так ли?
— Скорее выдерживать давление его неудовольствия, — поправил меня лисенок. — Я люблю отца. Но не понимаю, как могло произойти наше похищение.
— Ты по-прежнему не можешь говорить? — осторожно спросила я.
— Да. А ты?
— И я.
Мы немного помолчали, а после Морис выманил меня в сад. Хвастался ароматными многосезонными грушами — особый магический сорт. Оными грушами мы и объелись, и обляпались. Благо что магия, хвала ей, позволяет без последствий счистить фруктовый сок.
Потом посмотрели на фонтаны — ничего выдающегося — и зашли в ту часть сада, которую давно не облагораживали. Мраморная беседка, оплетенная плетущейся розой, произвела на меня неизгладимое впечатление.
Правда, пришлось вспоминать заклятье отпугивающее кровососущих насекомых.
— Иногда мне тяжело уснуть, — сказал вдруг Морис. — Страшно проснуться в другом месте.
Я сжала узкую детскую ладошку:
— Прими мое сочувствие. Быть может… быть может имеет смысл завести фамилиара?
— У меня не хватит ни сил, ни контроля на полноценного защитника, — вздохнул лисенок.
— А тебе он зачем? — прищурилась я. — Заведи ворона. Во-первых, легко наладить связь — эти птицы и сами обладают магией, и ритуалов для них просто море, а во-вторых, тебе нужен не защитник, а сигнальщик. Тот, кто либо предупредит о нападении, либо позовет на помощь.
Морис задумался, покусал губу и выдал:
— А когда стану сильней, смогу завести кого-то более серьезного.
— Когда станешь сильней, ты и сам будешь «кем-то более серьезным», — мягко сказала я. — Твой отец очень сильный маг. Ой, что это?
Перед нами появился сгусток света в форме легкокрылой птички.
— Гостья небесной со-матери ожидает в голубой гостиной, — прочирикал сгусток и исчез.
— Вестник, — Морис встал со скамьи, — не все слуги обладают магией. Ты кого-тот ждешь?
— Ликорис из Риантрийского Медико-Магического института.
— О, Ликорис-гран, — восторженно выдал лисенок, — великая потеря для Темнолесья.
— Заслужили, — фыркнула я и тоже встала, — идем, она не любит ждать.
— Двуликая, — пожал плечами Морис.
Уже на подходах к дому я поймала себя на том, что почти бегу. Скомкала подол юбки, стиснула в пальцах плотную ткань и, задыхаясь, спешу слишком сильно. Это крайне неподобающе, если говорить о леди, но… Но для простой бездипломной знахарки? Подходит!
Морис проводил меня к голубой гостиной и, оробев, проворчал что-то о том, что займется делами.
— Ты не хочешь познакомиться? — удивилась я.
На что он, запламенев ушами, кивнул и, тут же, отрицательно покачал головой:
— Нет. То есть да, но нет.
— Почему?
— Ликорис-гран выдающаяся, а я…
— А ты ребенок, у тебя все «выдавания» впереди, — фыркнула я и, приобняв его за плечи, провела в гостиную.
Где, в ту же секунду, мы оба оказались сжаты в стальных объятиях! О боги, сколько же силы таится в этой маленькой, хрупкой женщине!
— Я. Хочу. Дышать, — просипела я, — очень сильно, Ликорис.
— Я похоронила тебя, — в ее голосе слышалось глухое рычание, но, впрочем, силу сжатия она убавила. — Кто этот юноша?
— Морис, — выдавила я.
— Твой сын? — въедливо уточнила она.
И мы с лисенком, отпущенные на свободу, оба страшно смутились.
— Я знаю, что младшая дочь Кайра установила с тобой связь, — Ликорис сощурила свои необыкновенные, сине-золотые глаза, — но ясно вижу, что и от этого юноши к тебе тянется ниточка духовного родства.
Морис покраснел так, что еще чуть-чуть и задымится.
— И я с радостью принимаю эту нить, — четко сказала я, понимая, что ребенок вот-вот убежит и спрячется, после чего надумает себе всякого нехорошего.
А детские «надумывания» страшная вещь — потом хоть заобъясняйся, а переубедить не выйдет.
— Я читала твою статью, — сказала я.
На что Ликорис с улыбкой ответила:
— Помогло?
— Почти. Кайрнех прибыл за детьми и доделал то, что начала я, — мы сели на софу, а Морис, смущенный донельзя, устроился у моих ног. — Как ты?
— Сходила с ума, — пожала плечами Ликорис. — Ты знаешь, что после всех пережитых мною приключений, у меня не осталось ни друзей, ни подруг. Я… Я и сама не горела желанием допускать кого-то в свой ближний круг. Мне хватало супруга и его друзей.
— Которых ты тоже держала на расстоянии, — я покачала головой.
— Вовсе нет, — запротестовала она и, через мгновение, со смехом произнесла, — ладно, возможно. Юный Морис, ты оставишь нас наедине?
Лисенок тут же подскочил, низко поклонился и заверил Ликорис-гран, что, во-первых, оставит, а во-вторых, проследит, чтобы нас никто не подслушал.
— Милое дитя, — моя подруга-наставница проводила его долгим взглядом. — Ты понимаешь, что вляпалась по самые уши?
— Резкий переход, — я наморщила нос. — Я догадываюсь, что все не так просто. Но мне не хватает знаний.
— Тогда садись и слушай, — хищно усмехнулась Ликорис.
И она, окружив нас стеной плотного воздуха, придвинулась ближе ко мне:
— Через неделю после твоих похорон в столице появился таинственный лекарь, способный облегчить симптомы любого проклятия. Немного поработав с лекарями при Риантрийском институте, он ушел в никуда. Но! Те, кому надо, знали — милый доктор принимает на дому. Берет только тех, кто может оплатить его услуги. Услуги, которые очень сильно поднялись в цене. И, что самое главное, на эти «услуги» подсаживались.
— Но…
— Я отправила туда одного прекрасного, кхм, не совсем человека. И он принес мне слюдяную каплю полную твоей силы.
Меня будто ударили. Я ведь… Я ведь не помню, что произошло после того, как загорелся тот человек. Я даже не знаю, точно ли моя невинность все еще со мной…
Вздрогнув, я сцепила руки и, через мгновение, поймала себя на том, что расчесываю шрам, оставшийся на месте родинки.
Ликорис перехватила мой взгляд:
— И надо было тебе ее удалять. Она же на запястье была, рукавом прикрыл и ладно. Моя вон, на виске, всегда со мной.
— Она придает тебе шарм, — улыбнулась я.
— Угу, конечно. Как мухи обгадили, — скривилась Ликорис.
— Это ведь не твои слова.
— Не мои, — согласилась она. — Ладно. Я тебе прямо говорю — кто-то вытягивал из тебя силу.
— Не зря меня держали поводком у алтаря, — вздохнула я.
И подробно-преподробно рассказала все Ликорис.
После чего она, покачав головой, проворчала:
— Проси защиты у Кайра. Он сейчас и сам с проблемами, но… Кроме него никто тебя прикрыть не сможет. Мы с мужем только спрятать сможем.
— Да ну что ты, он и так мне помог, — всполошилась я.
— Если он тебя не прикроет, то ты вновь окажешься где-то далеко, на привязи. А может и вовсе в алтарь вмурованная. Пока тебя не было ведущий лекарь придумал полые иглы и трубки, теперь зелья можно помещать прямо в вену. Не все, конечно. Сейчас зельевары азартно переделывают зелья и патентуют их. Но! Но питательное зелье было
