его принадлежность к серебряным драконам? Какое отношение он имеет к светлым? Чем поможет им?
— Тогда позволь мне уйти. Отпустите Байрона. Он здесь не при чём. Я уйду к светлым, чтобы они отпустили Джеймса. Не думай, что мне безразлична его судьба. Возможно, я беспокоюсь о нём больше твоего.
Тори с недоверием хихикает, но я чувствую сомнение — она хочет поверить мне. Дракон поднимает голову и смотрит на меня, с его губы тонкой струйкой стекает кровь, а меня трясёт. Если бы демонесса не удерживала, то я бы прямо сейчас бросилась к Байрону и закрыла его собой. Пусть убивают меня, раз я заварила всю эту кашу. Очередной хлёсткий удар молнии впивается в плечо дракона, и он стискивает зубы от боли, шипит, с достоинством принимает боль, а у меня сердце сжимается.
— Демоны, хотите войны прямо сейчас? — доносится громогласный голос откуда-то из-за спины, и я узнаю его.
Рэйриан.
Только не хватало кровопролития. Не должно всё закончиться сейчас.
— Байрон, щит! — говорю я.
Он ведь хорош в щитах! Так почему до сих пор не закрыл себя от магических ударов? Почему позволяет им это? Замечаю на руках парня, сцепленных за спиной, цепи. Скорее всего, они лишают его магической энергии. Он именно из-за них не может создать преграду от этих ударов?
Если начнётся войнушка, Байрон будет лакомым кусочком, доступной целью. Я не могу допустить этого.
Демоны потихоньку рассасываются из кольца, распределяются, и в воздухе свистят магические снаряды, запах гари становится слишком невыносимым.
— Пойдёшь, конечно! Я сама обменяю тебя на Джеймса, но это случится после того, как последний серебряный дракон сдохнет! — шипит Тори.
На раздумья времени катастрофически мало.
Да кого я обманываю? Его у меня совсем не осталось.
Прикладывая все силы, отталкиваю Тори от себя плечом, вырываюсь из её хватки, мчусь к Байрону, падаю перед ним на колени, обнимаю и за мгновение создаю защитный барьер, совсем как он учил меня. Я жмурюсь, опасаясь, что ничего не получится, и магия рассыплется от первого же удара, пропустит его, но Тори точно не будет рисковать и убивать меня, ведь хочет обменять на Джеймса. Я могу использовать эту слабость демонессы. Она попытается защитить меня, если кто-то другой нападёт.
— Адалин, ты не должна была рисковать собой, — бормочет Байрон.
— О! Правда? А что я должна была делать, Байрон? Смотреть, как тебя убивают? Ты бы рискнул собой. И не смей говорить, что это не так — не поверю! — ворчу я, пытаюсь развязать цепь, но каждое прикосновение к ней обжигает кожу, а барьер мерцает.
— Не делай этого. Отступи, — настаивает Байрон.
— Не отступлю. Ты слишком плохо меня знаешь, если сейчас думаешь, что я прислушаюсь к тебе и сдам назад. Этого не случится, Байрон! Я буду бороться за тебя! За справедливость. Ты точно не виновен во всём этом.
Стискиваю зубы, прокусываю до крови губу, но всё-таки разрываю цепи, и руки Байрона освобождаются. Я толком не понимаю, что происходит дальше, так как слышу свист над головой, оказываюсь прижатой телом дракона к земле, а вокруг нас появляется куда более плотная стена защитного барьера.
— Спасибо, — шепчет Байрон и тянет меня, помогая встать.
Тори зло глядит на меня. Её план провалился? Озираюсь вокруг и понимаю, какой хаос начался. Демоны сражаются со светлыми. Брызги крови не предвещают ничего хорошего. Кто-то должен как можно быстрее решить всё. Но это буду не я. Демоны не прислушаются ко мне, ведь считают меня виновницей того, что Джеймса удалось пленить.
— Что здесь происходит?
Усталый голос заставляет всех смолкнуть. Демоны тут же опускаются на колени, и я вижу Люциторума. Наши взгляды с ним пересекаются.
— Игрушка моей правой руки, ты скажешь, что здесь происходит, и кто начал весь этот хаос.
Поджимаю губы, молчу, так как ябедничать никогда не любила. Если сейчас пожалуюсь на демонов, то Тори обязательно припомнит мне это.
— Здесь вышло недоразумение, повелитель, — отвечаю я и выхожу за стену защитного барьера, выставленного Байроном. — Студенты не поняли друг друга, и началась потасовка. Такое случается.
Тори поджимает губы, вздёргивает вверх носик и хмыкает. Она оценила мой жест? Да плевать мне на её оценки. Я ей точно ещё припомню случившееся.
— До нас дошли слухи, что светлые пленили одного из наших…
— И кто-то решил устроить самосуд? — фыркает Люциторум. — Кто это начал, Адалин? Просто назови имя!..
— Я!
Слышу возмущения Байрона и одобрительные вздохи среди демонов.
— Это начала я, решив, что просто обязана освободить своего хозяина. Прошу простить меня и организовать обмен, который так жаждут получить светлые. Пусть убивают меня, если хотят, но не его. Джеймс должен вернуться.
На губах Люциторума появляется улыбка, которую он тут же скрывает. Он с хитрым прищуром разглядывает меня, хмыкает ещё раз и качает головой в сторону академии.
— Пойдём со мной, дитя. — А вы… Если повторится нечто подобное, сдеру шкуру с каждого. Мы не убийцы. Прольётся ещё хоть капля крови носителя светлой магии, и я казню каждого причастного. Поняли?
Демоны снова опускают головы. Я мельком оборачиваюсь и смотрю на Байрона. Он восстановится быстро, и сейчас ему точно никто не станет угрожать. Могу быть спокойна за дракона, остаётся спасти Джеймса. Возможно, сейчас я действительно в последний раз вижу своих друзей? Замечаю на себе осуждающий взгляд Рэйриана, но особого значения он теперь не имеет. Пусть думает, что хочет, я уверена, что поступаю правильно.
— Значит, решила пожертвовать собой ради спасения хозяина? Ты уверена, что хочешь этого, Адалин?
— Да, повелитель.
— Джеймс не ошибся в тебе. Ты не так проста, как это может показаться, — посмеивается Люциторум, двигаясь в ногу со мной.
Похвала со стороны абсолютного зла — последнее, в чём я нуждаюсь, поэтому игнорирую его слова и уверенно смотрю вперёд.
Глава 10. Байрон
— Не думай, серебряный дракон, что это наш последний разговор. В следующий раз тебя некому будет защитить, и тогда воины Света потеряют последнюю надежду, —
