— Боюсь, что пока мы доберемся до мотеля, ты разобьешь себе голову о боковое стекло, — голос Рэна утратил соблазнительные нотки, вновь став насмешливым.
— Ты правда этого боишься? — буркнула я. Рэн обернулся, и я увидела лишь часть его лица; затем он повернулся ко мне полностью, положив одну руку на подголовник, вторую, с внешней стороны моего бедра. Он навис надо мной:
— Когда я закрою глаза, ты будешь любоваться моим лицом, и представлять, как я целую и ласкаю тебя?
О БОЖЕ.
— Да…из-за твоего милого личика, я почти забыла, какой мерзкий у тебя характер.
Наверное, целый час, я лежала, боясь пошевелиться. Было страшно спать, — вокруг густая тьма, и несмотря на то, что я понимала, что сейчас в безопасности, рядом с Рэном, чувство тревоги никуда не делось.
Сил притворяться спящей больше не было, поэтому я открыла глаза, и наткнулась на взгляд Рэна — он уже наблюдал за мной. И он ни капли не смутился, когда я вскинула брови, удивившись тому, что он смотрит на меня.
— Ты знаешь, я никогда раньше не замечал, что у тебя шрам на шее.
Я была поражена тем, что он рассмотрел его в темноте, и автоматически накрыла шею с левой стороны ладонью.
— Как ты смог рассмотреть его в темноте? Он совсем незаметный, — и сварливо добавила: — Кроме того, прекрати говорить со мной так, словно мы с тобой знакомы сто лет, и ты все время за мной наблюдаешь.
Рэн поднялся, и повернул ключ в замке.
— Что я такого сказала? — изумилась я, тоже выпрямляясь. Перемены в настроении спутника меня иногда настораживали и пугали.
— Мы едем в мотель. Похоже, из-за боязни темноты ты не сможешь заснуть.
Едва машина тронулась с места, и выехала на дорогу, моя голова потяжелела, и я не заметила, как заснула; следующее что я ощутила — руки Рэна, когда он поднял меня. Я была слишком уставшей и потому не отреагировала на прикосновение, но несмотря на это, выспаться мне не было суждено: едва я провалилась в неспокойный сон, я почувствовала, как кто-то тянет меня за руку, и испуганно подскочила:
— КТО ЗДЕСЬ?!
— Я ведь говорил, у нее чуткий сон.
Я моргнула, и еще раз, пока перед глазами не прояснилось. Тот, кто разбудил меня — парень лет восемнадцати-двадцати, склонился надо мной, с энергичной усмешкой на губах. В его серых глазах плясали искорки веселья, что непроизвольно заставляло доверять ему.
— Ты кто такой? — спросила я, и перевела взгляд на сидящего в кресле Рэна; он был полностью одет, и у меня закралось дурное предчувствие.
— Это мой младший брат, Лиам Коллинз, — беспристрастно произнес мой сопровождающий. — Лиам, это Аура.
Я отшатнулась от него, и не стала пожимать протянутую руку. Что, если я умру, только прикоснувшись к нему? Хотя я же ударила его. Если бы у этого парня был рефлекс убивать всех, кто причиняет ему боль, я бы уже умерла, правильно?
— Ангел Смерти, — констатировала я, пристально изучая добродушное лицо.
— Ты делаешь неправильные выводы. — Лиам выпрямился во весь внушительный рост, и встрепал свои светлые волосы. Затем, с обвинением спросил у брата: — Почему ты ей рассказываешь обо мне только гадости?
— Я ей про тебя вообще ничего не говорил, — тем же бесцветным тоном сказал Рэн. Он был напряжен и собран, и казалось, он следит за нами. — Ты сам все сделал, когда схватил ее во сне.
— Я хотел поскорее познакомиться с ней, — буркнул Лиам. Мне хотелось напомнить о своем присутствии, но блондин уже обернулся, и вновь протянул свою руку; я пожала ее. — Меня зовут Лиам, и я не убиваю людей, а о себе можешь ничего не говорить, я итак все знаю.
Я мрачно смотрела на него, даже не улыбнувшись.
Лиам снова посмотрел на Рэна:
— Я ей не понравился?
— Я вообще-то здесь сижу, — очнулась я, потирая глаза. Все это — и мотель, и знакомство, и Рэн сидящий в кресле, и буравящий меня пристальным взглядом — чем-то напомнило один из дурных кошмаров, что мучили меня в детстве. Я сварливо добавила: — Да, мне не нравятся люди, которые меня будят посреди ночи.
Лиам рассмеялся, и я улыбнулась одними губами, потом завалилась в постель, и накрылась одеялом с головой. Несколько секунд звенящей тишины, потом, голос Рэна:
— Аура, я должен уйти.
Я вынырнула из-под одеяла, с колотящимся сердцем.
— Ты хочешь бросить меня одну? — паника подступила к горлу, я сжала одеяло в пальцах. — Я думала, ты меня никогда не оставишь. Куда ты хочешь уйти?
Рэн внимательно смотрел на меня, Лиам смущенно переступил с ноги на ногу. Я перевела взгляд с него на Рэна:
— Ты хочешь меня бросить?
— Нет. — Рэн встал, и медленно подошел ко мне: — Конечно же, я никогда не оставлю тебя, Аура. Я всегда буду с тобой.
— О, так мне стоит оставить вас наедине? — встрял Лиам, но мы с Рэном проигнорировали его.
— Я должен вернуться на небеса, иначе совсем ослабну.
Мое лицо вытянулось, я обеспокоено встала на ноги:
— Ты теряешь силу, тебе больно в нашем мире, ты умираешь?
— Что? — Рэн закатил глаза: — Аура, я вернусь через час. Это время ты проведешь с Лиамом. Пока он будет с тобой, ничего не случится. Ты просто должна сидеть и ничего не делать. Лучше — спать. Лиам присмотрит за тобой. — Рэн сказал что-то своему брату, но я не слышала, что именно: в голове зашумела кровь. Впервые в жизни мне стало по-настоящему страшно, но Рэн ушел, а я осталась сидеть на своей кровати, словно громом пораженная. Тем временем Лиам стянул черную футболку с длинными рукавами, оставшись в одной майке, достал из своего рюкзака ноутбук, и пачку шоколада, который я больше всего любила, и плюхнулся ко мне на кровать, как будто мы с ним были лучшими друзьями. Я возмущенно поджала губы.
— А что? — с насмешкой спросил Лиам, явно чувствуя себя превосходно в моем обществе. — Ты все равно не сможешь уснуть, я верно понял?
Блондин смотрел на меня своими серыми глазами так долго, пока я не сдалась и не кивнула. Затем, я хмуро опустила взгляд на шоколадку в его руке, и спросила:
— Как ты узнал, что я люблю этот шоколад?
— Я не знал. Понятия не имел, просто каждый раз, когда я еду в Нью-Йорк, я покупаю себе годовой запас шоколада. Обожаю его. Хочешь кусочек?
Я решила, что Лиам-ангел-Смерти, не так уж и плох, потому что человек, который любит шоколад, и великодушно предлагает свою порцию другим, не может быть плохим.
Время без Рэна прошло довольно весело: мы смотрели фильмы с Чарли Чаплином (оказалось Лиам большой поклонник «золотой лихорадки»), и так же мне пришлось угрожать парню, чтобы он ни в коем случае не ставил военное кино.
Когда запас фильмов иссяк, я спросила:
— Рэн правда теряет силу здесь, на земле?
