лишь набирались сил. Они дарили друг другу радость, которой прежде не знали их сердца, которая наполняла их души нежностью, и мир становился краше и веселее. И уже не были им страшны ни тётушка Уилсон, ни богатый фабрикант, который скоро должен был приехать в замок к его новой владелице, ни кто иной, и даже сам дьявол. Чтобы их не застали вдвоём, они спустились в прихожую залу, свод которой поддерживался множеством колонн, и отошли в дальний угол, чтобы даже слуги, проходившие в людскую, не могли их видеть. В полумраке старинного зала двое влюблённых стояли тихо и прислушивались к биению их сердец. Александр обнял Натали за плечи, а она положила ему руки на грудь, ласково и преданно глядя ему прямо в глаза.
— Наталья, — прошептал Александр.
— Да, Александр, — прошептала Наталья.
Молодой офицер приоткрыл рот, но так ничего больше и не смог произнести, ибо чувства перемешали в нём все мысли, и разум заполнил один бесконечный восторг.
— Александр, — прошептала Наталья.
— Да, Наталья, — прошептал в ответ Александр.
И губы их сближались неумолимо, готовые слиться в страстном поцелуе любви. Они были всё ближе и ближе, так близко, что чувствовалась тепло дыхания возлюбленного. И вдруг тишину прервал страшный крик, раздавшийся из людской. Александр и Наталья сразу бросились туда, откуда доносились вопли. Александр резко открыл дверь и прямо перед собой увидел горничную Марту, которая кричала что было сил. Увидев Александра в тёмном дверном проёме, она лишилась чувств и упала на каменные плиты пола. На крик Марты сбежались слуги, примчался Альфред, а следом за ним Борис с ведром воды, решивший, что начался пожар, потом подбежали Анна Юрьевна и Виктор Юрьевич, вслед за ними подоспел Павел Егорович. Марту бережно внесли в людскую и положили на скамью. Она была бледна и чуть дышала.
— Что? Что случилось? — спрашивали все.
— Что с ней? — восклицала перепуганная Анна Юрьевна, никогда не видевшая прежде подлинных обмороков.
— Дайте ей уксуса! — посоветовал Борис.
— Расступитесь, господа, — приказал дворецкий, — её нужен воздух.
— Я слышал, при обмороках помогает коньяк, — тихо пробормотал Павел Егорович.
— Всё будет в порядке, я уверен, с ней ничего не случилось страшного, — сказал дворецкий, похлопывая Марту по щекам.
Вскоре горничная и вправду пришла в себя, но говорить не могла ещё долго. Она приподнялась на скамейке и со страхом оглядела собравшихся вокруг неё людей. Альфред налил ей стакан портвейна, и та выпила его залпом, немного подавившись и раскашлявшись.
— Ничего, портвейн не разорит госпожу Уилсон, — сказал дворецкий, закрывая бутылку.
Постепенно к Марте вернулся дар речи. Она села на скамейку, дрожа всем телом, так как не до конца оправилась от пережитого потрясения. На вопрос, отчего она кричала, бедная женщина поведала о том, что ей явился призрак покойного господина Уилсона. Марта рассказала, что собиралась зайти в кладовку за перцем, и услышала там какой-то треск. Она решила, что это мыши разоряют запасы, взяла в руки метлу, но как только открыла дверь, то чуть не умерла от неописуемого ужаса, охватившего её: перед ней стоял призрак покойного господина Уилсона в полный рост. Он был весь чёрным, только белая, полупрозрачная голова его, покрытая трупными пятнами, была отчётливо видна. Тело же покрывал чёрный, как ночь, балахон, который верно вручил ему сам сатана, как решила бедная горничная.
— Зачем же он приходил? — удивился Павел Егорович.
— Не знаю, ваша милость, — ответила Марта, — быть может, замок теперь проклят. Я слышала и раньше приведений, они выходили ночью после смерти старого хозяина.
— Не говори глупостей, Марта, тебе наверняка это всё просто показалось, — сердито сказал дворецкий. — И если присутствующим угодно знать, то это я ходил ночью по замку и проверял, всё ли в порядке.
— Но я слышала странные звуки не только по ночам, и не только в этом крыле, — начала оправдываться Марта, обиженная тем, что ей не верили, но вдруг она вздрогнула и с ужасом посмотрела на дверь в кладовую. — Вдруг оно ещё там? — тихо спросила она.
Александр Иванович на цыпочках подкрался к двери и резко распахнул её. Но призрака там не оказалось. Полки были чинно заставлены банками со специями, кадушками с мёдом и бутылками уксуса. Поручик тщательно осмотрел кладовую, но не нашёл ничего подозрительного.
— Скорее всего, Марта и вправду увидела привидение, — заключил Виктор Юрьевич, обходя людскую и кладовую вслед за Александром Ивановичем. — Мы не встретили никого постороннего, когда прибыли сюда, спрятаться тут негде, а других выходов, похоже, нет. Так что это точно был не человек.
— Совершенно так, ваша милость, — подтвердила Марта.
— Эх, Виктор, тебе бы в сыскном отделении служить, — ласково заметила Анна Юрьевна.
— Прошу прощения, дамы и господа, — перебил Альфред, — но призраков в замке Уилсон Холла нет и не было, ведь за всё время моей службы никто никогда даже не упоминал о них. Более того, сам покойный господин Уилсон строго настрого запрещал любые разговоры о привидениях. Я смею полагать, что Марта просто перетрудилась, поэтому ей нужен отдых.
— Возможно это и так, — тихо произнёс Александр Иванович, медленно прохаживаясь по людской.
Тут горничная неожиданно для всех громко расплакалась. Она рыдала как дитя, безутешно и жалостливо, так что барышни тут же стали её успокаивать, как могли, но их старания ни к чему не приводили. Марта всхлипывала всё громче, при этом жалобно причитая:
— О, боже милосердный, за что, за что же мне, рабе твоей, такие страдания? Почему меня искушает лукавый? Разве я согрешила? Боже, за что?
— Марта, всё будет хорошо, не стоит, право, не стоит… — тихо говорила ей Наталья Всеволодовна и гладила горничную по плечу, осознавая то, что утешить её она не сможет.
— Ей нужен свежий воздух, ваша милость, — сказал Наталье Альфред.
Дворецкий вместе с Борисом взял бедную плачущую женщину под руки, и осторожно вывели из людской, и некоторые слуги последовали за ними, перешёптываясь между собой. Два повара и кухарка отправились готовить ужин.
— И на кухне тоже никого, — сказал с задумчивым видом Виктор Юрьевич, провожая всех троих взглядом.
— Пойдём, братец, — позвала его Анна, — мне что-то страшно здесь находиться после этого происшествия.
— Да, да, сестрёнка, Павел Егорович, вы с нами? — спросил Виктор, успевший уже поладить с этим начитанным и мягким джентльменом.
— О, конечно, Виктор Юрьевич, — отозвался тот с немалой охотой.
— Позвольте присоединиться к вам чуть позже, господа, — сказал Александр Иванович.
— Разумеется, только не пропадайте, — ответил Виктор, уводя Анну под руку из людской.
После того, как все ушли, Александр подошёл к кладовой и начал пристально вглядываться в темноту. Затем он повернулся
