— Посмотрим, что получилось? — предлагает Аннабель.
На фото Питер стоит посередине, приобняв Тома слева от него и Аннабель справа, Уильям вцепился в маму сбоку, а я, то есть Говард, перекинул руку через плечо Тома. Очень мило вышло. Благодаря вовремя поданному сигналу «чиз» никто даже не закрыл глаза. Но, думаю, чисто семейное фото, им тоже не помешает.
— А давайте я вас теперь вчетвером сфоткаю?
— Спасибо, Говард, отличная идея, — Питер приободряюще хлопает меня по плечу.
Когда дело сделано, я получаю свою похвалу — весьма театральную (да это же настоящий шедевр!) от Аннабель и сдержанную (да, неплохой снимок) от Питера.
— А теперь отнесем грязные тарелки в посудомойку и освободим место на столе, пока будет закипать чайник. Нас ведь ждет еще тыквенный пирог, — потирая руки, говорит глава семейства.
— Ну па-а-ап, мы с Говардом так и не успели поиграть в приставку! Я хотел показать ему пару новых фишек, — нудит Том.
Питер задумывается на секунду, окидывает взглядом жену и младшего сына, наворачивающего вокруг нее круги.
— Так уж и быть. Уилли и Том, развлекайте гостя. А мы с тобой сами справимся. Подарки можно открыть и попозже. Да, Бель?
— Конечно, милый, — приторно улыбается она и ведет младшенького в игровую зону.
— Пап, ну обязательно с этим? — недовольно фыркнув интересуется Том.
— Не с этим, а с твоим братом, — откликается Питер, строго сдвинув брови. — Ты ведь не собираешься портить всем праздник?
Том, смирившись с неминуемым, бредет к приставке. Взрослые собирают ненужную посуду и удаляются на кухню, которая, кстати, здесь отделена от гостиной. А позже запирают за собой дверь.
— Эй, уступи место моему другу. Мелкий еще, чтобы целое кресло занимать! Знаешь же, у нас таких только два, — бросает он Уильяму, и тот, грустно вздохнув, послушно привстает.
— Да ладно тебе, пусть сидит. Мне и на ковре нормально.
— Ну, как знаешь, хотя бы подушку возьми, — пожимает плечами Том и плюхается в мягкое кресло-грушу, а я приваливаюсь рядом, устроившись на подушке.
Том включает обещанную новую стрелялку, дает мне второй пульт, и я быстро втягиваюсь в процесс игры.
Время от времени оборачиваясь, вижу, как Уилли уныло накручивает на палец веревочную бороду гнома со своего праздничного свитера. Мне становится его жалко. Парнишке всего лет девять. Конечно, ему тоже хочется поиграть, но сказать боится. Нужно самому предложить.
— Уилли… — только и успеваю начать.
— Ну же, не отвлекайся, — тотчас толкает меня локтем Том. — Так, а теперь зайди в кусты. Быстрее. Там тебя не увидят. Подожди, когда он подойдет поближе. А теперь стреляй, стреляй!
— Эй, почему я мигаю?
— Кто-то атакует с другой стороны. Обернись. Нет. Зачем ты вышел? Прячься! Да не туда! Блин, ну все. Тебя убили.
— А можно… можно и мне поиграть? — раздается тихий голос Уилли.
— Когда мы с Говардом закончим, тогда и поиграешь, — сердито выплевывает Том, не оборачиваясь. — Если время останется.
Ох уж это вечное противостояние старших и младших. У меня нет родных братьев и сестер, но от Дена выслушал немало негодования на этот счет. Он старший в семье.
— Том, а можешь мне одолжить свой телефон ненадолго? — прошу, пользуясь перерывом в игре. — Мой разрядился. Я… хочу позвонить родителям. Спросить, как они там.
— Родителям? А думаешь, они смогут ответить во время дежурства?
— Попытка не пытка. Рождественские чудеса ведь случаются, — развожу руками, пытаясь выкрутиться.
— Ну держи. — Том, пожав плечами, протягивает мне аппарат.
— Спасибо, — хватаю трофей и спешу в прихожую.
Как же приятно ощущать эту легкость в ногах.
— А теперь поиграть можно, хотя бы пока Говард не вернется? — доносится из-за спины.
— Так и быть, садись.
Плотно заперев за собой дверь, вставляю свою симку в телефон Тома.
Работает. Интересно, а получится ли позвонить Джуди отсюда? Открываю список контактов, но там пусто, хотя я всегда сохраняю номера на сим-карту.
