женщин в строгих черных платьях.
Ближайшая к ней дама в дорогом бархатном наряде и в великолепном бриллиантовом комплекте выразительно закатила глаза и мотнула головой, всем своим скептическим видом показывая свое отношение к моей просьбе.
– Пожалуйста, – выдохнула я, уже готовая к тому, что мне откажут.
Эх, сейчас я даже жалела, что этого не произошло. По крайней мере, у меня бы в этом случае осталась хоть тень надежды.
– Хорошо, Кристабелла Петерсон, – после короткой заминки вдруг сказала Рия. – В любом случае, это не займет много времени. Прошу.
И взмахом руки указала мне на хрустальный шар.
Я в один гигантский прыжок преодолела разделяющее нас расстояние, забыв поблагодарить директрису за ее решение. Обе руки положила на сферу и замерла, крепко-крепко зажмурившись.
Слезы с удвоенной силой покатились из моих глаз на этом моменте воспоминаний. В ушах вновь раздался дружный смех, который поднялся в зале после секундной паузы.
Сердце замерло, пропустив удар. Затем забилось вдвое чаще. Щеки запылали от приступа стыда и унижения, как будто я вновь стояла перед приемной комиссией.
В этот момент директриса негромко, но внушительно откашлялась. Мгновенно в зале воцарилась тишина.
– Прости, Кристабелла, но, увы, в этом году у тебя опять ничего не получилось, – без малейшего намека на насмешку сказала госпожа Рия.
Я открыла глаза. С отчаянием уставилась на темный шар, силясь заметить в его хрустальной глубине хотя бы искорку огня.
Пустое! В нем даже не отражались блики от плавающих под потолком аудитории магических шаров.
– Знаешь, Кристабелла, – после короткой заминки продолжила директриса. – Я очень ценю твою настойчивость и целеустремленность. Но, думаю, сегодня мы встретились в последний раз. Не стоит пытаться расшибить лбом каменную стену. Она все равно тверже. Лучше найди себе другое занятие. И не расстраивайся. Магическим даром обладают единицы.
Я ничего не ответила ей. Повернулась и на негнущихся ногах вышла прочь из зала. А потом рванула домой со всех ног, не желая, чтобы кто-нибудь видел мои слезы.
В последний раз всхлипнув, я зло утерла кулаком распухший нос и встала с пола. Отошла к зеркалу и угрюмо уставилась на свое отражение.
И что мне теперь делать? Госпожа Рия Леммор права. Нет никакого смысла ждать следующего года и вновь пытаться поступить в школу. Как ни прискорбно осознавать, смысла не было и в этой попытке. Если силы нет – то ее нет. Про зельеваренье тоже лучше забыть. Хватит веселить соседей. Ну, пожалуй, только средство от тараканов у меня неплохо получается.
Горестно вздохнув, я отправилась в ванную. Долго плескала ледяной водой в лицо, пытаясь убрать красноту и припухлость век. Затем скинула с себя нарядное платье, которое специально надела на экзамен. Достала свое любимое домашнее.
Самое оно для того занятия, которое мне предстоит.
И тихо вышла в коридор.
– Криста!
Отец перехватил меня в прихожей, когда я пыталась незаметно выскользнуть из дома. Опять выскочил из гостиной, стоило мне только спуститься с лестницы.
– Криста, я понимаю, что ты сейчас очень расстроена, – нервно и быстро затараторил он. – Но пойми, жизнь на этом не заканчивается. Когда закрывается одна дверь – обязательно открываются две новые…
– Папа, хватит!
Я резко оборвала его, почувствовав, как слезы вновь подкатили к глазам.
Нет, я сейчас точно не смогу спокойно выслушивать все эти банальные мудрости. Понимаю, что отец пытается подбодрить меня, но делает лишь хуже.
– Все хорошо, папа, – сбивчиво пробормотала я. – Правда, все хорошо, не переживай. В конце концов, этого стоило ожидать.
– Ох, Криста, девочка моя! – Отец, жалобно шмыгнув носом, шагнул было ко мне и распахнул объятия, явно желая заключить меня в них.
Но я ловко увернулась и прошмыгнула к двери.
– Я буду в лавке, – бросила напоследок. – Прости, мне надо побыть одной.
Хвала небесам, отец больше не сделал ни малейшей попытки остановить меня. Я беспрепятственно обогнула его, выскочила на крыльцо и сбежала по ступеням, от спешки едва не переломав каблуки. После чего стремительно пересекла заросший сорной травой двор и скрылась в лавке.
В носу защекотало от пыльного запаха сушеного разнотравья. Стоя на пороге, я печальным взглядом обвела крохотную комнатушку, в которой провела столько дней, силясь создать хотя бы одно стоящее зелье.
– Да к демонам все! – выдохнула зло.
После чего достала из ближайшего шкафа огромный мешок и принялась сгребать в него все содержимое многочисленных полок.
– Ого, какая экспрессия! – вдруг послышался знакомый насмешливый голос.
Я замерла, не в силах поверить ушам. Очень медленно обернулась к дальнему углу и с превеликим удивлением увидела Шейна.
И как я его сразу не заметила?
А впрочем, ничего удивительного. Блондин, как и в наши первые встречи, был одет в темное. Черная шелковая рубашка и штаны из плотной ткани словно сливались с закопченной после моих многочисленных неудачных опытов стеной.
Я невольно повела плечами, не совсем удовлетворенная таким элементарным объяснением. Если честно, мне вообще показалось, будто Шейн просто соткался из теней, настолько внезапно он выступил на свет тусклого магического шара, плавающего под потолком.
– Ну здравствуй, Кристабелла Петерсон, – первым поздоровался Шейн, когда пауза
