— О, так вот ты где?
— Не пугай меня так! — аж подскочила я и, держась за выпрыгивающее из груди сердце, обернулась к Роуз, которая ловко проскакала внутрь.
Ну да, точно. В старые времена, когда они с Хлоей еще не отдалились друг от друга из-за запоев Марка, Роуз частенько просто брала да приходила в гости. И если ей сразу не открывали — вполне могла войти, чтобы поздороваться, если дверь не была заперта.
— Прости, — хихикнула подружка, присев рядом со мной. — Чем занята?
— Все еще надеюсь как-то вытянуть посевную в этом году. А для этого нужны финансы, которых мне не хватает. Вот и перебираю дальше старый хлам, чтобы старьевщику сдать… а что не старьевщику — на помойку. Уж слишком много… старого хлама в этом доме скопилось, — вздохнула я, бросив в коробку с отобранным для продажи довольно неплохую деревянную рамку для небольшого портрета.
— Понятно. Молодец, я рада, что ты не вешаешь нос, — улыбнулась Роуз, подбадривающе похлопав меня по плечу. — Давай тогда помогу тебе, что ли. В четыре руки быстрее справимся.
— Спасибо, очень выручишь, — расцвела я. Все же время поджимало. — Только… а твоя семья не будет против, что ты у меня застрянешь на несколько часов?
— Я тебя прошу. — Девушка закатила глаза. — Сегодня у них иные заботы. От которых у меня зубы, между прочим, сводит.
— Какие такие заботы?
— Ну, отец пригласил сегодня в гости того нашего нового соседа, Рея Торнера, — пояснила Роуз. — Соответственно, мама готовит лучшие блюда, горничная украшает дом, а Линда подбирает платье, в котором «уж точно наверняка его поразит».
— Даже так? — Я закашлялась, всеми силами стараясь изобразить, будто слова Роуз о подкате ее сестренки к Рею меня ни разу не раздражают!
— Угу, похоже, они решили даже посевной не ждать, чтобы начать активное наступление, — тяжко вздохнула подруга. — Возможно, думают, что когда посевная начнется, не до Линдиных дел сердечных всем будет… Хотя, скорее всего, ей просто не терпится поскорее его захомутать. Ну, словом, типичная Линда.
— Однозначно, типичная Линда, — проворчала я, всеми силами мысленно давая себе подзатыльники.
Так, все, хватит! Стоп! Просто стоп! Я ведь… уже четко и ясно закрыла для себя эту тему. У меня сейчас вообще другие заботы, мне не до того, кто там с кем будет шуры-муры крутить. Да и вообще, не мое это дело, на кого Рей глаз в округе положит, а на кого не положит! Он — взрослая самостоятельная личность. Да и вообще просто мой новый сосед, который пару раз вкусняшками угощал, еще пару раз хорошо выручил и один раз на чай заходил. Все это, блин, никоим образом ничего не значит — ни для него, ни для меня. Следовательно, даже если он в итоге клюнет на Линду и начнет с ней встречаться, это именно его дело. Я же не должна превращаться в клоунессу, которая будет, вместо работы ради выплаты долгов, бегать по кустам с подзорной трубой, высматривая, где там чем и с кем мой сосед занимается.
А самое главное, я уж точно не должна дать Роуз понять, будто та информация, которую она мне только что озвучила, хоть столечко меня задевает. Потому что, во-первых, не должна эта информация меня задевать. Во-вторых, по всем уже ранее озвученным причинам в некоторые свои тараканы мне лучше не посвящать новообретенную старую подругу моей предшественницы.
Так что лицо попроще, и за работу! Тем более что помогать внезапно пришли.
— Кстати, пока не забыла, — спохватилась Роуз, ловко перебирая и отсортировывая вещичку за вещичкой. — Я тебе там маленький гостинец принесла. Лежит на кухне в раковине.
— Гостинец… в раковине? — немного растерялась я.
— Отец сегодня рыбы немного выловил, вот я и решила принести тебе жирненького карасика. Который, кстати, просто лопается от икры!
— Ого, ничего себе, спасибо! — воспрянула духом я. И не то чтобы перестала мысленно выть из-за предстоящих «смотрин» для Рея, но настроение однозначно улучшилось.
На землях, принадлежавших Райсонам, располагался ухоженный пруд, в котором те держали свое рыбное хозяйство. И караси оттуда — крупные, размером не меньше чем в полторы ладони, а еще жирные, сладкие, упитанные — славились на всю округу. Так что вопрос: «Что же мне приготовить сегодня на ужин» автоматически был решен!
