— Кайрон, — пискнула еле слышно, — что ты делаешь?
— Ищу хоть каплю смелости. Это точно ты переоделась мужчиной и ушла спасать брата?
Айла растерянно моргнула, а оборотень снова схватил ее за руку и повел в чащу. Но их путь оказался недолгим. Взобравшись на холм, они оказались перед черным зевом небольшой пещеры. Не притормаживая ни на секунду, мужчина повел ее прямиком в непроглядную тьму.
— Кайрон! — запротестовала Айла, но на нее шикнули.
Сырой воздух и прохлада быстро выбили из тела полуденное тепло. В Айсвинде и так-то не слишком припекает, а уж тут было и вовсе морозно.
Мужчина вдруг остановился.
— Пришли, — произнес низким, чуть вибрирующим голосом, — теперь ни звука.
Айла настороженно вслушивались в окружающие шорохи и стуки, но послушно молчала. Минута, две…
— Ох!
И слабое, едва занявшееся свечение потухло, словно трепетный язычок занимавшегося костра. Кайрон недовольно цыкнул и Айла прикусила язык. Снова томительное ожидание…
Они были похожи на крошечные нежно-голубые искорки. Всюду — на зубчатом потолке и неровных стенах. Объединялись в мерцающие пятна, наполняя нежным сиянием небольшой каменный грот. Трепетали в такт взволнованного дыхания и тускнели, если вздох получался слишком сильным.
— О-о-о, — почти беззвучно простонала Айла, забывая обо всем вокруг.
— Мы зовём их ночными огоньками, — приятный жар толкнул в спину, а озябшие плечи утонули в согревающих объятьях. — В лесу они есть тоже, но гаснут от любого слишком громкого звука.
От низкого, рычащего голоса по коже словно пронеслись сотни крохотных молний. А ее вдруг толкнуло назад, прямиком в жар и твердость его широкой груди. Вцепившись в каменные предплечья обнявших ее рук, Айла замерла. Огоньки мерцали то потухая, то разгораясь вновь. И голова кружилась от вихря захлестнувшие эмоций, единым порывом выбивших абсолютно все мысли. Она путалась и вязла в разношёрстных чувствах, не имея возможности ухватиться ни за одно. Остатки страха растворились в нежном голубом сиянии.
На задворках сознания здравый смысл стоя аплодировал хитрости мужчины. Невозможно постоянно бояться. И своим каждодневным присутствием оборотень просто выжил все надуманные страхи. И даже голодный блеск его темнеющих глаз стал привычен и…
Айла мучительно закусила губы.
Горячее дыхание шевельнуло короткие пряди, и огрубевшие пальцы будто невзначай, огладили плечо. Даже не ласка — просто касание, а в груди распустились неожиданно острые лепестки непозволительного, тягучего ожидания. Что дальше? Это ведь так будоражит! Заставляет сердце в груди подпрыгивать и кувыркаться, а кровь делает похожей на искристый эль… Тонкий, как игла стыд пронзил измученное сердце. Она, что есть сил, пыталась вести себя прилично, но получалось хуже и хуже. Робкие попытки освободиться не дали результата. Все равно, что выпутаться из каменной западни!
— Красиво, правда? — проурчал над ухом. И новая волна мурашек разошлась по телу.
— Очень…
Их дыхание смешивалось. Кайон пах так вкусно. Чем-то крепким, как темная лекарская настойка из девясила и лесной мяты, и свежим, словно воздух после грозы. Айла глубоко вздохнула, улавливая слабый аромат мужчины и пытаясь распробовать его лучше.
— Айла, — от мерного голоса и самой захотелось мурчать, — прости.
Она вздрогнула, выныривая из охватившей ее неги. Простить? За что?
— Я принял тебя за мужчину, — помолчав, продолжил оборотень, — я ошибся, и ты пострадала… по моей вине.
Нет, это было просто невозможно! Ей вдруг захотелось расплакаться, но совсем не от боли и горя. Сердце сжалось от нахлынувшей волны, щемяще-нежных чувств. Он извинялся перед ней! Так просто, но искреннее. И совершенно по-особенному. Каждое скупое слово было дороже полновесного золота и западало глубоко на дно души, согревая мягким теплом.
— Ты… Ты ведь не знал, — от ее срывающегося голоса свечение пошло волнами.
