пора бы воплотить давнюю идею, которая по неизвестным причинам канула в бездну.
— Кстати, скоро заедет юрист за документами, и я хотел бы поговорить с ним наедине. Есть парочка личных вопросов, — Джон поднимается со стула, убирает стакан в посудомоечную машину и проходит мимо Тины, направляясь в гостиную. — У меня нет возможности поговорить с ним в участке, а разговор будет длинным. Сможешь не высовываться из комнаты полчаса?
Тина кивает и улыбается отцу в знак согласия, а через минуту — быстро быстро набирает запрос в поисковике. Первое объявление удовлетворяет запросы.
“Сдается свободная квартира на Лейтон Стрит, с приемлемой ценой и спокойными соседями в тихом переулке”.
То что нужно. Забираем.
***
Этим же вечером, когда комната наполняется тусклым светом ночника, а редкие капли дождя стучатся в закрытое окно, на мобильный телефон приходит сообщение, лишающее сна. Тина полулежит на кровати с ноутбуком на коленях и пролистывает электронный почтовый ящик, принимая заказы. Девять новых заявок от «Гарден Пост» и две старых. Теперь на них снова наплевать, потому что сообщение перед глазами заставляет отставить в сторону все дела.
«В пятницу, 19–00. Кафе «Монако». Поужинаем?»
Отправитель кажется ей знакомым. “1451” — последние цифры номера, с которого ей звонил Финн. В животе скручивается тугая пружина, она убирает компьютер и садится поудобнее, снова перечитывая самое настоящее приглашение на свидание. Приглашение от Финна Уиттмора.
Черт, значит не показалось. Значит, Тина действительно знает этого парня слишком поверхностно. Обычно информация сочилась из каждого угла, из каждого открытого рта в старшей школе. Даже ходили слухи, что он бросил королеву выпускного бала, Бренду, ради кудрявого пацана по имени Стив, но дальше слухов это так и не ушло. Никто не решался говорить слова «Бренда» и «бросил» в одном предложении дольше одного дня.
«У них очень вкусный лимонный пирог», — отвечает она и нервно поглядывает на экран.
Зачем она отвечает ему?
«Это значит да?», — телефон оповещает о новом сообщении.
«Это значит, что ты покупаешь мне лимонный пирог», — Тина улыбается, нажимает на кнопку блокировки экрана и укладывается поудобней на подушку.
Этой ночью двое людей не могли заснуть практически до самого утра, утопая в собственных мыслях, переживаниях, догадках. Этой ночью Тина думала о Финне, а Финн еще днем забыл свой телефон в автомобиле, что припаркован возле огромного особняка. Последние четыре цифры номера Финна заканчиваются на «1432».
Совпадение? Судьба? Скорее всего, параллели, которые стремятся к пересечению, вопреки установленным правилам и законам. Параллели, которым лучше бы не пересекаться.
На полу в новой квартире на Лейтон Стрит рассыпаны фотографии: старые, новые, личные и сделанные для заказчиков. Возле окна двухместный диван с бордовым покрывалом в мелкую клеточку, телевизор молчит, чьи — то шаги за дверью неумолимо приближаются. Шаг, еще шаг, следующий. Надо бы встать с колен, надо бы отвести взгляд от фотоснимка, что намертво прилип к рукам, но Тина не может — не хватает сил. Глянцевая бумага будто прикипела к рукам, заставляя всматриваться в это лицо. Снова и снова.
Тина проводит большим пальцем по уже знакомым чертам: зеленые глаза, в которых нет боли, как в их последнюю встречу; светлая улыбка на тонких губах, острые скулы, едва растрепанная прическа. Энергетику между двумя людьми можно заметить невооруженным взглядом, даже без видимых объятий и прикосновений. Они просто стоят рядом, позади них — Большой Каньон, а Тина делает селфи, заполняя пространство неподдельной радостью. В горле пересыхает, сердце начинает биться чаще, потому что есть в этом снимке что — то знакомое, что — то незримое, преследующее в тревожных снах.
«Тина расположилась на пирсе небольшого озера в Центральном Парке и держит на прицеле в видоискатель один из объектов съемки: мальчишка лет трех обнимает свою маму и утыкается лбом в ее шею. Заказ на социальную рекламу для “Гарден Пост” практически завершен, осталось еще несколько фотографий и можно со спокойной душой отправляться домой. Она чувствует, как солнце припекает кожу, слышит, как плещется вода и смеются люди. Она чувствует спокойствие и умиротворение, потому что занимается любимым делом. В следующее мгновение призрачное счастье неожиданно прерывается, и от легкого толчка в спину Тина летит в озеро вместе с камерой в руках. Мутная жидкость просачивается в нос, в горло, норовит заполнить легкие, а страх сковывает сознание. Инстинкт выживания требует начать движения, и Тина подчиняется: разрезает руками воду и всплывает на поверхность, тут же ощущая чужую ладонь на воротнике футболки. Её вытаскивают на дощатый пирс и встревоженно хлопают по щекам, задавая еле слышные вопросы. Незнакомец смотрит в упор, загораживая слепящее солнце, но внешность расплывчата. Тина прищуривается, хочет рассмотреть внимательнее, желает понять, кто же виноват в этом дежавю. Не получается. Видна лишь улыбка и черные волосы, остальное — размыто акварелью. Тина его знает. Вне сна, в реальности. Определенно знает, видела или встречала однажды, но не в силах вспомнить. Зато она знакома с теплотой, что растекается внутри: медленно, словно густая смола. Моментальная влюбленность, эмоциональное перегорание и ничего, кроме восхищения в душе. Тина кого — то любит в своем подсознании. Вот только кого…»
Сновидение начинает обретать смысл только сейчас, когда перед глазами чужая и в то же время родная улыбка, а пальцы подрагивают от странного предчувствия. Несколько важных ниточек наконец — то выпутываются из бесконечного клубка, забирая следом парочку несостыковок. Первое: человек на снимке — Ноа Васкес. Тот самый, что выпал из воспоминаний после аварии; тот самый, о котором она слышала уже минимум дважды и даже успела встретиться лично, пусть и мимолетно. Второе: Тина связана с ним одним прошлым на двоих, а вот каким именно, придется выяснить в ближайшее время. Существует еще один негласный пункт этого списка: Ноа и есть тот незнакомец из сна. Уверенность в догадках такая прочная, что не разорвешь сомнениями. Теперь она просто обязана докопаться до истины. Почему забыла именно его? Почему не Финна, например?
— Ты кирпичи с собой перевозишь, что ли? — Мэттью заходит в комнату, отвлекая Тину от томительных рассуждений, и небрежно роняет картонную коробку на кресло.
— Эй, осторожней! Там моя аппаратура, ты вместе с ней сломаешь всю мою жизнь, — Тина подскакивает на ноги, откидывает в сторону фотографию и подходит к своему драгоценному имуществу, проверяя на целостность. — Тебе крупно повезло, Мэттью, сегодня твоя мохнатая тушка будет жить. Если вызвался добровольцем, это еще не значит, что можно филонить на важном стратегическом задании. Здесь же маленькое состояние!
— Я, между прочим,
