которых у меня и без того раз, два и обчелся. Но разве друзья не для того, чтобы прощать и принимать человека таким, какой он есть?
Когда мы дошли до развилки коридора, одна часть которого ведет в корпус академии, а другая в столовую АКОПОС, Алекс остановился и развернулся ко мне.
Во второй раз за сегодня я оказалась в ситуации, когда мужчина стоит близко ко мне и смотрит сверху вниз. И оба этих мужчины вызывают крайне смятенные чувства. А после всего, что сказала Спрутовская, меня все ещё потряхивает.
– Ярослава, – проговорил Алекс, глядя на меня глазами цвета голубой стали, – я хочу, чтобы ты очень хорошо усвоила: я тебя не ненавижу. Ты это поняла?
Я сглотнула, таращась на прожилки в его глазах и на четкий профиль. Когда пауза слишко затянулась, нашла в себе силы выдавить:
– Ну… А чего ты тогда меня гнобишь почем зря?
Хром облизал губы и чуть нервно поморщился на одну сторону.
– Я не гноблю, – сказал он, – я отвечаю за безопасность. Пойми меня правильно, я действующий боевой маг, старший агент АКОПОС. На моих плечах не только безопасность академии и агентства. Твоя тоже, Ярослава.
То, что он пытается меня защитить, он уже говорил, но защита его выглядит, как неприкрытая агрессия, а я такого языка не понимаю.
Я ответила:
– Я помню и понимаю, кто ты такой. Но попробуй и ты понять меня.
На и без того хмурое лицо Алекса набежала ещё одна тень, он стал похож на Аполлона или Диониса, который задумался о своих тусовках и впал в раскаяние.
– Тут видишь какая ситуация, Ярослава, если встанет вопрос безопасности тысяч людей или твоей, – проговорил он, – догадываешься, какое правильное решение я должен буду принять?
Холодок, пробежавший по моему позвоночнику, опустился в поясницу и неприятно кольнул.
Я ответила тихо:
– Догадываюсь. И надеюсь, такой ситуации не возникнет.
– Я должен не надеяться, а просчитывать и предвосхищать, – ответил Алекс. – Спрутовская, безусловно, мощный командир, но она здесь, в корпусе АКОПОС. А я решаю вопросы там, где швыряют пульсары и проклятые твари вселяются в маленьких девочек.
– Понимаю…
– Я обучу тебя, как того требует командир, но мнения своего не меняю – продолжил Алекс. – В академии и в АКОПОС место есть тем, кто прошел настоящую подготовку, а не читерскую.
Говорил Алекс негромко, но слова его больно били в самое сердце. Он не устает напоминать мне, кто я такая и куда должна пойти со своими попытками зацепиться в академии.
Я не смогла подавить нервный вздох, слова вырвались сами.
– Тебя совсем не трогает то, что со мной может случиться в мире гражданских? – спросила я.
На секунду показалось, что по мрачному лицу Алекса скользнула тень сочувствия, но, судя по тому, как быстро она исчезла, это было что-то иное.
– Гражданским место среди гражданских, – проговорил он, спустя небольшую паузу. – Моя задача обеспечивать им безопасность и неведение о паранормальном магическом мире.
Потом он вдруг как-то очень пристально посмотрел мне в глаза, и я ощутила знакомое чувство падения. Такое уже было, когда он таращился на меня после ситуации с проклятой душой в лекарской. Я не могла оторвать взгляда от его холодно-голубых радужек, казалось, они растут, увеличиваются, превращаясь в огромные глыбы льда. Заполняют собой все вокруг и втягивают меня внутрь, я тону в этом ледяном океане и не понимаю – почему.
Кажется, он прикасался к моему лицу, потому что я ощущала легкое щекотание на щеках. А может, мне лишь показалось, потому что хотелось так думать. И теплое дыхание на своих губах, и даже прикосновение широкой ладони к моему затылку. Терпковатый древесный запах щекотал нос, я точно знала, кому он принадлежит, а в ушах бесконечно гудел рог. Чем глубже я тонула в ледяном океане, тем сильнее становился звук. В какой-то момент я потеряла ощущение пространства, меня качнуло, и я полетела в сторону.
Именно полет и вырвал меня из этого затягивающего состояния – гул резко прекратился, картинка смазалась, запах ослаб, а в следующий момент я налетела левым плечом на стену.
– Ай!
Было не больно, но неприятно. Ухватившись за плечо, я зажмурилась до цветных кругов перед глазами, а когда разлепила веки – вновь увидела перед собой развилку коридора и Алекса. Он хмурит соколиные брови и смотрит на меня с задумчивой мрачностью.
– Не понимаю, – проговорил он через пару секунд, – что она в тебе нашла.
Меня его философствования заботить перестали – после этого странного гипноза голова немного кружится и хочется пить. Я облизала пересохшие губы и спросила с недовольством:
– Что это, блин, было?
– Не бери в голову, – отвлеченно ответил Алекс, продолжая с неоднозначным интересом меня разглядывать. – И вроде нет в тебе ничего особенного… Чего она тогда в тебя так вцепилась…
– Ну спасибо, – буркнула я. – Если на сегодня у тебя норма по оскорблениям выполнена, я пойду.
После чего развернулась и намерилась двинуться по коридору к корпусу академии. Но сделать удалось ровно один шаг, потому что путь мне преградила рука Алекса, которая уперлась в стену. Агент снова навис надо мной и оказался так близко, что, кажется, я навсегда запомню его дерзкий запах.
– Ты мне точно ничего не хочешь рассказать? – поинтересовался он с неуверенностью и подозрительностью в голосе.
Я сглотнула и снова уставилась на него. В такой близости от мужского лица, да к тому же красивого, чего уж греха таить, думается крайне трудно. Особенно, когда мужчина требует чего-то непонятного и наседает всей психологической массой.
Поморгав и продолжая смотреть на агента снизу вверх, я выдавила из себя:
– Вряд ли.
– Уверена?
Эта фраза всколыхнула во мне характер, я тряхнула головой и проговорила:
– Даже если бы было, что сказать, с тобой я бы точно обсуждать ничего бы не стала.
– Да? – хмыкнул Алекс, как мне показалось, уязвленно. – А с кем бы стала? С Михой? Или с Соловьем? Он, как мне говорят, тебе уже напел своих трелей в уши.
В груди вспыхнуло негодование, страх и робость моментально испарились, им на смену пришли смелость и решительность.
– Как интересно. Ты что же, за мной следишь?
– Контролирую, – уточнил Хром.
– Я как-то дожила до своих лет без твоего контроля, – выдохнула я ему в лицо. – Проживу и дальше.
Алекс скривился, а я страшно выпучила глаза. Моя тирада, конечно же, детский лепет и ни капли обоснованной аргументации. Но язык мой, подгоняемый эмоциями, плетет быстрее, чем мозги успевают обработать информацию.
– Иди уже, – вдруг с усталым вздохом произнёс Алекс. – Не опаздывай на занятия.
После