— Незнание — не оправдание. Наши обычаи и законы призывают оберегать самок. Не дают им вседозволенности, но отличают от самцов, как отличает сама природа. И Рольф — альфа Ночных, прав: человек или волчица — не важно. Женщина не должна знать грубости от мужчины. Но я принимал тебя за самца, не слушал волка. Если бы догадался проверить раньше…
Кайрон замолк и вздохнул чуть глубже, чем до этого.
— Нам рассказывали отвратительные вещи, — призналась Айла. — Что вы нападаете на приграничные поселения, убиваете даже детей, и насилуете женщин. Я боялась.
Он был шокирован. Не дернулся и не зарычал, но Айла остро, всем обнаженным и открытым ему сейчас сердцем ощутила жгучую волну негодования.
— Это позор для каждого уважающего себя оборотня. Взять женщину без ее желания. Вам лгали во всём!
Айла успокаивающе тронула его предплечье. Теперь она знала.
— Наверное, это странно, но я лишь боялась, и совсем не злилась или обижалась. А еще… я не знаю, как бы поступили с пленным оборотнем люди. Но точно не хорошо.
Кайрон улыбнулся. Она опять почувствовала, и захотела увидеть эту улыбку. Конечно, только из любопытства. Он ведь никогда не улыбался при ней. Всегда такой собранный, напряженный…
Дальше они рассматривали огоньки молча. И ей ничего не надо было выдумывать, чтобы занять тишину. Это оказалось легко — просто стоять и молчать. Слушать тихо дыхание и греться теплом обнимающего ее мужчины. Настоящая печка. С таким и зимой не замерзнешь. Мысленно покраснев, Айла сосредоточилась на голубом сиянии.
Глава 18
Сладковатый запах тлена он почуял за милю, а может и раньше. Волк сморщил нос и принял чуть вбок, обходя место сражения по широкой дуге. Появляться там, где догнивали остатки захватчиков, он не стал бы и под угрозой сметной дуэли. И все же на заре вскочил на лапы и, не давая себе передумать и полюбоваться на спящую девушку, рванул прямиком сюда.
И вперед его толкало нечто сильнее требовательных просьб. И уж тем более не обязанность заботится о паре. Он хотел вычеркнуть из памяти бой, унесший жизни семерых его собратьев. Сильных молодых оборотней, у пятерых из которых были семьи. Но все равно бежал сюда, окрылённый мыслью, что он может сделать для Айлы. Именно ее робкое движение вперёд, и долгие восхищенные взгляды после прогулки в пещеру заставляли лапы менять прыжок за прыжком.
И пусть он до сих пор был неуверен в правильности своего поступка, но, петляя между деревьями, волк усердно искал нужное ему место. Белые кости, остатки плоти и железа неровными пятнами обезобразили зеленый ковер мха и травы, но падальщики и время хорошо поработали — от людей почти ничего не осталось.
Стараясь не дышать глубоко, зверь трусил между останками. Ему нужен был овраг. Тотгде оборвалась жизнь достойного оборотня — старшего сына альфы — Давена. И была спасена Айла…
Овраг нашелся быстрее, чем он думал, но медленнее, чем желал. Волк неторопливо пошел вдоль края, разглядывая его дно. Останки не станут смирно дождаться, пока их похоронят. Этого… Стефана вполне могли растащить звери и птицы, не оставив ему ни кости.
Серое пятно привлекло его внимание. Сумка. Оборванная и обмякшая. Волк остановился и склонил голову, рассматривая находку. Тонкое как волос предчувствие, обвилось вокруг шеи паутинкой и потянуло вниз. Сопротивляться он не стал.
И верно сделал — это была сумка Айлы! Он понял это, когда осторожно растряс содержимое. Из одного кармашка выпал крохотный флакон с тем самым зельем, что портило прекрасное лицо самочки. На мох посыпались новые вещи. Костяной гребень, нож, испорченные бинты, тонкие ремни, фляга и кожаный кошелек с чем-то звенящим.
Распутав узел, Кайрон вытряхнул на подставленную ладонь содержимое: простая бронзовая цепочка с хризолитом, красивая вышитая бисером куколка-крошка, плохо сделанный из разных бусин браслет, деревянная коробочка с неприятным запахом табака и невзрачное серебряное колечко. Такое тонкое и дешевое, что он мог легко его смять пальцами.
Кайрон чуть подбросил скудное богатство и, еще раз осмотрев, уложил обратно. Так же подобрал гребень, нож и все-таки флягу. Ну, а вдруг?
