— Ты закончил? — спросила я.
Он сердито вздохнул:
— Да, черт возьми. Но ты должна была подождать.
— Может, и должна была. Но я тогда не могла мыслить ясно. — Я подобрала со стола фотографию: — Ты ее знаешь?
— Кого?
Я закатила глаза и повернула к нему снимок:
— Далию.
Когда Натан сел рядом со мной, то показалось, что он занял больше места на диване, чем раньше. Я не хотела давать ему повода думать, что стараюсь быть ближе к нему, поэтому перешла в кресло.
— Я знаю ее, — сказал он, разглядывая листы и свои пометки на них. — Она очень могущественная ведьма.
— Ведьма? — я засмеялась.
Натан раздраженно посмотрел на меня, а потом снова переключил свое внимание на записи в блокноте. Он сжал пальцы и поднес их ко рту, и так углубился в свои мысли, что глаза стали будто стеклянными. Наблюдая за ним, я поняла, почему расстроилась, услышав, что ему не несколько сотен лет. Все в нем казалось анахроничным[10], как будто этот мужчина вышел из Средневековья и дошел до нашего времени. Ему больше подошло бы, если бы он стоял на месте кровавой битвы, нежели чем сидел здесь, на этом потертом диване, в квартире, заполненной старыми затхлыми книгами. Я представляла его летящим в бой, с серьезной целеустремленностью на лице, его сильные руки сжимают меч, а мускулистые бедра…
— Увидела что-то, что тебе понравилось? — Его голос резко отвлек меня от бредней моего здорового исторического воображения. Я была поймана с поличным.
Натан улыбнулся той высокомерной, всезнающей улыбкой, появляющейся у всех мужчин, самолюбию которых польстили.
— Извини. Думаю, что просто отключилась на некоторое время. — Так как я выдумала столь неубедительное объяснение, то сразу же решила сменить тему: — Как ты думаешь, почему она напала на меня?
Он отложил блокнот в сторону.
— Я не знаю. Долгие годы Далия пыталась присоединиться к различным вампирам, но без особого успеха. С ней шутки плохи. Она обладает большой силой.
Мрачное выражение его лица усилило мое растущее беспокойство. Я не знала, насколько могущественной была Далия на самом деле, но она, несомненно, любила насилие и была опасна даже без применения заклинаний или выполнения каких-либо трюков.
— Она зла на меня за то, что я взяла кровь Кира. Ты думаешь, она… ну, ты знаешь, с ним? Или она просто чертова психопатка?
— Я знаю Кира уже долгое время. Ему нравятся люди, которыми легко манипулировать, а у нее есть сила, которой он может воспользоваться. — Лоб Натана покрылся морщинами, когда он обдумывал свои следующие слова: — Но я не думаю, что он обратил бы ее. Кир не настолько глуп.
— Далия сказала, что еще не пришло время. Или он сказал это. — Я в отчаянии всплеснула руками и нервно взглянула на окно. — Так что мы имеем? Ты можешь убить ее? Или она под запретом, поскольку является человеком.
— Под запретом, — машинально ответил Натан. — К тому же, у меня нет причин убивать ее. Я, конечно же, слежу за ней, но то же самое делает почти каждый охотник на вампиров, который находится поблизости. Я видел ее недалеко отсюда, но вампиры, с которыми она появлялась, через некоторое время исчезали. Пока они не обратят ее, мне все равно, что с ними произойдет.
— Она убивает их! — Я торжествующе пронзила воздух пальцем. — Она сказала, что покончила со всеми остальными, которых создал Кир, поэтому ты можешь…
— Нет, Кэрри, целью «Движения» является избавить мир от вампиров. На самом деле, она оказывает нам услугу. — Он отвернулся от меня. — Но меня обеспокоила новость, что были те, о которых мы не слышали. Если бы Далия стала вампиром… Но я не могу представить, чтобы Кир был настолько глуп и захотел бы обратить ее.
— Да, но разве он поступил разумно, обратив меня? — напомнила я ему.
— Ты же не ведьма. — Тон его голоса был равносилен снисходительному поглаживанию по голове. — Кровь вампира обладает большой силой, а в сочетании со способностями ведьмы… ты, например, получаешь возможность поднимать мертвых из могил, собрать армию восставших из ада. Но, учитывая происходящее, я думаю, вполне можно предположить, что Далия хочет стать одной из нас ради своих эгоистических целей. Она сказала еще что-нибудь, что могло бы дать нам ключ к тому, почему она нацелилась именно на тебя?
Я усиленно думала, но все произошедшее со мной до сих пор казалось размытым пятном.
— Нет. Она упомянула только о моей связи с Киром.
Натан беспомощно оглядел квартиру, как будто ответ прятался на книжных полках.
— Итак, если она считает, что ты мертва, то, по крайней мере, не станет искать тебя. А это уже что-то.
Внезапно на меня обрушилась холодная, убийственная реальность, которая заставила желудок сжаться. Я вспомнила, что все содержимое моего кошелька высыпалось на грязный пол донорского дома.
— У нее остались мои документы. Я оставила там кошелек.
Натан нахмурился:
— Это было неосторожно с твоей стороны.
— Ну, конечно же! Я должна была вернуться назад после того, как она пырнула меня ножом, — резко ответила я. Но уже слишком устала, чтобы продолжать грубо отвечать ему. — Что мне теперь делать?
Он подошел к окну и закрыл шторы.
— Солнце скоро встанет. И я не думаю, что ты успеешь добраться домой до рассвета, к тому же, я предпочел бы, чтобы ты была там, где я смог бы защитить тебя. Почему бы тебе не остаться здесь до заката?
Я с сомнением оглядела беспорядок, царивший в квартире. На двери был засов, открываемый поворотной ручкой. Казалось, в этом помещении, с одним только ночным сторожем, вряд ли можно было обеспечить полноценную охрану и безопасность. Особенно, учитывая тот факт, что сумасшедшая ведьма не сидела на месте, а искала меня, чтобы убить.
Натан взглянул на дверной замок, а затем на меня:
— Я клянусь, с тобой ничего не случиться, пока ты здесь.
Как будто желая успокоить меня, он встал и открыл дверцу шкафа, показывая огромное количество кажущегося на вид средневековым оружия.
— Амуниция[11] ночного сторожа, — в страхе произнесла я.
Натан предложил мне занять его кровать.
— Я собираюсь дождаться Зигги, убедиться, что с ним все в порядке.
Взглянув на диван, я поняла, что лучше не спорить: он не казался удобным и, учитывая, что здесь жили двое мужчин, также не выглядел и чистым. Но говорить об этом я не стала.
— Ты присматриваешь за ним, да?
— За Зигги? — Натан произнес имя мальчишки с подлинной отцовской любовью. — Да. У него больше никого нет.
— У тебя тоже.
Я сказала, не подумав. Но слова возымели свое действие: беспечная улыбка Натана померкла. Я увидела вспышку боли в его глазах, прежде чем маска беззаботности снова появилась на его лице, и он стал вести себя как вежливый знакомый, держа меня на расстоянии вытянутой руки.
