— По приказу эйрэ ваши вещи сохранили, хоть, как по мне, их следовало выбросить… Точнее, отдать на благотворительность, — добавил он, растягивая губы в некоем подобии улыбки, отчего морщины вокруг голубых тусклых глаз собрались некрасивыми пучками. — Вам они вряд ли пригодятся, мода ведь так быстротечна… Прошло немало времени.
— Я сама решу, что делать со своей одеждой, — сощурившись, ответила я и взглядом указала на дверь, давая понять, что стоять здесь до полуночи не собираюсь.
— Покои эйрэ, — церемонно объявил дворецкий, словно впускал меня в святая святых.
На самом же деле это была просто комната. Просторная, если не сказать — огромная, поделённая на несколько зон. В глубине в алькове располагалась кровать, по сравнению с которой ложе в каюте дирижабля можно было назвать узкой койкой. В другом конце возле камина обнаружились два кресла и столик с шахматной доской. Фигуры были расставлены, словно ждали, что ими вот-вот сыграют. Имелся здесь и книжный стеллаж, а рядом на комоде горделиво возвышались графины с бутылками. Понятно, всё самое важное всегда под рукой. Или, скорее, в бокале… Надеюсь, эйрэ не злоупотребляет своей коллекцией.
Стеклянные двери вели на французский балкон и ещё несколько, деревянных, уводили неизвестно куда. Спрашивать, что за ними находится, я, понятное дело, не стала. Сделала вид, что осматриваюсь, просто чтобы понять, что здесь за четыре года поменялось.
— Распоряжусь насчёт обеда. — Дворецкий поклонился, но, как мне показалось, небрежно, без особой учтивости.
А может, я себя накручиваю? Реагирую предвзято после выступления Эдвины?
— Если забыли, что и где находится, Полин с Минной подскажут, — добавил Бальдер, уходя. Хотя, честное слово, лучше бы не добавлял. — Помнится, вы и в былые времена были здесь нечастой гостьей.
Почувствовав, как раздражение вспыхивает с новой силой, хотела уже спросить, что, чёрт возьми, происходит, но дворецкий, шельмец, уже успел закрыть за собой дверь. Едва не зарычав, повернулась к служанкам. Если и они начнут показывать характер, придётся вспомнить о своём. Характере. И положении в этом доме.
— Скорее наберите воду! — бросила требовательно, больше не в силах сдерживать раздражение.
— Сейчас всё сделаем, леди, — одновременно проговорили девушки и дёрнули к дверям.
Проводив их мрачным взглядом, я вернулась к знакомству с покоями Делагарди. Скользила взглядом по незнакомой обстановке и злилась на Эдвину, Бальдера, дракона. Последний мог бы и предупредить, что домоправитель — любитель поязвить, а племянница обожает концерты.
И вот что теперь со всем этим делать?
* * *
Пока служанки возились в ванной, я всё-таки выяснила, что скрывалось за оставшимися дверями. За одной находилась просторная гардеробная, за другой — ещё более просторная гостиная с балконом, плотно прилегавшим к точно такому же. Стеклянные двери, что вели на него, были распахнуты. Я бы и не обратила на это внимания, если бы не громкие голоса, заставившие прислушаться:
— Интересно, где он её нашёл? И как уговорил вернуться… — звучало звонкое девичье сопрано.
— А с чего это он должен был её уговаривать? — послышался второй голос, более низкий и звучный, преисполненный сарказма. — Она ведь ему жена, а значит, обязана повиноваться.
Может, ноги ему ещё по утрам целовать и усыпать лепестками роз дорогу?
— А мне казалось, он вздохнул с облегчением, когда она пропала, — снова заговорила первая.
— Я тоже так считала, — согласилась вторая. — И даже… — понизила голос, едва ли не до шёпота, отчего мне пришлось подойти к краю балкона, — сам поспособствовал её исчезновению. Говорят же, что покойный Фармор навязал ему свою пустышку, и хозяин искал способ от неё избавиться.
— Помню-помню, ходили по Гратцвигу такие слухи, и…
— Леди, ванна готова.
Я обернулась и с досадой посмотрела на замершую у балкона Полин. Черноволосая девушка стояла, скромно потупив взгляд, и всем своим видом показывала, какая она образцовая горничная.
— Спасибо, — совладав с собой, подарила ей улыбку, и служанка несмело улыбнулась мне в ответ.
