они просчитались, я с детства вытаскивала из кармана матери ключ от чердака, и с пузырьком с легкостью справилась.
Осталось узнать, для кого же был цветочек. Тут по–прежнему логика не бьется.
Карета возвращается обратно к поместью герцога, а я все так же пребываю в полной прострации.
— Госпожа, мы приехали, — произносит один из возниц, осторожно заглядывая внутрь.
— Да, благодарю, выхожу, — с усилием выплываю из омута собственных мыслей и шагаю на улицу.
Погода, кстати, нынче чудесная. Гулять и гулять — одно раздолье. Но у меня есть дела, да и заказ выполняю, как никак, а не праздно путешествую. Будет странно для проживающих в поместье, если невеста герцога будет гулять в одиночестве по саду, бросив травмированного жениха одного в покоях. Достаточно моей внезапной поездки. Впрочем, тут я всегда могу прикрыться заботой, мол, отправилась за дополнительным лечением для дорогого жениха.
И все же торопливо поднимаюсь по ступенькам в дом, из двух зол выбирают традиционно меньшее, и я не исключение. Клемондский видится мне если не меньшим злом, то, по крайней мере, известным. Да и деньги он мне платит.
— Дорогой, ты здесь? — осторожно заглядываю в покои. — Я вернулась.
Скидываю на пол надоевшие туфли и подхожу босиком к окну. Цветка уже нет, его лекарь унес, а жаль.
— И где ты была? Уехала куда–то, оставила меня без помощи, — произносит с ненавистью Клемондский.
— А я как раз помощь тебе оказывала, — поворачиваюсь к герцогу. — В аптекарскую лавку заезжала, исключительно из–за заботы о своем «ненаглядном», — последнее слово я произношу с издевкой. — Смотри, что у меня теперь есть. Хотя как смотри, угадывай очертания.
Подхожу к Клемондскому ближе и ставлю на тумбочку два пузырька с каплями.
— Что это? — спрашивает он настороженно. — Я не буду лечиться чем–то сомнительным.
— Да, конечно, хватит уже, — соглашаюсь, добавляя своему голосу нотки сарказма, — одного эксперимента достаточно. Скажи, твоя идея ухудшить себе зрение на пару недель, или заказчик другой? — спрашиваю, прищуриваясь. — И не надо юлить, Артур, я узнала состав того, чем тебя вылечил твой драгоценный лекарь. Рядом как раз пузырек с нормальными каплями, без добавления сомнительных ингредиентов, — киваю на тумбочку.
Клемондский ожидаемо медлит с ответом. Вот же самый главный интриган, честное слово, не зря он в королевском дворце служит, там это умение в почете. Вот меня взяли бы едва ли.
— Так ты ездила узнать состав? А пузырек, полагаю, стащила, пока Джеймесон здесь суетился, да? — спрашивает он совершенно спокойно, как будто мы обсуждаем погоду за окном.
— Да, верно. Говорить будешь? Я, конечно, понимаю, ты заказчик и твои правила, я здесь всего лишь наемный исполнитель, но твой заказ сильно выбивается из стандартного. И я позволяю себе некоторые вольные действия.
В этот раз Клемондский молчит несколько минут, я уже приготавливаюсь получить очередное разочарование от утаивания им правды, как он вдруг заговаривает.
— Эффект капель с Джеймесоном согласован. Это не чужой заказ, а мой, — произносит герцог.
— Но зачем? — хмурюсь. — Ты две недели будешь такой, ты знаешь?
— Да, план и был в этом. Частично беспомощный глава поместья ничего плохого никому не сделает, — Клемондский пожимает плечами. — А поможет ему верная невеста.
— Да, в этом наконец–то появляется логика, — киваю, напряженно думая, — что–то прояснилось. Но зачем было вдыхать ядовитое растение? Это неоправданный риск! Я могла не спасти тебя, — восклицаю эмоционально. — Да и кого ты опасаешься, за кем нужно проследить? За матерью? Вроде никого больше из родственников не наблюдается в поместье. И почему ты глава, а не твой отец?
— Столько вопросов, Грейс, — улыбается Артур, — попробую ответить на них.
— Да уж, пожалуйста, Артур. То ты ведешь себя, как обходительный джентльмен, то как пылкий влюбленный, позволяя лишнее, а то как строгий работодатель, абсолютно не посвящающий в подробности дела.
— Конечно, я не собирался вдыхать ничего ядовитого, капли должны были быть пущены в ход лишь завтра–послезавтра после какого–нибудь псевдоудара. Но раз случился несчастный случай, Джеймесон отработал раньше. Это было с ним оговорено, не волнуйся, он не предатель.
— Ты сказал, что можешь доверять лишь мне. Меняешь показания? — хмурюсь.
— Грейс, а ты теперь глава королевского сыска? — Клемондский в ответ усмехается. — Просто прими, как данность, что все, что я говорю — правда.
— Принимаю, — киваю после небольшой заминки. — Ты так мало говоришь, что действительно все может оказаться правдой.
— Родственники еще приедут, не волнуйся, как раз со дня на день будет наплыв, — герцог продолжает, игнорируя мое замечание. — А глава я потому, что отец сам отстранился от семейных дел. Для него существует лишь служба, остальное вторично.
— Хорошо, — киваю, — а цветок тогда как сюда попал? Твоя мама для меня прислала? Или все же покушение на твою жизнь? Ты ведь не зря планировал беспомощным побыть, понаблюдать моими глазами за родней.
— Далась тебе моя мать, — качает головой Артур. — Это что–то на подсознательном уровне затаивать вражду между матерью жениха и невестой, да?
— Нет, это всего лишь основа моей работы, конфликт матерей и их детей, — отвечаю спокойно, не реагируя на колкость. — Ты расскажешь или нет? Я хочу знать, может, у вас здесь целая оранжерея опасных растений, а я буду гулять по поместью не предупрежденная!
— Я не знаю, откуда взялся цветок, — Клемондский тяжело вздыхает. — Но как для матушки — это было бы слишком очевидным с ее стороны.
— Или на то и был расчет.
— Кто знает, — Артур пожимает плечами. — Мир? Продолжаем дальше, как партнеры? — он протягивает мне руку.
— Продолжаем, — отвечаю медленно, кладя сверху свою ладонь. — Вот только партнеров так жарко не целуют. В следующий раз воздержись, пожалуйста.
Остаток дня мы проводим все в тех же покоях герцога. Порознь. Он на своей половине, я на своей. Прямо образцовые супруги после двадцати лет брака, и играть ничего не надо.
Абсолютно необъективно, но я злюсь на Клемондского и сильно. Хотя приплетать личные чувства в моей работе никак нельзя, все должно быть строго регламентировано разумом. Но с герцогом не получается.
Ни мне каких–нибудь четких объяснений, что происходит, ни хотя бы инструкции, что делать дальше, ни договора, ни нормального человеческого общения. Хотя оно, пожалуй, излишне. Не стоит отношения с клиентом переводить в личную плоскость. И без того переходили грань уже не раз, что