Облизнувшись, я уже начала представлять момент, когда займусь чисткой и готовкой этого карасика. Тем более что благодаря заводной подружке работа пошла в ускоренном темпе, и сейчас я даже почти не сомневалась, что вместе мы покончим со всей этой работенкой до вечера. А значит, при хорошем раскладе уже завтра можно будет снова идти к Рею и просить у него телегу… При этом всеми силами держать рот на замке и не начать совать нос не в свое дело, ехидно расспрашивая, как там ему понравились игривые глазки младшенькой сестрицы Райсон.
Понимая, что мои мысли снова летят куда-то не туда, я медленно выдохнула, хватаясь за небольшую, простенькую на вид деревянную коробочку, хорошенько припорошенную пылью. И совершенно без задней мысли открыла ее, не ожидая увидеть в ней ничего, кроме разве что какого-нибудь мусора…
Вот только по факту так упустила челюсть, что та едва не пробила сырой пол подвала!
Там лежал… цветок. Ярко-красный, словно артериальная кровь. Цветок с тонкими, многочисленными лепестками и красиво торчащими во все стороны тычинками.
Паучья лилия.
Раньше я никогда не видела этих цветов вживую, только на картинках и фото. Но без малейших колебаний узнала эту особенную, ни с чем не сравнимую форму.
Однако самым безумным было то, что цветок в коробке был… настоящий, живой! Не искусная поделка, не керамическое изделие, и даже не украшение тончайшей работы. Нет, самый настоящий цветок.
И этот цветок лежал здесь, в коробке, как минимум несколько недель, прошедших со смерти Марка. Если, конечно, не дольше. Если не сам Марк спрятал его сюда когда-то давным-давно.
…Например, когда привел в свой дом лисицу-оборотня, которая ничего не помнила о том, кто она такая.
Наверное, никому, кроме уже нынче навсегда замолчавшего Марка, и не было известно, как долго эта паучья лилия здесь лежит. Но за все это время она даже не начала вянуть, даже призрачно.
— Эй, Хлоя, что там у тебя такое? Нужна помощь? — внезапно услышала я голос Роуз и, встрепенувшись, чуть ли не в панике закрыла коробочку.
— Нет-нет, все в порядке, сейчас просто отнесу кое-что наверх, — торопливо проговорила я, жадно хватаясь за коробку. И словно ошпаренная, побежала с ней по лестнице. А поднявшись — в свою спальню. Где тут же спрятала странную находку в шкафу, хорошенько засыпав сверху вещами.
Роуз не должна видеть этот цветок, даже знать о нем — в этом нет никаких сомнений. Что самое главное — хорошо, что на этот раз мне хватило ума не дотрагиваться до странных предметов в этом доме! Иначе еще не хватало — появились бы снова хвосты-уши перед подружкой, и даже за шапкой сбегать не успела бы!
Увы, но прохлаждаться слишком долго было нельзя. Потому что в голову мне ударила еще одна безумная мысль: а что, если это не все странное, что теоретически может в том подвале найтись? В таком случае, Роуз точно нельзя оставлять там одну! Чтоб если вдруг что — успеть вовремя перехватить у нее то, что может быть для меня (а может, и для нас обеих?) опасно и нежелательно.
Эта мысль хорошенько поддала мне газу, и я со скоростью пули побежала обратно. Где, к счастью, подружка не выказывала никаких странностей, говорящих о том, что она обнаружила в груде старого хлама хоть что-то более-менее необычное.
— Что, нашла что-то… особенное? — осторожно спросила она, обернувшись ко мне, когда я уже начала было снова перебирать вещи.
— Можно и так сказать, — вздохнула я, отведя взгляд. — Просто одна вещица. Которая, наверное, когда-то была для меня важна, и которую я точно не готова продавать… Но мне, наверное, еще предстоит понять, что же именно она для меня значит.
— Понятно, — покачала головой Роуз, а затем привычным жестом похлопала меня по плечу. — Но знаешь, это нормально, Хлоя. В смысле, с тем, что ты пережила, и тем, что с тобой происходило… достаточно долгое время… Я просто хочу сказать, что это нормально — немного запутаться и плохо представлять, что вообще чувствовать, как жить дальше, как воспринимать собственное прошлое. И если у тебя не все нормально, это нормально. Главное, если что, не держи все в себе. Я рядом, подружка, — подмигнула она с ободряющей улыбкой. — И если нужно будет поговорить, когда ты будешь готова — зови.
