неудержимо поползли вверх. Что это такое сейчас было? Вызов?
– Да,– спокойно ответила я.
В ответ девушка только хмыкнула. С ее ладони слетели три миниатюрных дрона и полетели обследовать дом.
Я догадалась, что она тоже решила поискать Пулло.
Пока ждали возвращения камер, Мисс Ши успела дважды обойти просторный холл по кругу.
Я молча наблюдала.
– Его нет,– констатировала она очевидный факт, разворачиваясь ко мне:
– Можешь с ним связаться?
Я активировала КПК, вмонтированный в простой браслет на левой руке.
В воздухе послушно развернулась плотная объемная голограмма.
– Абонент вне зоны доступа,– отозвалась на мой запрос система.
Журналистка нахмурилась.
– Ошибки быть не может. Место и время были указаны очень точно! – озабоченно сказала она.
Мисс Ши еще постояла, уставившись в одну точку. Видимо, прокручивала перед внутренним взором записи камер дронов.
– Что это за лифт на первом этаже? Куда он ведет? – неожиданно спросила она.
Я вздрогнула.
В подвальные этажи особняка я спускалась всего один раз, и возвращаться туда не имела совершенно никакого желания. Там была личная территория Пулло, и я была твердо намерена оставить эту часть его мира в тайне от себя.
Меньше знаешь – крепче спишь, это как раз тот самый случай.
– Это спуск в подвальные этажи…– неохотно ответила я.
Журналистка тут же развернулась и решительно отправилась кратчайшим маршрутом к дверям грузового лифта.
Немного поколебавшись, я последовала за ней. С одной стороны эта Мисс Ши сама лезет на рожон, но с другой… Она ведь не знает всей правды о Пулло, и, в общем-то ни в чем не виновата, и…
Со вздохом я поняла, что не смогу отпустить ее вниз одну, придется идти с ней.
Двери лифта бесшумно раскрылись, и мы вошли.
Я нервно покосилась на сенсорную панель.
На вопросительный взгляд журналистки, только пожала плечами, и она ткнула на вторую кнопку, кажется, совершенно наугад.
Но, это было не так.
По ее внезапно застывшему взгляду и окаменевшей фигуре, я поняла, что все это время девушка была под воздействием.
Наверняка, опять проделки Пулло.
Без особой надежды я помахала ладонью перед ее лицом. Бесполезно.
Даже если бы я ее сейчас ударила кулаком или пнула ногой, эффект был бы тот же.
То есть, абсолютно нулевой.
Лифт ехал вниз дольше, чем я ожидала, и когда его двери наконец-то открылись, это был абсолютно точно не минус второй этаж, как уверяли меня цифры на сенсорной панели.
Сердито прищурив глаза, решительно шагнула на бежевый пушистый ковер, устилающий пол просторного белого коридора с крашеными матовыми стенами.
Пулло был здесь, прямо передо мной. Я чувствовала это, но не видела, он скрывался от меня под пологом невидимости.
– И зачем нужно было вмешивать посторонних? – кивая на неподвижно застывшую Мисс Ши, недовольно спросила я.
Муж скользнул мне за спину, и мое правое ушко обожгло его горячее дыхание:
– Потому, что иначе ты бы не согласилась спуститься сюда.
Позади послышался тихий смешок, и уже на другое ухо мне прошептали:
– А еще я хотел посмотреть, как ты будешь ревновать…
От возмущения воздух застрял у меня в горле.
Ах, он!.. Так вот значит как?! Ну, я ему…
– Немедленно отпусти ее домой! Целую и невредимую, стандартный договор номер три! – решительно потребовала я.
Все точные формулировки каждый раз проговаривать было попросту неудобно, поэтому, я разработала ряд документов на все случаи жизни. Вот как этот, например.
Договор номер три предназначался для того, чтобы муж не смог никак навредить тому, кого отпускает.
По крайней мере, я очень старалась, чтобы для этого у него не осталось ни единой лазейки.
Двери лифта закрылись, и он повез Мисс Ши наверх, к спокойной жизни и свободе. Я искренне надеялась на то, что это будет именно так.
Ну, а мне пришлось остаться в коридоре, ожидая объяснений.
Первой затянувшейся паузы не выдержала именно я, нетерпеливо спросив:
– И что дальше?
– Как?! Ты не помнишь, какой сегодня день?! – голос мужа опять пришел откуда-то из-за спины.
Я лихорадочно прокрутила в уме календарь со списком обычно отмечаемых нами дат.
Праздновать Пулло любил, и делал это со вкусом и знанием дела, получая огромное удовольствие от процесса. Поэтому, «очень важных праздников» было много. От «день, когда ты впервые назвала меня по имени», до «годовщина нашего первого свидания».
Так и не найдя ничего подходящего в списке дат, я красноречиво пожала плечами.
– Сегодня ровно десять возрождений луны до главной нашей годовщины! – с упреком сказал он.
Я начала раздражаться. Кто вообще так считает праздники?
Подавив негативные эмоции, ровно сказала:
– Извини.
Из «пустого» пространства позади меня раздался страдальческий вздох, полный вселенской печали, но поддаваться на эту манипуляцию я не собиралась, и приготовилась терпеливо дождаться продолжения.
Поняв, что извинений с моей стороны больше не будет, он продолжил наш разговор как ни в чем не бывало:
– Будет три сюрприза для тебя и три для меня.
– Это не может называться «сюрпризом», если ты подготовил его для себя сам, – буркнула я, немного остывая.
Воображение разыгралось, и я тут же представила себе, что это могут быть за приятные неожиданности с его стороны.
Ой! Они же будут не только для меня, но и для него…
Кое на какие вещи я не согласна, даже ради… Ради… Что там за дата-то была?..
– Поверь, желанная моя, для меня любое твое действие, жест или взгляд, всегда, как самый приятный из сюрпризов! – шепнул он мне на ушко, порождая волну дрожи предвкушения удовольствия где-то глубоко внутри меня.
– Почему ты все еще невидим? – спросила я, чтобы чуть разрядить обстановку.
Его дыхание за спиной и полная невидимость будоражили, не вовремя будя разные фантазии…
Фу, какие мысли! Совсем Пулло меня испортил!..
– Чтобы ты не догадалась раньше времени, каким будет сюрприз, конечно же! – со смешком ответил невидимка, и впереди и справа гостеприимно открылась дверь.
Я послушно вошла.
Оглядевшись по сторонам, не заметила ничего необычного.
Этого и следовало ожидать.
Все его игры обычно начинались с переодевания, и этот раз не был исключением.
На манекенах передо мной висело три однотипных платья на выбор.
Я ткнула пальцем в то, что в центре. Белое, летящее и воздушное, оно было довольно коротким и очень милым. К нему прилагались босоножки на ремешках и такое же белое и невесомо-кружевное белье.
Привычно встав в центр комнаты, я приготовилась к переодеванию.
Пулло любил делать это сам и очень огорчался, когда из вредности или спешки я лишала его этого удовольствия.
Сейчас мы никуда не торопились, и я ощутила, как невидимые
