Ольга Гусейнова - Ведомая огнем

— Верно! — мрачно проворчал дракон.

— А если бы я тебе не подошла по запалу, ты бы меня спалил?! Как те двое других, которые сожгли заживо Дану и Василису?! — Я уже не спрашивала, а почти констатировала факт.

Дракон хрипло, но честно согласился:

— Да! Но поверь, если бы эшарты были в сознании, этого бы не произошло никогда!

Я же с горечью прошептала:

— Я великий везунчик! — И уже громко добавила для него: — А как ты вновь вернул себе контроль над зрением?

Эшарт заметно напрягся всем телом, и мне в голову тут же пришла мысль:

— Постой-ка! Так ты меня укусил и чуть всю кровь не выпил, чтобы снова прозреть?

— Да! По-другому — никак! — мрачно согласился дракон.

— Урод! Я тебе зрение вернула, а ты меня покусал до крови и бросил! Умирать на жаре без воды и…

— Марьяна! — рыкнул он. прервав злые обличительные слова. — Я был под действием препарата, плохо соображал. Только нашел свою женщину… Пойми, я не рассмотрел тебя и считал, что ты адаптер. Оставив тебя в каменном оазисе, был абсолютно уверен, что ты в полной безопасности, рядом с водой и едой. А в плену оставались другие эшарты. Прости, но я действовал на одних инстинктах: обезопасить свою женщину, спасти сородичей и отомстить врагу — не более.

Экспрессия, с которой Дэнарт оправдывался, зашкаливавшие эмоции в его голосе и напряженная поза — все говорит о том, иго он сильно злится, но сказал правду!

Долго обижаться я вовсе не умею, а уж когда всем дурным поступкам есть серьезное оправдание и объяснение… Да и смерть, которая буквально следует за мной по пятам, помогает проще ко многому относиться в нынешней жизни.

— Хорошо, закрыли этот вопрос! — миролюбиво согласилась я, пытаясь успокоить эшарта.

— Дэнарт? — снова полезла с вопросами.

— Да?

— А что за метку ты на мне закреплять собираешься?

Последовало многозначительное молчание. Скорее всего, дракон пытается уйти от ответа или раздумывает, как ответить удобоваримо для меня, что заставило вновь насторожиться.

— Свою! — наконец-то решил ответить. — Потом расскажу и даже покажу. Не бойся, это не столь страшно. А то напряглась уже вся…

А я от раздражения и злости, забыв об опасности, ущипнула его… под мышкой, наверное, ну, уж куда дотянулась в этот момент, но в результате по телу дракона пробежала мелкая волна судорог, а потом он хрипло, многообещающе пророкотал:

— Марьяна, ты так лучше потом будешь делать… во время спаривания. Это место слишком чувствительное и как раз для интимных игр подходит.

Резким движением передвинула руки по его чешуйчатому телу подальше от эрогенной зоны. А сама ощутила, как щеки словно ошпарило смущением.

Спустя совсем немного времени, которое мы провели в молчании, в голову пришла новая мысль, даже скорее догадка, и я ее тут же озвучила:

— Та красная сетка, что расползлась от места укуса, имеет отношение к метке. Ведь я права? Да?

Дэнарт передернул плечами и быстрее замахал крыльями.

— Отчасти — да?

— Хм-м, получается другая часть как-то связана со спариванием, на которое ты так неустанно намекаешь. Да?

— Ой, смотри, снова грох на поверхности эрха… — попытался увильнуть дракон от ответа.

— Значит, я права! Ну, что ж, мы еще посмотрим, через сколько полных циклов, как ты наши года называешь, этого спаривания дождешься! — зловеще прорычала я.

— У тебя нет выбора, женщина!

— Выбор есть всегда, милый!

— Мне нравится, что ты перешла на ласковые прозвища. А если серьезно, то я не подпущу к тебе ни одного эшарта! И в любом случае ты станешь моей парой!

— Жизнь покажет, — равнодушно отпарировала я.

Спорить сейчас бесполезно, да и травмоопасно. Все же я на нем лечу, а не он на мне, да и крыльев у меня нет.

С досадой и горечью замолчала и закрутила головой, рассматривая окружающий пейзаж. По-прежнему однообразный: до самого горизонта, где висит их спутник Эуя, расстилается пустыня. И лишь там виднеются горы.

Попыталась рассмотреть несколько темных точек впереди, во не удалось — лучи эша слепили.

— Как-как называется то чудище, которое меня чуть не сожрало? — уточнила я. посмотрев вниз на знакомую «каменную» глыбу, на которую пытались отвлечь мое внимание.

Только с камнем теперь никогда не перепутаю. Жуткая пасть мне еще долго в кошмарах сниться будет.

Эшарт посмотрел вниз, а потом ответил:

— Это грох. Обычно, они глубоко в песок уходят во время отлива, но почему-то уже третий увиденный мною сегодня, спиной торчит наружу. Не успели, наверное.

— Я когда от песчаных червяков бежала…

— …от мехтов, — поправил Дэнарт, — и ты права — класс червеобразных. Извини, что перебил…

Кивнув, я продолжила:

— Так вот, когда от мехтов убегала, увидела этот здоровый камень. Залезла на него, думала спрятаться от червяков. Несколько часов просидела, и по глупости отковыривать бугорок начала, а та-а-ам…

— Да вовремя я тебя нашел, — тяжело вздохнул Дэнарт.

А я, наконец, вычленила слово, показавшееся странным:

— Какой отлив? Здесь же пустыня, и воды нет!

— Это сейчас пустыня, как ты называешь, а вообще — это эрх или прибрежная зона. Через несколько дней, почти на пол-оборота, сюда снова придет вода. Города адаптеров построены на берегах эрха. Все горные гряды, которые мы пролетаем, осуществляют своеобразное зонирование и не позволяют городам уйти под воду во время прилива.

— А откуда здесь вода возьмется? — пораженно выдохнула я.

— У нас все мировые океаны под землей находятся. Когда Эуя, совершая оборот, наиболее близко подходит к Эшарту, наступает прилив, и воды устремляются на поверхность. Треть территорий планеты затопляется каждый оборот. И так испокон веков. Вообще, адаптеры и эшарты раньше принадлежали одному виду, просто с некоторыми внешними особенностями. У вас на Земле есть такие примеры?

— Да, — я согласно кивнула.

— Затем эшарты вышли на сушу, и началась эра полетов. — Дэнарт продолжил лекцию, не забывая работать крыльями. — Мы пошли по этому пути эволюции. А адаптеры задержались в водной среде, но спустя много тысячелетий тоже выбрались на поверхность. У них до сих пор остались рудименты: перепонки между пальцами и остаточные элементы системы, приспособленной для дыхания в воде, за ушами. Их эволюция пошла по другому пути! Все же воздух и вода — слишком разные среды обитания, Марьяна. Как теперь и наши две расы. Эшарты — свободолюбивые, вспыльчивые, гордые, любопытные до крайности. Для нас свобода и полет — смысл жизни! Адаптеры — спокойные, уравновешенные, медлительные, но очень трудолюбивые. У них сущность исследователей, благодаря чему адаптеры ушли в науку и развитие технологий. И надо отдать им должное — преуспели!