К толпе фанатиков? Никогда, скорее всего.
И тут я заинтересовалась:
– Это как-то оформляется? Ты просто скажешь: «Бери, мир твой». Или это будет отмечено в божественных бумагах?
Ответить Эхран не успел. Мы как раз спустились в небольшую низину, а из-за холма, растущего впереди, раздались крики и причитания. А еще я ощутила волну чьей-то боли. И от этой волны сделалось дурно.
Я рванула вперед. Эхран не стал задерживать.
Торопливо поднявшись на холм, увидела, что на съезде с него в яме с грязной лужей увязла завалившаяся на бок карета. Из-под кареты с мучительными стонами пытались выбраться люди. Сразу трое оказались придавлены тяжеленным деревянным коробом! Они скулили, кричали и плакали, умоляя им помочь. Но две девчушки, может, лет восьми-девяти, никак не могли помочь своим родителям. Да и возница не справлялся.
Лошади стояли чуть в сторонке и периодически прерывали крики недовольным ржанием. Постукивая ногами о землю, пытались стряхнуть с себя грязь – видимо, тоже успели поваляться в луже.
Я припустила вперед, чувствуя почти нестерпимое, жалящее изнутри желание помочь.
Краем сознания отметила, что порывы так себе, не слишком разумные – всем бросаться на помощь. Остается надеяться, что в дальнейшем я на самом деле научусь это контролировать.
С каретой я переборщила. Хотела приподнять ее, но в итоге отшвырнула так, что она улетела, скрывшись за вершиной холма. Девчонки изумленно ахнули. Да и пострадавшие на какой-то момент замолкли от изумления.
Я воспользовалась заминкой и опустилась рядом с ними прямо в грязь.
– Алена, хотя бы немного соображай, что творишь.
– А?.. Что?
Эхран подошел, подхватил меня под мышки и поднял над ямой, чтобы спустя пару секунд поставить на чистую траву. Снова наклонился и одного за другим вытянул из грязи мужчину и двух женщин.
Правда, все трое тут же снова повалились на землю. Меня пробрало до дрожи от взгляда на переломанные ноги. У женщины, к тому же, оказалась сломана еще и рука. Девочки заревели. Обе женщины – тоже. Раненый мужчина завыл. Возница – единственный не пострадавший взрослый заметался от лошадей к нам и обратно.
– Люди добрые! Помогите! Вы ведь можете нам помочь? Я видел! У вас невероятная сила!
Я присела рядом с женщиной со сломанной рукой и протянула над ней руки. Магия полилась сама собой, без усилий, как будто так и должно быть, как будто именно так будет правильно. В белом, мягком свете очищалась кожа и затягивались раны. Грязь осталась только на одежде, а вот раны заросли и кости встали на место. Женщина замолкла, с осторожностью и недоверием дотрагиваясь до руки, затем – до ног. А я уже тянулась к следующей пострадавшей.
Девочки перестали плакать, снова ахнули, когда белая вспышка озарила округу. Да, со спецэффектами я невольно перестаралась. Нужно будет в следующий раз как-то поубавить сияния – и без него можно исцелить.
Уже через минуту я закончила. Люди изумленно ощупывали себя, потом принялись ощупывать друг друга. Девочки рванули к родителям. Все дружно обнялись, снова начиная рыдать.
– Пойдем отсюда, – сказал Эхран, подхватил меня под локоток и перенес прочь.
– Удивительно… я чувствовала, как хотела им помочь. Магия сама просилась на волю, – я качнула головой, приходя в себя после небольшого приключения.
– Так и должно быть. Это нормально. Запомни чувство. В следующий раз не ошибешься, когда магия снова тебя поведет. Возможно, и не к исцелению, а к иным свершениям.
– Как ты все это организовал? Ты знал, что они разобьются?
– Нет. Не знал. Несмотря на все свое могущество, боги не способны заглядывать в будущее.
А вот древние наверняка могли! Раз и в прошлое возвращались. Может, и будущее было им доступно?
– Карета разбилась уже. Я прислушался к своим мирам, нашел страдания и боль и переместил тебя в подходящее место.
– То есть… я правильно понимаю, что мы гуляли, наслаждались пейзажем, когда люди выли под каретой от переломанных конечностей?
– Хм… да.
