— А что делать с ней?
— Решение за вами. Можете вернуть на родную планету, можете избавиться. Их там семь миллиардов, не думаю, что они заметят пропажу одного.
Глава 7
— Эй, гражданочка, вы под кайфом? Что принимали?
Алина сидела в сугробе посреди детской площадки. Вокруг бегают дети, укутанные в разноцветные теплые комбинезончики, а их мамы с отвращением поглядывали в сторону странной гостьи. В метре от нее склонился тощенький полицейский и, приподняв бровь, ждал ответа. Переводчик в ухе молчал.
— Где я?
— Чем же ты так обдолбалась, уважаемая? — Полицейский попытался протянуть руку, но словно побрезговал и убрал обратно в карман. — Документы есть?
Алина зачем-то полезла в карман помятой осенней куртки, хотя и так знала, что документов у там нет. Только разряженный телефон и спутанные наушники. Все это богатство она протянула нависшему полицейскому.
— Гражданочка, мне не нужен ваш телефон. Паспорт есть?
— Нет, извините.
— Плохо, что нет. — Голос полицейского приобрел стальные нотки. — Придется в отделение проехать.
— Хорошо. — Покорно ответила Алина и попыталась подняться.
Оказалось, встать на ноги было не простой задачей, на спину словно невидимый мешок с картошкой положили. Пока она шла к машине ее пошатывало и ноги подгибались от веса собственного тела. Очень странное ощущение.
В полицейской машине укачивало, а водитель, напарник первого, тощего, словно специально постоянно перестраивался и вилял по дороге. Уже в отделении девушку завели в маленькую комнатушку со столом, стулом и кучей бумаг на древнем стеллаже. Минут через десять в эту же комнату вошел еще один мужчина в форме. Бросив пренебрежительный взгляд в сторону Алины, он сел за стол, открыл ноутбук и что-то начал печатать. В комнате воцарилось тяжелое молчание не меньше чем на десят минут, прерываемое медленным стуком пальцев по клавишам.
Наконец, на молчаливого сотрудника снизошло озарение, он поднял тяжелый взгляд и строго спросил:
— Фамилия Имя Отчество?
— Серкова Алина Сергеевна.
— Дата рождения?
Алина ответила и в комнате снова повисла тишина, нарушаемая монотонным стуком пальцев.
— Что принимали, Алина Сергеевна?
— Ничего.
— А что делали посреди детской площадки в неадекватном состоянии и без документов?
— Я не помню.
— Где живете помните? Контакты родных?
— В телефоне, только он разряжен.
Алина протянула телефон строгому полицейскому. Тот покрутил его в руках, достал из ящика стола провод и воткнул зарядное устройство. Телефон бесконечно долго думал включаться или нет, но наконец издал приветственный звук и экран осветил лицо хмурого дядьки. Еще секунд десять аппарату потребовалось на то, чтобы вспомнить как работать. Но как только появилась сеть, телефон завибрировал и не останавливался несколько минут. Пропущенные звонки, сообщения, письма и снова сообщения. Словно весь мир решил написать в один момент.
— Долго же вы телефон не включали, Алина Сергеевна.
— Я не помню.
Телефон снова завибрировал. На этот раз это был звонок. Полицейский даже не подумал отдать телефон, сам принял вызов и включил громкую связь. Из глубины черной дыры, с другого конца вселенной, через бесконечное пространство и время раздался голос родной сестры:
— Алина, это ты?
— Маришка…
— Алина, это правда ты?
Две сестры сидели на кухне родной квартиры, пили чай и пытались разговаривать, но получалось так себе. То долгие паузы, виноватый взгляд, то Маришка, сначала счастливая, а потом резко переходящая на крик и новый скандал. Внутри Алины шла борьба между радостью возвращения домой и нестерпимым стыдом за долгое отсутствие.
— Больше года, Алин. — Сокрушалась сестра, расхаживая по кухне. — Больше года. Мы искали где только могли. А ты как сквозь землю провалилась. Где ты была?
— Не помню.
— Как можно забыть целый год жизни? Господи, это же бред какой-то. Посмотри на себя — похудела, осунулась, поседела.
— Я не помню. — Как мантру повторяла девушка.
А что еще было сказать? «Меня похитили инопланетяне, я год прожила на другой планете, потом другие инопланетяне приговорили к смерти но отпустили домой?» Сказать такое вслух язык не повернется.
