— Но Асмодеус забрал меня из мира людей. Он…
— Проявлял заботу? Объяснил тебе, кто ты? Рассказал какую-нибудь ужасную историю? — Бровь Слава взлетела вверх. — А потом, наверняка попытался тебя соблазнить. Успешно?
Почему то мне захотелось ответить на последний вопрос отца:
— Нет, мы не…
— То есть ты целомудренна?
— Да.
Лицо мужчины преобразила потрясающая улыбка, такая, что мне и самой захотелось улыбнуться.
— Потому что ты моя дочь! Ты светлая принцесса! Разве могла светлая принцесса польститься на какого-то низкородного пса? А теперь, моя милая, отправимся домой? Твоя мачеха очень хочет с тобой познакомиться. У нее не может быть детей, поэтому она примет тебя как родную.
Темная моя часть билась в истерике от мысли, что ее сейчас увезут в земли светлых, а вот другая была с радостью готова распрощаться с Таверной, постоянным пьянством и приставаниями всяких непонятных мужчин. Внутреннему противоборству помешал знакомый звук. Рык Асмодеуса я бы узнала где угодно. Все светлые как один обнажили мечи. Но на поляну вышел не зверь, а обнаженный мужчина. Пришлось потупить взгляд.
— Эта земля все еще принадлежит темным, она не захвачена, права на нее не оспорены. Вы находитесь не на своей территории. Тэррумпрэзидиум, — промолвил он, и земля пошатнулась, выражая свое возмущение, а воины выронили мечи. Все, за исключением Слава, костяшки пальцев которого побелели, так крепко он сжал меч.
— Отдай мне мою дочь, гадкое отродье! — в этом голосе слышался приказ, нарушить который было невозможно. Вот только в ответ на него Асмодеус лишь усмехнулся.
— Я ее не удерживаю. — дикий пес протянул мне руку, так, чтобы я сама могла принять решение, а затем добавил — Мел, нам пора возвращаться домой. Завтра церемония обретения Силы.
— Дочь, останься с нами. Мне так много нужно тебе рассказать. — в добром взгляде, обращенном на меня читалась искренняя мольба.
Кому мне было верить? Светлая часть тянулась к папе, темная хотела прижаться к широкой груди Асмодеуса. Кровь буквально бурлила в венах, не давая мне принять единого решения. Я закрыла глаза, заставила себя мысленно перечислить все имеющиеся факты. Ситуация, разворачивающаяся передо мной была сродни научной задаче. Не важно исследование в области социологии, ядерной физики или генетики, важнейшим ключом является обобщение и анализ фактов.
Передо мной стоял незнакомец, пусть даже он был мне отцом по крови. Его сила, согласно тому, что говорила Морра, заключается во влиянии на чужие мысли. Асмодеус мог во многом солгать или умолчать, но пока он не причинил мне зла. Пытался ли он меня соблазнить, чтобы воспользоваться силой Темного пламени? Не знаю. У темных иные представления о морали, которых я еще не поняла.
— Как погибла моя мама? — задала вопрос.
— На мече Слава, — коротко ответил Асмодеус.
— В пасти этого чудовища, — не менее лаконично пояснил отец. Никто из них не замешкался, уличить кого-то из них во лжи не получалось. Но мне отчаянно захотелось поверить папе. Захотелось сделать шаг ему навстречу, позволить доблестным рыцарям увести себя прочь из этого грязного, порочного места. Стоп. Я никогда не думала, что земли Темных — грязные. Порочные — да, но не грязные. Заглянула в голубые глаза отца, его расширились от удивления, он понял, что я раскусила его ментальную атаку. Мысленно прокричала «Не смей лезть в мою голову!», так что отец пошатнулся, схватился за виски. Рыцари забыли про меня и поспешили к командиру.
В то мгновенье, пока он приходил в себя, я вложила свою руку в ладонь Асмодеуса и прошептала «Быстрее». Мужчина притянул меня к своей груди и сделал всего один шаг назад. Крик отца «Не смейте ее отпускать!» — раздавался словно из глубокого колодца.
— Что это такое? — спросила у Асмодеуса. Мы точно сделали всего один шаг, но отряд светлых исчез очень далеко и судя по всему, никто из них не мог зайти в лес.
— Лес помог защититься от чужаков. Сюда не может зайти ни один чистокровный светлый. Или почему, как ты думаешь, Таверна и наш командный центр находится именно здесь, Мелания? — мы шли по высокой траве, ветви прикасались к моему лицу, будто весь лес был живым организмом.