На лице Эхрана так и читалось: «А в чем дело-то?» Не понимает. Потому что бог. Потому что на самом деле ему плевать, кто там страдает.
– Может быть, теперь я и богиня. К слову, богиня созидания, которую все-таки пока трогают чужие страдания. Но я была человеком. И все еще помню, каково это. Для меня ненормально узнать, что я просто гуляла, когда в нескольких десятках метров от меня покалеченные люди рыдали от боли.
Эхран внимательно всмотрелся в мое лицо.
– Понимаю. Я не подумал, что тебя так заденут чужие страдания.
– Это люди. Такие же, как я. Или такие, какой я была.
– Ты верно заметила, Алена. Теперь ты богиня. Скажи, тебя сильно тронуло, когда ты узнала, что Арван – бог войны? Что от вспышек его гнева где-то в мирах случались войны. Королевства нападали на соседей. Там не три человека валялись в грязной луже со сломанными ногами. Там войско шло на войско. Гибли сотни, может быть, тысячи людей, пронзенные копьями, мечами. Их тела падали в грязь, когда им отрубали головы. И знаешь что? Арван не бежал к ним на помощь. Да и ты вряд ли плохо спала по ночам.
– Хочешь сказать, что я – бесчувственный монстр, а ты у нас белый и пушистый? Какова твоя сила, Эхран? Что такое страшное ты можешь сотворить, а теперь пугаешь меня силой Арвана? – я шагнула к Эхрану, отвечая твердым, уверенным взглядом.
– Пугаю? Тебя? Нет! – он усмехнулся. – Я всего лишь объясняю тебе вещи, которые ты должна понять. Люди всегда страдают. И не только люди. Другие расы тоже. Только представь: в нашем ведении сотни, тысячи миров! Где-то постоянно происходят войны. Где-то – голод и болезни. Создания страдают всегда. Но мы ведь боги. Мы можем помочь им всем. А страдания начнутся по новому кругу, потому что такова суть созданий. Страдать и бороться, чтобы продолжать жить. Единственное, что мы можем сделать, чтобы раз и навсегда прервать их страдания – это очистить миры. И все. Никого не останется – некому будет страдать. Пойми, Алена, ты не должна, никто из нас не должен бросаться им на помощь и говорить им, как правильно жить.
Как правильно жить… Да я ведь и сама всегда считала, что каждый делает выбор сам! Сам выбирает страдать и жалеть себя. Или просто идет и все исправляет.
Невозможно заставить людей прекратить воевать. Невозможно заставить людей поменять свою жизнь и построить ее иным образом, чтобы не болеть, чтобы не голодать. Пока они сами не захотят – ничего не изменится.
И боги не должны навязывать свою волю. Разве что… помогать иногда? Как я сегодня спасла семью – а с тремя калеками им дорога была только одна. Возможно, боги вмешиваются и в более крупных делах. Указывают на будущего короля, дают людям урожай, когда природа истощается и не может порадовать. Но… да, не всегда. И нет смысла корить себя за то, что не помогаешь им каждую секунду.
Наверное, я чего-то не понимаю. Не могу разглядеть чего-то важного в божественной жизни.
– Вижу… ты не собираешься спорить, – хмыкнул Эхран. – Мне нравится твое умение мыслить, обдумывать и делать выводы.
Я фыркнула. Вот после его одобрения точно захотелось поспорить. Усилием воли сдержалась.
– Мы не вернемся в Эардан? – полюбопытствовала я чуть позже, когда мы устроились на веранде дома.
Здесь стояло лето, как рассказывал Эхран, круглый год. Поэтому с наступлением сумерек в воздухе еще долго сохранялось тепло.
– Почему же? Вернемся. Вероятно, достаточно скоро.
– Значит, ты не планируешь прятать меня от богов?
– Я планирую ввести тебя в общество. И плевать на мнение Совета. Ты богиня. Ты это знаешь. Я это знаю. Нам достаточно, чтобы ввести тебя в общество как сиятельную арду.
– Вряд ли кто из богов будет обращаться ко мне именно так.
– Вряд ли кто из богов осмелится разгневать меня, – Эхран зловеще усмехнулся. – Все будет зависеть от того, как мы себя поведем. Я дам им понять, что тебя нужно уважать. Ну а ты… веди себя так, чтобы тебя уважали.
– Подробные инструкции будут?
