— Нет, жив-здоров, к счастью. Просто так получилось. Словом, эту тему лучше не поднимать, я специально тебе сказала… чтобы не было эксцессов. Хорошо?
Ну если не умер, то и вправду — лучше не поднимать. Даже странно, что Мари отзывалась о нём столь дружелюбно. Но расспрашивать я не стала, только кивнула. Чужая жизнь — чужой омут со своими упырями в шкафу. Главное, чтобы моих никто не тревожил.
Глава 12
После купальни я решительно направилась к Мистиславу. Мы должны поговорить, и не только не о вчерашнем. Удалось ли ему поймать Ягара, выжил ли купец? К слову, мне стоило рассказать и о том, что видела покойная графиня. Почему-то это казалось важным.
Не забыть бы всего!
Немало интересовал и Хос, который почти не показывался на глаза. Я помню, он лежал со мной во время болезни… Зато потом его как ветром сдуло. Объясняться не пожелал, собака вредная! В этом дворце даже у пса свои скелеты в шкафу!
Точнее, не у пса, а у разумной нечисти "кадо"… Что ж, буду пытать Мистислава или, в крайнем случае, у Яромира спрошу. Раз уж он мой товарищ по несчастью.
Кроме того, надо просить вестника для Зарины. Надеюсь, что жених не оставил её одну в Академии. Лично я привыкла к празднику с чужими, но сестра… она всегда встречала Новый год с близкими людьми.
Я тяжело вздохнула. Ну что за жизнь такая — всё криво-косо получается?..
В раздумьях я не заметила, как добралась до хозяйского кабинета. Медленно коснулась золочёной ручки и… замерла. Сердце предательски ёкнуло. Может, потом разберёмся, после праздника? В кругу семьи ему будет не до меня, а к утру уже я успокоюсь.
Наверное, это хороший выход. Я отвернулась от дверей и тихо застонала. А как же Зарина? И новости узнать надобно…
Вернулась. Взялась за ручку и поняла, что не могу. Прошедшая ночь слишком разбередила мою душу. Почему я же тянусь к нему, как цветок за солнцем?.. Почему столько лет смирения и терпимости сорвались в один миг? Что я вообще чувствую?..
Что мне нужно самой? Это был главный вопрос, на который предстояло найти ответ. Потому что сейчас я словно прозрела, увидела, что мои личные цепи и грани — только иллюзия, навязанная другими. Что всё сложнее. Что зло в мелочях, что слабости правят миром, а порядочность на виду и порядочность внутри — две разные вещи.
И как ни странно, чтобы жить спокойно, не попадая в приключения и не влезая в скандалы, нужно иметь большую силу за спиной. Покой стоит гораздо дороже, чем суета.
Я должна поговорить с Мистиславом. Должна. В конце концов, со всеми порой случаются "нечаянные ночи", а мужчины вообще не видят в них ничего предосудительного.
— Смотрел бы и смотрел, краса моя, — хмыкнули над ухом. Я едва не подскочила от неожиданности! Улыбаясь, Мистислав возвышался надо мной. Ох, кажется, он стоял в коридоре давно.
— О чём ты? — светским тоном осведомилась я, вцепляясь ногтями в ладонь.
— О твоих метаниях, — он провёл пальцем по моей скуле, вынуждая поднять подбородок. А вот не собираюсь я краснеть! Княгиня я или девчонка малолетняя?! Плечи шире, взгляд увереннее! — Такое удовольствие наблюдать, как ты метаешься. Что там было про мезальянс?..
Не удержалась и фыркнула.
— Ты мстительный и мелочный.
— Что правда, то правда, — рассмеялся глава тайной канцелярии, открывая дверь в кабинет.
— Проходи, я как раз хотел тебя искать.
— Зачем?
Выпрямив спину, я прошла в кабинет и сложила руки на груди. Дескать, разговор у нас будет серьёзный. Жаль, Мистислав не оценил. Кстати, он по-прежнему был в маске, но дурацкий чернявый парик, к счастью, снял.
— А чего мы такие не ласковые? — мужчина обошёл меня по кругу и по-хозяйски обнял за талию. Следующий его "удар" пришёлся в предательски заалевшее ухо: — Разве ж я плохо старался вчера?
М-да, кажется, истинного Мистислава я действительно не знаю.