— Но когда я шла здесь с Алмазом, лес не был волшебным…
— Он становится таковым изредка, когда чувствует опасность. Алмаз сумел его обмануть.
— Паскуда конявая, — обозвала его, в первые жалея о том, что страдаю малочисленностью нецензурного словарного запаса.
— Если у него есть немножко ума, он уже сбежал. Хотя, возможно, он уверен в том, что Слав уже покончил с нами.
Даже в человеческой своей форме этот мужчина больше походил на зверя, когда шел по листве. Я поймала себя на том, что беззастенчиво рассматриваю его впереди идущую фигуру, и торопливо заговорила:
— Асмодеус, — его имя слетело с моего языка, оставив на нем странный привкус, словно я леденец проглотила — Слав не хотел меня убивать, он хотел забрать меня в родовой замок.
— И ты ему поверила? Учитывая его способности, он может сказать тебе все что угодно.
Как не странно, я действительно поверила в то, что папочка во мне очень нуждался. Но почему?
— Может быть, спросим у Алины, зачем я могу быть нужна светлым? — Асмодеус кивнул, и не стал развивать эту тему дальше.
— Как ты поняла, что Слав навязывает тебе свою волю? Как ты поняла, что выбрать нужно меня? — голос мужчины прозвучал тихо. Последний вопрос выдавал, что ему не все равно, чью сторону я приняла. И не только из-за блага Темных земель. Говорить правду, что я бы пошла за Асмодеусом в пекло, я не стала. Это было слишком странно, слишком нелогично. Доверие нужно заслужить, а он его еще пока не заслужил.
— Он заставил меня думать о землях Темных, как о чем-то грязном. А я так не считаю.
— И какого ты на самом деле мнения о своем королевстве? — он специально выбрал это слово, чтобы меня подколоть. Все еще помнил про то, что я считала себя волшебной принцессой и даже надеялась жить в замке, когда попала сюда.
— Я здесь две недели. Мне нравится магия, ведьмина трава, что ж скрывать, обилие красивых мужчин, и не нравится то, что меня пытаются подставить на каждом шагу, как это сделали Мила и Алмаз.
— Ну, на тетушку не сердись, она — сестра двойняшка твоей мамы, та родилась на несколько минут ранее, но сила и почет достались ей, даже Морра не винит дочь за плетение интриг. А Алмаза нам придется наказать. И, Мелания, я боюсь, тебе не понравятся наказания у темных.
Шестым чувством я уже поняла, что правосудие здесь сродни средневековому.
— Алмаз хотел моей смерти, как ты думаешь, сколько еще желающих объявятся, если он останется безнаказанным? — светлая моя половина в подобных вопросах оставляла главенство за темной, а та никогда не отличалась жалостью.
— Ты открываешься для меня с новой стороны, Мелания, — в голосе мужчины звучали нотки восхищения. Словно он думал, что я буду стоически защищать Алмаза, не думая о последствиях для себя словно эдакая добрая самаритянка.
— Ты для меня тоже, Асмодеус. Жаль, что для того, чтобы нам с тобой поговорить по душам, моей жизни непременно должно что-то угрожать.
Я не умею общаться с мужчинами, никогда не умела. Я краснею, запинаюсь, я их в общем то боюсь. Но не его. Почему чтобы этот мужчина не сделал, как бы не обидел меня, я не могу на него злиться? Словно какая-то незримая нить связывает нас в одно целое… Отвесила себе мысленную оплеуху за романтизацию этого кобеля. Он спас мне жизнь, но это его работа.
— Асмодеус, ты не мог бы перекинуться в волка. Здесь очень красиво, но я, немного устала и хотела бы поскорее оказаться дома.
Дважды мужчину просить не пришлось. Он вернулся в свою волчью форму, терпеливо выждал, пока я залезу на него, и побежал по лесу. Обратный путь занял меньше часа, а когда мы оказались возле Таверны, там царил настоящий переполох.
До того, как нас заметили, выдалась минутка, чтобы я смогла оценить размах спектакля, устроенного Алмазом. Он лежал на земле, прижимая раненный бок, сбивчиво рассказывал историю о том, как меня и Асмодеуса убили светлые. Пламя, что почти прогорело за время нашего отсутствия бросало блики на его наполненное страданиями лицо. Рядом квохотала Изумруд, Янтарь вытирала слезы, оплакивая мою судьбу, Сапфир выглядел белее мела. А вот Алина ухмылялась, рассматривая нас за сплетением ветвей.