Маришка села за стол напротив сестры, пододвинула к себе чашку с остывшим чаем и бесцельно мешала ложкой давно растворившийся сахар.
— Маму похоронили в июне. Твое исчезновение окончательно подорвало ее здоровье. Лешка еще пару месяцев пожил на даче, потом домой уехал. Пару раз писал, спрашивал нашлась ли. Предлагал хотя бы пустой гроб похоронить, но в полиции сказали пять лет ждать, а потом в суд.
— Дачу продали?
— Нет, ты же владелец.
— А машину?
— Стоит в гараже. Хочешь продать?
— Хочу уехать.
— Ты в своем уме? Сейчас декабрь.
— Ну и что?
— Воду и септик на даче отключили, на улице мороз.
— Включу назад.
— Может лучше к матери на кладбище съездишь? Или документы восстановишь? Леше позвонишь? Какая сейчас, на фиг, дача?
— Все сделаю, но потом.
Сестра ругалась, срываясь на мат и угрозы, но ничего поделать не могла. Не вставать же ей поперек машины, чтобы остановить неразумную сестрицу. Права и все документы так и потерялись вместе с сумкой неизвестно где. На свой страх и риск Алина все равно поехала за сотню километров, чтобы спрятаться от мира и понять, что же произошло. Как вообще получилось, что она потеряла целый год жизни? Она потеряла маму, новоиспеченного мужа, все документы и работу. Что теперь делать?
За окном автомобиля простирался бесконечный снежный пейзаж. По встречке пролетали машины, мимо плыли деревни и поселки. Это Земля, родная планета. Здесь все так же. Вон, тот зеленый дом, его построили год назад. Нет, уже два года назад. Светофор на перекрестке, повороты и съезды, магазины, заправки и придорожные кафе. Даже машина, что несла за город — она все та же и подтупливает при переключении на третью передачу.
И дача на окраине Московской области не изменилась. Небольшой домик за коричневым штакетником, парковка под навесом, летняя кухня на другом конце участка. Разве что даже под снегом видно, что траву никто не косил. Замерзшие пучки серо-желтых листьев торчали из белоснежного покрова, как напоминание о прошедшем времени.
В доме был лютый мороз ненамного теплее, чем на улице. Конвекторы изо всех сил пытались нагреть воздух, но чем темнее за окном становилось, тем холоднее было на улице, и тем труднее было обогревателям отгонять мороз. Часа через три Алина наконец сняла шапку и куртку, но теплая кофта и ботинки остались. Все еще очень холодно. Ледяные стены, ледяная кровать и ледяная тишина. Еще вчера она в обнимку с Лешей сидела в гостиной, смотрела фильмы на ноутбуке и пила горячий чай. Еще вчера у них были планы переехать сюда жить, ведь ничего не останавливало — вода и тепло есть, дороги чистят, работаем и так удаленно. Они могли жить где угодно. Планировали сделать пристройку и купить новый холодильник. Построить гараж и сделать там мужское убежище. А теперь старенький пустой холодильник печально смотрел на грустную девушку открытой дверцей.
— Ладно, дружок, все будет хорошо, — ответила Алина холодильнику и закрыла дверцу.
Примерно к часу ночи дом прогрелся до комфортной температуры. К этому времени удалось запустить воду и септик, расчистить дорожки на улице от снега и провести ревизию продуктов. Макароны, немного консервов, крупы и два пакета просроченного перемерзшего сока. Не богатый ассортимент. Все карты были заблокированы — сестра постаралась. Но от доброты душевной подкинула пару тысяч на бензин. Она точно приедет через пару дней, хоть Алина и просила не беспокоить. Но эти несколько дней девушка хотела побыть одна.
Проверяя воду в ванной, она случайно заметила на руке едва заметный след от ожога. Там, на Глисаде, в кафе Веда, она случайно обожглась об его духовку. Вроде всего мгновение и ожог не сильный, а болел и заживал очень долго. И след остался. Здесь, на Земле, след от ожога на другой планете. Алина вспомнила Веда, вспомнила и его прощальный подарок. Так и есть, вот шрам на боку в районе печени, аккуратный и тонкий, но заметный. Если судьба когда-нибудь позволит еще раз пересечься с Ведом, то лучше ему бежать как можно дальше.