Ну хоть не копирует поведение дворецкого, и то хорошо. Голоса в соседней комнате стихли: видимо, нас услышали. Хотелось бы знать, кто эти сплетницы. Понятно, что кто-то из прислуги, но вот кто именно… А ещё было бы замечательно выяснить, что ещё знают служанки об отношениях Эндера и Раннвей.
В ванне расслабиться не получилось. Пока отмокала в горячей воде, укрытой пенными облаками, думала о болтовне сплетниц. Поспособствовал исчезновению… Вздохнул с облегчением… Может, Раннвей не просто так его боялась, и мне тоже стоит опасаться? Мы знакомы всего два дня и знакомы — это ещё громко сказано. На самом же деле Эндер Делагарди для меня — чужак, угрозами втянувший в непонятную авантюру. Что, если Раннвей действительно пропала с его подачи, а вернул он её, то есть меня в её теле, не ради Эдвины, а из каких-нибудь других побуждений, далёких от благородных?
Кто он? Заботливый опекун или корыстный мерзавец? Он разлучил меня с Кастеном, даже не задумываясь, что я по этому поводу чувствую. Даже ни разу не поинтересовался, как я! Мало ли, вдруг переживаю из-за разлуки, страдаю… Нет, я не была влюблена в Толя в полном смысле этого слова, но испытывала к нему самые тёплые чувства. Скорее, дружеские, но была не против однажды стать его женою.
Вот только теперь мужчины, который поддерживал меня и помогал в самые трудные времена, рядом нет. Зато есть непонятный дракон с непонятной племянницей, в довесок к которым идёт наглая прислуга. Один ёрничает мне прямо в лицо, другие сплетничают за спиной.
Спасибо хоть Минна, высокая голубоглазая девушка с пшеничного цвета косой, вела себя, как и Полин, безукоризненно. К ним пока претензий не было. Хотя ничто не помешает им точно так же судачить обо мне на кухне. И ладно бы только на кухне, но наверняка же здешняя прислуга будет обсуждать леди Делагарди с прислугой из других домов — так и до их хозяев сплетни доберутся. Мне это совсем не нужно. Не нужно, чтобы за мной следили все кому не лень, а потом обсуждали каждый мой шаг в каждом особняке Гратцвига.
Я выбралась из ванны, когда вода уже почти остыла. Приблизившись к зеркалу, приоткрыла халат, обнажая плечи и ключицу. До сих пор помнила, как пекло кожу, когда меня коснулась тьма той жуткой сущности. Но ни тогда, ни сейчас никаких следов на теле видно не было, словно мне просто почудилось, и не было никакой грязи, стекающей с тени.
А может, не было и тени.
Тряхнула головой, прогоняя глупое предположение. Эфемерное нечто я видела так же чётко, как и любого другого духа. Для меня все они были реальны, и эта зараза, к сожалению, тоже.
В комнате меня уже ждал обед. Несколько тарелок под серебряными крышками, откупоренная бутылка вина и графин с водой. Бутылку я сразу отодвинула, к воде настороженно принюхалась, впрочем, как и ко всему остальному. Мало ли, каких сюрпризов можно ожидать в этом доме… Вода ничем не пахла, а от блюд исходили такие ароматы, что инстинкт самосохранения тут же выключился. С завтраком у меня не сложилось, зато обед оказался восхитительным! Еда буквально таяла во рту и вызывала желание продолжать есть, не останавливаясь. Даже настроение немного поднялось, и когда в комнату постучалась Минна сказать, что мои покои готовы, я встретила её улыбкой и бодрым:
— Отлично! Не терпится вернуться в родные стены.
— Если леди желает, я могу провести.
Отказываться не стала, так как понятия не имела, где обитала Раннвей. Оказалось, что под боком у мужа. Разговор служанок, который я случайно подслушала, произошёл как раз в будуаре Раннвей, в котором сплетницы наводили порядок. Здесь, как и в покоях Делагарди, имелась гардеробная, спальня и ванная. Только комнаты хозяйки дома были оформлены в светлых тонах. Мебель из светлого дерева, более изящная, с блестящей обивкой и витиеватыми ножками, кровать с горой шелковых и бархатных подушек, нежнейшие занавеси на окнах. В вазах стояли свежесрезанные цветы, к аромату которых примешивался тонкий аромат саше. В гардеробной уже развесили мои вещи: те, с которыми приехала. Больше здесь ничего не было. Разве что несколько коробок со шляпками и обувью. По всей видимости, старые вещи Раннвей с чердака ещё не спускали.
