Я снова закашлялась и забилась в крепких теплых руках Габриеля. Голос никак не хотел подчиняться. Я тихо прохрипела:
— Зачем ты меня спас?
— Потому что ты нужна мне…
Я без слов потянулась к любимому и поцеловала. Если это последнее, что будет в моей жизни, я умру счастливой.
Габриель не рассказал мне, как узнал, что со мной и как вытащил мое тело на берег с самого дна, да я и не спрашивала. Мне это было совсем не интересно, ведь главное, я осталась жива и мы остаток дня провели вместе. Но стоило нам расстаться, ко мне вернулись нехорошие мысли. А именно мысли о грядущем.
Дневник Нахемы.
"Наверное, я схожу с ума, если конечно вампиры могут сходить с ума. Вот, голова уже идет кругом! Оказывается, я так много не знала о себе подобных. К примеру, мы сильны, но отнюдь не бессмертны. Раньше меня этот вопрос не волновал, особо задумываться о смерти мне не приходилось. А сейчас, в свете последних событий… Как это ни прискорбно, я могу жить, не старясь ни на день, вечно сохранять молодость и красоту, я не умру естественной смертью никогда, но… Меня можно убить и сделать это не так уж и сложно, если с умом к этому подойти. Сегодня я едва не утонула. Говорят, с возрастом зависимость от кислорода ослабнет, впрочем, я не уверена, что доживу до этого времени. Я начала с того, что схожу с ума. Это заявление очень близко к правде, ибо я слышу голоса. Вернее один единственный голос, но так отчетливо, словно его обладатель стоит у меня за спиной. Я никому об этом не рассказывала, не знаю, как клан поступает с сумасшедшими членами своего маленького общества. Безумный вампир! Вот куда я качусь со скоростью выпущенной пули".
Прости, я не хотела тебя так пугать.
Дневник выпал у меня из рук. Авторучка с неестественным грохотом покатилась по полу.
— Кто ты? Где ты?
Мне никто не ответил. Дрожащими руками я подхватила дневник и открыла последнюю запись.
Я это ты.
Я снова непроизвольно дернулась. Помню, в детстве мама говорила мне, что нельзя отвечать невидимкам, чтобы злые духи не похитили твою душу. Глупое суеверие…
Мне показалось или странный голос едва слышно усмехнулся.
— Это ведь ты, да?
До меня наконец дошло, чей голос я принимала за признак скорого безумия.
— Это ты! Ты! Как ты смеешь? — я сорвалась на визг и со стороны наверняка представляла собой дикое зрелище, — Убирайся из моей головы! Я тебя ненавижу!
Мне жаль…
Я застыла с выражением недоумения на лице, и в таком виде меня застал Жан. Он буквально ворвался ко мне в комнату, чего уже давно себе не позволял.
— Что тут у тебя происходит? Ты кричала? Тебя кто-то обидел?
До меня не сразу дошел смысл его слов, но напряженное лицо говорило само за себя.
— Жан, все хорошо, честно.
Кажется, он мне не поверил.
Мы сели рядом, плечо к плечу. Он молчал, а я не знала, с чего начать.
— Не хочешь — не говори.
Я посмотрела на него с благодарностью. Все-таки мне бы не хотелось впутывать его в то, в чем сама я сидела уже по уши. Жан сделал для меня очень много, пожалуй, даже больше, чем он может себе представить. Завтра меня ждет много дел. Я тянула слишком долго и теперь чувствовала в себе силы и желание действовать.
Будь осторожна, ты не знаешь, с кем собираешься тягаться.
Я мысленно отмахнулась. "Я все решила".
Я не желаю тебе зла.
"Тогда ты мне поможешь".
Демон замолчал, и я расслабленно вздохнула. В горле пересохло окончательно, а перед важным делом следует быть в форме.
— Поохотимся вместе?
Жан, как мне показалось, удивился предложению, но поспешил его принять, сказав только:
— Еще не совсем стемнело для охоты.
Я рассмеялась громко и непринужденно:
— Но нам же это не помешает?
Жан улыбнулся в ответ.
А меня не оставляло чувство, что я уже не совсем я. И еще…
Время почти пришло.
Солнце нещадно палило в лазурном небе над широкой равниной, расстилавшейся у самого подножия крутых скал. Там, среди безжизненного камня возвышался древний храм кровавой богини Дзигокудаю. В разных странах и на разных континентах она была известна под именами Кали, Хель, Мара, Эрешкигаль, Морриган. И лишь только избранные знали ее под именем Нахема…
Днем храм был пуст и безжизнен. Снаружи. В недрах горы обитал древний и ужасный ночной народ, испокон веков являющийся страшным кошмаром человечества. Темные просторные пещеры были наводнены вампирами. Они жили сплоченно и придерживались своих законов. При свете солнца часть их них выдавала себя за людей, а часть вела свою уединенную жизнь глубоко под землей, чтобы с наступлением сумерек выйти на кровавую охоту. Древние вампиры были сильны и жестоки, однако все они подчинялись своей Королеве, своей Богине, пред которой меркла вся их мощь. И так было веками, пока…
Хейкимару отвлекся от своих мыслей, в которых он неизменно возвращался на родину, в страну восходящего солнца, более чем на две тысячи лет назад. Тогда многое было иначе — проще, понятнее, красивее. Иногда вампир задавал себе один и тот же вопрос: "Зачем я все еще здесь?" Почти все его друзья мертвы, кто-то раньше, кто-то позже, некоторые от рук охотников за вампирами, а иные еще будучи людьми. И Тошико, милая юная Тошико, не успевшая познать всех радостей вечной жизни, уже давно стала позабытым сном. Однако все было не зря. Она вернулась, как и обещала. Тогда, несколько бесконечных тысячелетий назад…
Хейкимару тяжело вздохнул и снова соскользнул в объятия воспоминаний.
— И кто смеет так говорить?
Нежный девичий голосок звучал самой прекрасной музыкой на свете, но молодого вампира охватила ледяная дрожь:
— Г… Госпожа, я не…
— Отвечай на мой вопрос!
Хейкимару зашел в зал в тот момент, когда та, которую назвали Госпожой, испепелила нерадивого слугу на месте, одним изящным движением пальца.
— Моя Госпожа, чем наш брат заслужил такое суровое наказание?
Женщина подняла на него пылающие гневом глаза. Через секунду взор ее смягчился:
— Ах, это ты. Снова эти слухи.
Хейкимару благоговейно припал губами к протянутой узкой ладошке и, дождавшись разрешения, сел на специальную скамью у ног Госпожи. Нахема была не на шутку встревожена, и причины для этого имелись весомые. Ее верный народ оказался не готов разделить власть с кем бы то ни было, а тем более с человеком. Правда, это был не совсем обычный человек… Но об этом все равно никто не знал. Женщина почти с лаской смотрела на своего подопечного. Она была уверена, что его ждет большое будущее, а вот в своем уверена не была.
