— Дадите попробовать?
Сторрианин засмеялся и взял её за руку.
— Ого, да у вас пульс частит!
Эльга подняла на него взгляд:
— Мне любопытно, почему вы купили открытку именно в «Золотом льве»?
Она добилась, чего хотела: улыбка ди Ронна поблёкла.
— Энтомологический музей — не самая популярная достопримечательность, — сказал он. — А в Сётстаде не так много мест, где торгуют сторрианскими сувенирами. Я объехал все, какие знал. Про «Золотого льва» вспомнил в последнюю очередь. Там есть стойка с открытками...
— Вы бывали там раньше?
Он кивнул.
— С женщиной?
Ди Ронн посмотрел ей в глаза:
— Это было до того, как я встретил вас, Мориса.
Два дня спустя они танцевали на летней площадке в городском саду — Эльга надела серьги и кулон, чтобы сделать ему приятное. Он держал её ладонь, обнимал за талию и не отводил жадного взгляда.
В руках ди Ронна Эльга чувствовала себя немного пьяной. Однако это не помешало ей незаметно снять с его серого твидового пиджака ещё один волосок — четвёртый по счёту в её коллекции.
Поздно ночью, прощаясь у сияющего подъезда «Альбатроса», она легко поцеловала его в губы. Он попытался удержать её, но Эльга вывернулась, с улыбкой покачав головой.
Следующим утром она поместила в тестовый блок Конфетерии добытые волосы и убедилась, что все они принадлежат одному человеку. В соседнем отделении уже лежал её собственный волос. Эльга вошла в резонанс с Конфетерией и отыскала в базовой структуре опорный узел, на котором строились две рабочие структуры, мало отличимые друг от друга. Первая отвечала за средства, возбуждающие в партнёрах взаимную страсть. Вторая обеспечивала одностороннее влечение.
С ней Эльга работала лишь дважды, чтобы спасти брак, в котором муж изменял жене, страдал от чувства вины, но ничего не мог с собой поделать. Продукт Конфетерии заставил его желать свою законную супругу больше, чем любую другую женщину. Пара обратилась за второй порцией, но через некоторое время всё-таки рассталась по причинам, не связанным с постелью.
Поучительная история, думала Эльга, запуская два рабочих процесса.
Обе структуры выдали практически один и тот же рецепт. Он был до обидного прост. Или до смешного? Шоколад, корица и жгучий анарийский перец — в средстве для одного. Вариант для двоих включал ещё молоко и ваниль — будто для того, чтобы смягчить взрывной эффект. Пропорции для партнёра и партнёрши отличались, но в общем, это была одна смесь.
Достать ингредиенты из хранилища было делом нескольких минут.
На этот раз вместо красивых конфет Эльга изготовила три шарика, каждый не больше спичечной головки, — один тёмно-кофейный, два других цвета молочного шоколада, — и убрала их в отсек консервации.
Во сне ей привиделась страстная ночь с ди Ронном: они ласкали друг друга на траве под звёздами, а в двух шагах таинственно блестела чернильная гладь озера.
Внезапно всё перевернулось, и Эльга очутилась над бездной вод. Одна. Стояла в лодке без вёсел, держа перед собой «патефон» Конфетерии. Он был тяжелее самой массивной чёрной дыры и всё же послушно лежал на её вытянутых руках.
Эльга наклонилась вперёд, чтобы бросить его в воду — но ладони приросли к лаковому дну, и ящик, ухнув в озеро чугунным ядром, увлёк её за собой. Вода ударила в лицо, попала в рот, в нос, обвила тело ледяными путами. Конфетерия исчезла, Эльга не поняла куда и не думала об этом. В груди, в горле жгло и давило, и она заработала руками и ногами, стремясь наверх, к воздуху, к жизни. Однако повсюду была одна непроглядная чернота.
Эльга держалась, сколько могла, а когда не стало сил, сделала конвульсивный вздох, и вода хлынула ей в лёгкие…
Проснулась с криком и не сразу поняла, что это всего лишь сон. В глазах плавали огненные мухи, сердце грозило разорваться. Она глядела во мрак сётстадской ночи, разреженный сиянием полумесяца Сторры и отсветами далёких огней, не смея вновь закрыть глаза. Ещё никогда после работы с Конфетерией ей не снились кошмары.
