Он кивнул.
— Когда ты смотришь на нее, все, чего ты хочешь это защитить ее от бед и заботиться о ней?
— Да.
Я улыбнулась ему.
— Ты ничего не хочешь от нее, только сделать ее счастливой?
Он махнул головой, с любопытством изучая мое лицо.
— Откуда ты знаешь это?
— Потому что тоже самое я чувствую к тебе, младший брат. Любовь, которую испытываешь ты к ней, это то же чувство, которое всплывает во мне, когда я думаю о тебе. Если когда-нибудь я тебе понадоблюсь, как бы трудно не было, я всегда буду рядом с тобой так быстро, как только смогу.
Он сглотнул, когда в его головокружительных глазах появился испуганный взгляд.
— Ты любишь меня?
— Каждой частичкой своего сердца. И я сделаю все, что угодно, чтобы ты был в безопасности.
Впервые с тех самых пор, как мы приехали сюда, я, наконец, почувствовала, что мне удалось достучаться до него, а потом произошла самая удивительная вещь. Ашерон взял мою руку.
— Тогда я люблю тебя, Рисса.
Слезы застилали мне глаза от избытка чувств.
— Я тоже тебя люблю, акрибос. Я не хочу, чтобы ты когда-либо в этом сомневался.
— Я не буду, — он сжал мою руку, — спасибо, что пришла и забрала меня!
Ни одно слово не значило для меня того, что значило это его прикосновение. В моем горле пересохло так, что я не могла даже говорить, когда он отпустил мою руку и поднялся, чтобы отнести Майю ее матери. Я смотрела, как он уходит, и молилась каждой частичкой своей души, чтобы его чувства ко мне оставались неизменными. Я смогу пережить все, но только не ненависть моего брата.
19 марта,9531 г. до н. э.
Сегодня я решила научить Ашерона читать по свиткам, которые были у меня в комнате. Едва мы начали, как я заметила изменения в нем. Шарики из его языка исчезли.
— Ты вытащил их, — выдохнула я, не веря своим глазам. На его лице отражалась и робость, и гордость.
— Я заставил себя поверить тебе. Ты сказала, что здесь я в безопасности, и никто не заберет меня снова. Я хочу в это верить. Поэтому я и вытащил их. И я буду верить богам, что они все-таки оставят меня с тобой.
Я взяла его лицо в свои руки, радуясь еще больше от того, что он не отпрянул, и обняла изо всех сил.
— Ты в безопасности здесь, младший брат. Я клянусь тебе.
Впервые за все время, он обвил меня своими руками и обнял в ответ. Никогда меня еще так не обнимали. Я услышала, что кто-то покашливает. Повернувшись, я увидела Петру в дверях с вином и сыром.
— Я подумала, что вы двое захотите перекусить.
Я кивнула и отошла.
— Это было бы замечательно. Спасибо.
Она поклонилась мне прежде, чем поставить поднос на маленький столик.
Когда мы остались одни, Ашерон спросил.
— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы выйти замуж?
Я колебалась, пока наполняла чашки.
— Я думаю, иногда и мне интересно, почему до сих пор отец не нашел мне мужа. Ведь многие принцессы выходят замуж намного раньше. Но отец говорит, что не может найти хоть кого-то стоящего, — я улыбнулась, — по правде говоря, я и не очень тороплюсь. Я видела очень много моих подруг, которые вышли замуж за чудовищ. Поэтому если отец хочет мне найти более нежного мужа, я конечно подожду. А почему ты спрашиваешь?
— Я подумал о Петре и ее муже. Ты когда-нибудь замечала, как им весело, когда они вместе? И когда они врозь, их одолевает грусть. Такое ощущение, что они не могут прожить друг без друга и нескольких минут.
Я кивнула.
— Они очень сильно любят друг друга. Жаль, что не во всех семейных парах присутствует такая любовь.
— А наши родители похожи на них?"
Я посмотрела вдаль и стала вспоминать, как жили мои родители до рождения Стикса и Ашерона, в те дни они страстно любили друг друга. Очень редко, когда они расставались, отец сходил с ума по моей матери. И казалось, этой любви не будет конца. А потом родились их сыновья. С того рокового дня, отец терпеть не мог мою мать. Он винил ее за Ашерона.
— Ты подстилка для бога. И не отрицай этого. Иначе, как по-другому объяснить то, что он вышел из твоей утробы.
Чем больше моя мама доказывала свою невиновность, тем больше отец ненавидел ее. В конце концов, она обвинила Зевса в том, что он обманул ее и, что она понятия не имела о его присутствии в ее постели. Вместо того, чтобы приблизить этим отца, ее признание оттолкнуло его еще дальше и теперь он прекратил всяческие контакты с ней.
— Нет, Ашерон, — тихо сказала я и подала ему чашу, — они очень редко видели друг друга, пока это не превратилось просто в функцию. Отец общается в основном со Стиксом и сенаторами, а мама тем временем проводит время в обществе своих чаш.
И я ненавидела это. Одно время моя мама была прекрасна, а теперь она превратилась в горькую пьяницу. Он выглядел ошеломленным, как будто понял почему.
— Как ты думаешь, эта женщина хоть когда-нибудь меня любила?
— Конечно. Почему ты сомневаешься?
Он сглотнул, а потом ответил таким тихим голосом, что я едва услышала его.
— Как кто-нибудь сможет полюбить меня? Идикос говорил, что я позор для приличных людей. Я безотцовщина и дешевая шлюха. Естественно ни одной приличной женщине я такой не буду нужен.
— Это абсолютная неправда, — неистово сказала я, — ты стоишь весь этот мир и я могу уверить тебя, что ты найдешь женщину, которая, как и я, увидит, как ты прекрасен.
Он тяжело вздохнул.
— Если мне так повезет, клянусь, она никогда не усомниться в моей любви к ней."
— Тебе повезет.
Он улыбнулся мне, но пустота и сомнение в его глазах довели меня до слез. Я прочистила горло и решила сменить тему.
— А теперь давай выучим твои буквы, хорошо?
Он вернулся к свиткам, и я часами наблюдала, как он обучается с таким упорством, которого я раньше никогда не видела. И каждый раз, когда он говорил без шариков в языке, мое сердце пело. Это была великая победа, и очень скоро я выиграю эту войну, и тогда его прошлое канет в Лету.
9 мая,9531 г. до н. э.
Я была одна в комнате, когда Майя, толкнув дверь, открыла ее.
— Ашерон заболел?
Я опустила перо и посмотрела на нее.
— Я не видела его сегодня, а почему ты спрашиваешь?
Она почесала свой нос и выглядела очень смущенной.
— Я пошла к нему, чтобы узнать, сможем ли мы испечь что-нибудь сегодня, но он выглядел нехорошо. Он сказал, что у него болит голова и был очень груб со мной. Ашерон никогда не грубил мне. И когда я принесла ему немного вина для головы, то комната была пуста. Мне стоит волноваться?
