Она побежала со всех ног, желая побыстрей избавиться от влияния диких, знойных, душистых джунглей и своей чрезмерной похоти. Бежала долго, легко перепрыгивая поваленные стволы, поднимаясь по крутой насыпи. Даже речка ни на минуту не сбавила заданного темпа, переплыв которую, она выпрыгнула на берег и изящно отряхнулась. А побежав снова, Мэгги наконец-то приноровилась к чуждому ей телу.
Сердце замерло в груди, когда в лесу послышались приглушённые голоса и крики. Хотя шум доносился с очень большого расстояния, она сразу поняла, в чём причина. Брандт мог попасть в беду. Она помчалась сломя голову, ведь где-то там Толбета подстерегала опасность. Мысль отрезвила. Но что можно сделать, находясь как в ловушке, заточённой в тело животного? Хотелось разрыдаться от страха и безысходности. И всё же Мэгги, подавив приступ паники, попыталась мыслить логически.
Она упорно продолжала видеть себя либо животным, либо человеком. Это не так. Существо, с такой лёгкостью мчавшееся через лес, являлось неотъемлемой её частью. Она и сейчас оставалась Мэгги Одессой, но в другом совершенно незнакомом обличье, в котором, казалось, стала чувствовать себя уютнее.
Как только она поняла, что осталась всё той же Мэгги, только в другом облике, на душе стало гораздо спокойнее. С этими мыслями перешла на шаг и перевела дыхание, озираясь по сторонам. Зрение стало острее. Её зрение. Она всегда им обладала, просто никогда этим не пользовалась. Вдохнув, втянула ароматы джунглей. Не леопард и не человек. Другая, но всё равно Мэгги.
Мягкие подушечки на лапах позволяли бесшумно передвигаться. В этом теле чувствовалась огромная сила. Ей хотелось проверить собственные возможности и, не удержавшись, Мэгги без труда запрыгнула на толстую ветку, метра на два возвышавшуюся над головой. Оказалось проще простого с легким прыжком приземлиться в задуманном месте. Такое чувство, словно она всю жизнь этим занималась.
Припав к ветви, Мэгги подумала о Брандте. Он оказался совершенно прав. В ней уживались не две сущности. Нет, она оставалась всё той же Мэгги Одесса, которая могла принимать более одной формы. На неё нахлынуло ощущение небывалой силы. Вот так подарок. Биологические родители оставили ей бесценное наследие. Вспомнив разговор с Толбетем, она поняла важность дисциплины. Как эмоции, так и сексуальное напряжение можно контролировать в форме леопарда. Обличье зверя не имело никакого значения. Не нужно уподобляться животному. Она просто не сумела держать в узде поднявшуюся в ней столь необузданную дикую сущность.
Сильные эмоции, но такие знакомые. Конечно же, она хотела быть с Брандтом, соблазнять его, искушать и совращать, но на своих условиях. Леопард чувствовал то же самое, но это усугублялось его примитивной природой, которая тоже являлась неотъемлемой её частью. Мэгги расслабилась. Напряжение постепенно сошло на нет. Ей просто надо было сосредоточиться и всё обдумать, а не как испуганный ребёнок давать дёру. И призвать свою дисциплину и сдержанность обуздать дикие страсти. Сила принадлежала ей, и она могла управлять ею по своему усмотрению.
Брандт боялся, что она не справиться с изменением и хотел остаться с ней, а не идти выслеживать браконьеров. Её ребячество доказало его правоту. Необходимо вернуться домой и спокойно ждать его возвращения. Толбет поможет ей принять человеческий облик. Если же он в скором времени не вернется, то она воспользуется навыками леопарда и выследит Брандта. И всем, чем сможет, поможет.
Мэгги вспомнила рассказ возлюбленного. Как он искал её по всему свету. Потому что всегда знал, что она его пара, и они принадлежат друг другу. До настоящего времени она даже не подозревала о своём наследии, поэтому и не была так в этом уверена. Хотя и знала Брандта всего ничего, но в глубине души чувствовала его правоту. Он умолял её не покидать дом. Мэгги не хотела оставлять любимого. И не оставит. Выбор сделан — и это Брандт Толбет.
Спрыгнув с дерева, леопард мягко приземлился на землю. В глубине тропического леса Мэгги впервые почувствовала себя такой живой. И не собиралась позволить страху ослабить эту живительную энергию и отобрать у неё Брандта. Дело всей её жизни связано с тем, что находилось именно здесь, в первозданной экзотической местности.
Это её не пугало. Наоборот, она получала истинное удовольствие. Полог, цветы, обилие фауны ни в коей мере не вызывало клаустрофобии, как это часто происходило с другими людьми в аналогичной обстановке. Жара её не беспокоила. Она любила как сам дождевой лес, так и всё в нём. И конечно Брандта. Любила в нём поэта, неожиданное проявление его нежной стороны души. Он — причина всех причин, почему она хотела здесь остаться и принять то, кем являлась. Свою природу. Мэгги собиралась изучать историю своего вида и сделать всё, чтобы вписаться в новый для неё мир.
Мэгги направилась к дому. Леопард знал дорогу, бесшумно бежал, вдыхая запах приносимый ветром и используя острое ночное зрение. Она уже приближалась к знакомой территории, когда ночь расколол громкий выстрел. За ним последовал ружейный залп. Закричали животные, целая какофония звуков. В густой растительности над головой началось беспорядочное метание, взмахи крыльев, обезьяны, крича, перепрыгивали с ветки на ветку. Во мраке леса прозвучало предупреждение — громко и настойчиво.
Мэгги вздрогнула, резко отпрыгнула в сторону, скрываясь в густой растительности, оскалила клыки. Сердце от страха колотилось. Тут же последовал ответ от её народа, что-то наподобие барабанной дроби. Старо, как мир, но работает. Похоже на Азбуку Морзе, которую ей так и не довелось выучить, хотя и следовало бы. Она не могла понять переданное её соплеменниками сообщение, но уже знала, в чём дело.
Первое, что пришло в голову — Брандт. Во рту почувствовалась горечь страха. Только найдя, Мэгги не хотела его потерять. Почему не придала значения его словам? Почему не сказала о своем желании с ним остаться? Леопард выскочил из листвы и большими прыжками помчался к дому. Оттуда можно взять след Дрейка и Брандта и выйти на место, где браконьеры установили ловушки.
К её удивлению леопард пошатнулся, а передние ноги стали ватными. Кубарем перелетев ветку, она пробороздила землю. Растянувшись на грунте, Мэгги услышала ужасный скрип и треск, которые сопровождали изменение.
— Не сейчас, — простонала она. Вместо слов из горла леопарда вырвался хрюкающий кашель.
Боль почти отсутствовала. Возможно, её никогда и не было. Просто, из-за страха она была надуманной. Тело зачесалось, в один момент кожа покрытая мехом стала гладкой и обнаженной. В конце концов, Мэгги поняла, что сидит на земле в чём мать родила. Она быстро вскочила, испугавшись, что насекомые заберутся под кожу.