— Не могу оценить твои старания в силу малого опыта, — я деланно развела руками, — но если ставить вопрос, с кого начинать… То да, думается мне, что лучше ты, чем Венский.
Пусть на мгновение, но мужчина за моей спиной дрогнул. Я оказалась неприлично прижатой к его телу. Но это даже не смутило, наоборот — вызвало беззвучную усмешку.
— Гордячка и провокаторша, — припечатал он. Картинно закатила глаза.
— А где была провокация?
— Ты ещё спрашиваешь?.. Напомнить про массаж и твоё появление в купальне? Или то, как ты не отпустила меня вчера? Конечно, я ко многому привыкший как лекарь, но краса моя, я ведь не железный.
— Дурман, вино и нехватка душевного тепла, — оправдалась я по всем пунктам, — так что, дорогой Мистислав, это были только ваши фантазии.
За спиной раздался хриплый кашель, словно он подавился от моей откровенности. Я сама такого не ожидала!
— Простите, барышня, я обознался. Здесь не просто провокаторша, а вредная самоуверенная интриганка!
— Не верьте, наговаривают, — рассмеялась я.
— Этой ночью проверим, — флегматично отозвался мужчина, целуя меня в висок, — Мари уже говорила с тобой? Имей в виду, не хочешь идти — можем остаться во дворце.
— Вдвоём? — тихо ужаснулась я.
— Конечно.
Заверила, что безумно хочу познакомиться с его семьёй. Особенно после столь фривольного обещания!.. Но вспомнив слова Мари, я отбросила шутливый тон.
— Постой, про твоего отца, Мари сказала… — я повернулась к нему лицом. Но много ли по маске прочитаешь? — Не подумай, я не из праздного любопытства… Выходит, мы с тобой одной дорогой прошли?
Улыбаться лекарь не перестал, но что-то эдакое мелькнуло в его взгляде.
— Иногда Мариэн чересчур болтлива. Наша мать вовсе не так хрупка здоровьем, как ей видится.
— Мистислав, я спрашивала не о том, — мягко, но непреклонно заметила в ответ. К чему отговорки, если Мари уже говорила со мной?..
Взгляд лекаря как будто спрашивал: "А оно тебе надо?". Непреклонно кивнула, чуть сжимая его ладонь. Всегда легче понять другого, зная, что вы прошли один путь.
— Разными, Косса. Мой отец знал про меня. Более того, я был его способом удержать матушку подле себя. Нет, он любил нас, как умел, чтобы не говорили. Просто не мог ничего изменить. Меня отчасти всё устраивало, но мама… она страдала. Когда начались её отношения с Германом, я первый поддержал и скрыл это от отца. Но не потому, что зол на него.
Я вопросительно подняла бровь.
— Мой отец считал, что любовь — дар, сошедший с небес и связавший сердца. Но наблюдая тоску в глазах мамы и то, как Герман добивается её… долго, мягко, тактично, с той нежностью, которой никогда не было у отца. Словом, его поведение заставило меня задуматься. Отец мог бы жениться на матери, но преодолевать трудности, связанные с этим, он не желал. Зато отчим своего добился и увёз жену подальше, в Афалию. Разумеется, за поддержу Германа я тоже впал в немилость у отца, но… мы всё равно остаёмся семьёй. Чтобы не случилось. Я ответил на твой вопрос?
— Да, благодарю, — я искренне улыбнулась. Отпустив меня, Мистислав направился к столу.
— К слову, это одна из причин, почему я забрал тебя из Академии, — добавил он, бегло просматривая бумаги.
— Ты добиваешься моей любви? — изумилась я. Мужчина поднял голову, и я прямо по глазам увидела, что сейчас услышу гадость. Мстительную гадость.
— А лучше впрочем не отвечай!
Клянусь, с такой ехидной мордой у меня аж руки зачесались на острую сосульку!.. А когда он нож для бумаги достал, лёд на пальцах появился сам собой!
— Прости, снежная моя, но тебе придётся дать клятву молчания. Родовую. Иначе нельзя, понимаешь?
Понимаю? Я столько тайн вызнала, а он ещё спрашивает?.. Конечно, вопрос — это формальность, но на душе вдруг потеплело.
Перетерпев неприятную процедуру, я повторила за Мистиславом. Клятва вспыхнула чёрным узором на запястье и погасла, словно не было её. Теперь захочешь — не расскажешь.