Получается, после перемещения моя карта работает в чужом телефоне, но перестает быть моей в полном смысле. Какая тогда от нее польза?
Запихиваю смартфон в карман, надеваю куртку и осторожно выскальзываю на улицу. Уже довольно темно.
Та-ак. Где тут у него приложение «Четтервиль»? Ага, вот оно. Определить мое местонахождение. Найти дом 102 по Даббл Стрит.
Выхожу на тротуар и быстро, временами переходя на бег, двигаюсь по указанному направлению. Благо, дороги вычищены на славу.
Через двадцать минут я уже стою напротив собственного дома, согнувшись и уперев руки в колени, и пытаюсь отдышаться.
Дом, как и подобает, украшен гирляндами. В окнах горит свет.
Я еще не встречал Рождество в Четтервиле. Но если я каким-то образом переместился в будущее, то, возможно, мальчик по имени Говард, чье тело сейчас занимаю я, находится в моем теле. Возможно, он в таком же замешательстве и вместе мы сумеем найти выход или хотя бы донести случившееся до окружающих.
Я собираюсь с духом и двигаюсь ко входу. Но вдруг в окне появляется молодая женщина с младенцем на руках. И эта женщина не Джуди. А следом подходит мужчина, приобнимает за талию, целует в щеку ее, а потом наклоняется к малышу. И этот мужчина не я.
Выходит, я все-таки в прошлом. Или в том будущем, когда меня в Четтервиле уже нет? Только теперь до меня доходит, что можно посмотреть дату на смартфоне. Достаю его из кармана, гляжу на экран. Вот как… Я переместился на два года назад. Вдруг телефон начинает звонить. Входящий вызов от абонента «Джуди». Как? У меня ведь не было списка контактов. Принимаю звонок, подношу к уху, но слышу только гудки. Да какого черта! Перезваниваю. «Набранный вами номер не существует». Ну да, ну да. Опять эта старая песня.
Склонив голову, нехотя тащусь обратно — в чужой дом, к чужому столу, наблюдать за чужой радостью.
Когда я возвращаюсь во двор и собираюсь подняться на крыльцо, замечаю маленькую фигуру, лежащую справа от ступеней. Знаете, дети так иногда делают. Падают спиной в пушистый снег и машут руками, как крыльями, потом встают и любуются отпечатком в виде ангелочка. Только вот эта фигура лежит неподвижно.
— Уилли? Ты что здесь делаешь? Замерзнешь ведь.
— Может, я и хочу замерзнуть.
Из уст девятилетнего мальчика эта фраза звучит жутковато. Разве в таком возрасте не положено думать в Рождество о карамельках, машинках и полетах на санях с Сантой?
— А ну-ка хватит говорить ерунду. Иди сюда. Расскажи, что тебя так расстроило?
Подхватываю его под мышки, вытягиваю из сугроба и пытаюсь затащить в дом.
Но мальчик сопротивляется, вырывается и усаживается на крыльцо.
Из дома доносятся звуки музыки. Похоже, никто и не заметил его исчезновения.
— Ты меня расстроил. Ты во всем виноват!
— Я? Почему это я?
— Я знал, что Том меня ненавидит с тех пор, как мы познакомились…
Так, выходит, они не братья?
— Когда мама и дядя Питер начали жить вместе, я так обрадовался, что теперь у меня будет брат и папа, — Уилли всхлипывает и вытирает нос мокрой от снега варежкой. — Но Том совсем не был рад. Ему не понравились ни мама, ни я. У меня никогда не было папы. А у Тома мама была, хоть и давно. И я слышал, как он кричал, что зря дядя Питер привел домой чужую тетку, когда его мама еще может вернуться. И про меня он тоже всякое плохое говорил. Я думал, что хотя бы Рождество мы встретим как настоящая семья. Старался быть хорошим, послушным, нарисовал красивую открытку, где мы все вместе, — продолжает он, прерываясь на всхлипы. — Но пришел ты и все испортил. Том и так все время говорит только о тебе! Когда ты рядом, он вообще на меня не смотрит. Зачем ты пришел?
— Прости. Ты прав. Я не хотел портить ваш праздник. Но мне некуда было идти…
— Иди к своей семье.
— Я бы с радостью. Но не знаю как. Не знаю, где они. Грустное получается Рождество, правда?
— Угу, — соглашается Уилли.
— Но мы ведь можем дружить все вместе.