Эре Варинг было хорошо за тридцать, когда она вернулась в Биен, чтобы начать жизнь с чистого листа, и за все годы никому словом не обмолвилась об особом прагмате, который привезла с собой.
В остальном она не скрывала своего прошлого: служба в крупной кондитерской фирме, расстроенная помолвка, неудачный роман с женатым мужчиной.
Теперь эти истории виделись Эльге в другом свете. Она почти не сомневалась: эра Варинг использовала Конфетерию для личных нужд. Может, из-за этого ей в конце концов и пришлось уехать из Сётстада. И она настойчиво убеждала преемницу не повторять своих ошибок…
Глава 11
В конце недели ди Ронн пригласил Эльгу в долину Смалендаль на пикник, посетовав:
— Боюсь, в следующий раз увидимся только на испытании.
Он подъехал к «Альбатросу» рано утром. Кожаный верх его автомобиля был по-летнему откинут, сам ди Ронн щеголял в светлой куртке и тёмных очках. Эльга вышла к нему в брюках и парусиновых туфлях без каблуков. Когда тронулись, достала из сумки шёлковое кашне, собираясь повязать голову, чтобы не продуло на ветру.
— Не беспокойтесь, — сказал ди Ронн. — Я подниму силовой экран.
Это было что-то новенькое — экранирующее поле на легковом автомобиле. И действовало оно любопытным образом. Ветер бил в лобовое стекло, с воем и свистом обтекая машину, летящую по улицам, пустым в начале выходного дня, но лица достигал лишь легчайший бриз.
День обещал быть чудесным. Эльга наслаждалась свежим воздухом, ясным небом, игрой солнечных лучей, от которых блестела молодая листва и сверкали начищенные витрины, ловила ароматы зацветающих лип и свежей выпечки.
Ди Ронн предложил на минутку заехать к нему, сказав, что это по пути. Экономка собрала им корзину для пикника, но ягодный пирог, заказанный у местного пекаря, задерживался.
— Если привезли, заберём и поедем. Если нет, ждать не будем. Еды и так хватит.
Через четверть часа они уже катили по зелёным улицам Хальвега, где за коваными оградами дремали на солнце дорогие особняки. Дом Рикарда стоял на самой окраине — огромный тяжеловесный монстр тёмно-красного кирпича с колонным входом и белыми арками над высокими окнами. В его просторном вестибюле, отделанном красным деревом, уже ждал плетёный короб, сочащийся запахами съестного, а при коробе — высокая особа лет пятидесяти в строгом тёмном платье.
— Эра Матрес, — представил её ди Ронн.
Экономка предложила гостье чаю или чего-нибудь освежающего. Эльга поблагодарила, но отказалась, а когда выехали за ворота, заметила ди Ронну:
— Ваша эра Матрес сурова, даже когда улыбается.
— Она досталась мне вместе с особняком, — пожал плечами сторрианин. — Несчастная женщина. Муж и сыновья погибли в пожаре пятнадцать лет назад. С тех пор она служит. Очень любит детей. У эра Берта большая семья, но он увёз всех обратно на Сторру. А при мне ей скучно. Целый день одна в пустом доме...
При выезде из предместья вдалеке показался склон горы Торной, мелькнула полоска серебристых, с зеленоватым отливом, щитов, ограждающих строительно-испытательную площадку Врат. Больше Эльга ничего рассмотреть не успела: машина свернула на насыпной спуск, ведущий в долину.
Дорога была крутой и узкой. Ди Ронн сбросил скорость.
— Не бойтесь, Мориса. Я ездил здесь много раз.
Эльга посмотрела в окно: обочина не шире двух шагов, за ней откос с уклоном градусов в сорок, внизу расколотые каменные глыбы.
— Я не боюсь, — она беспечно улыбнулась. — Мне уже приходилось летать над пропастью.
Ди Ронн бросил на неё короткий взгляд:
— Расскажете?
— О, ничего драматичного! Просто верёвочные качели у обрыва. У нас в Биене вся молодёжь на них каталась.
— У вас в Биене? — сторрианин повернул к ней голову, и Эльга испугалась, что он забудет следить за дорогой. — Разве вы не из Сётстада?
— Что вы, Рикард, я здесь всего пять лет. Вовсе не столичная штучка.
