отметила, что Аршасса среди них нет. Стало даже интересно, где он? Чем так занят, что решил пропустить обед в обществе императора? Но вскоре все мысли о придворном маге вылетели из головы, стоило только сесть за стол и обнаружить по правую руку Эмиль. Неожиданно и странно. Или она специально села рядом, чтобы испортить мне аппетит? Тогда ничего удивительного в её поступке нет. Все закономерно.
— Как вы себя чувствуете, принцесса Саира? - как только за столом воцарилась тишина, поинтересовался Нафир.
— Думаю, вас уже успели проинформировать насчёт моего самочувствия, - натянуто улыбнувшись, ответила я.
— Верно, - откинувшись на спинку резного стула, произнёс император. - Но тем не менее, это не отменяет правил хорошего тона.
Намёк попал в цель и я промолчала. Наверное, у меня стремительно развивается паранойя, раз я на все реагирую так враждебно. Стало стыдно, щёки запылали.
— Так, а где наш уважаемый маг? - тем временем обратился Нафир к советнику.
— У себя, - ответил мужчина. Каюсь, я так и не вспомнила его имя. - Ему сегодня нездоровится.
— Знаем мы о его «недомоганиях», - рассмеялся Нафир. - Уже доложили. Что ж, - продолжая улыбаться, хмыкнул император, - значит он пропустит новое развлечение. Но в этом он сам виноват, а сегодня его место займёт моя будущая невеста, - выждав небольшую паузу и оценивающе посмотрев на меня, он продолжил: - Принцесса Саира, после обеда вы будете присутствовать вместе со мной на казни изменников.
Что?! Слов не было. Пару секунд мозг пытался переварить услышанное. Да Нафир что, совсем рехнулся? Он находит удовольствие, наблюдая за чужой смертью? Едва не поинтересовалась, все ли хорошо у него с головой, но вовремя прикусила язык. Лесные Духи, куда я попала?..
— Боюсь, что мне придётся отказаться, - справившись с шоком, ответила как можно учтивее. - Не переношу вид крови.
— Кажется, вы не поняли. Это не приглашение, а приказ.
Теперь его взгляд стал колючим, а в голосе послышались неприклонные нотки. Вот Нафир и показал себя. Слухи оказались правдивы.
***
Я шла, придерживаемая под руку Нафиром и поверить не могла, что все это происходит в действительности. Бред... Нет, я конечно понимаю, что показательные казни необходимы - без этого никак. Но не делать же из них зрелища на потеху публике. Может император считает, что его невеста придёт в восторг от подобных мероприятий? Если так, то он глубоко заблуждается.
Мы вошли в небольшую мансарду, выходящую прямо на Народную площадь. В центре стоял широкий помост, на котором возвышалось огромное деревянное строение, больше напоминающее пыточное.
— Впервые видете плаху? - я вздрогнула, услышав голос Нафира. - Принцип действия прост. Шею приговоренного зажимают в колодке, привязывают руки и дергают рычаг, приводящий весь этот механизм в движение. Видите то тонкое лезвие? - Он указал на косое лезвие, висящее между двумя столбами. - Оно настолько острое, что мгновенно лишает жизни.
Народ быстро стекался к месту казни. Вокруг дворца выстроились отряды, готовые в любой момент защитить своего императора от недовольных.
Сидя по левую руку от Нафира, я растеряно всматривалась в лица столпившихся. Люди радостно галдели и возбужденно переговаривались, создавая невообразимый шум. То тут, то там виднелись торгаши с переносными лотками и бродячие артисты. Они звучно зазывали к себе зевак, создавая атмосферу праздника.
Через несколько минут стража начала теснить людей и гомон стих. Прямо под мансардой провели приговоренных к казни.
Толпа мгновенно пришла в движение, и конвоиры сомкнули ряды. Слышались ругательства в адрес пленных, в них летели камни и протухшие овощи. Особо большой камень, брошенный меткой рукой, попал одному из приговоренных в лицо и из разбитого носа потекла кровь.
Я похолодела от изуверского зрелища и закрыла глаза, но все равно продолжала слышать, как народ беснуется от забавы.
— Как думаете, может раздробить им кости перед казнью? - Не сразу сообразила, что император обращается ко мне. - Что? Нет? А мне кажется это хорошей идеей.
Он уже поднял руку, чтобы озвучить новый приказ, когда я вскочила и, не говоря ни слова, попыталась покинуть мансарду, но моя рука тут же была перехвачена.
— Отпустите! - закричала, глядя в бледно-голубые глаза Нафира. - Я не могу здесь находиться! Если вам так нравится смотреть на все эти зверства - смотрите. А я не хочу!
— Успокойтесь, - с нажимом сказал он. - Займите своё место. Можете закрыть глаза, но до конца казни вы останетесь здесь, и это не обсуждается.
— Зачем? - попыталась вырваться, но он не отпустил, лишь сильнее стиснул запястье. - Разве это так необходимо?
— Вы пришли сюда вместе со мной и уйдём мы тоже вместе, - отчеканил он. - Не стоит давать людям лишний повод для сплетен и пересудов. Будте же благоразумны, принцесса Саира. Присядте и дождитесь завершения казни.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться и попытаться сделать невозмутимый вид.
Тем временем приговоренных остановили у помоста, и Нафир поднялся, величественно поправив складки императорской мантии. Народ притих, ожидая речи своего правителя.
— Мои подданные! Я приветствую всех собравшихся на площади! - Его голос был звучным и громким. - Сегодня мы здесь, дабы засвидетельствовать исполнение приговора. Мятежникам - смерть!
Толпа взорвалась дружным гулом. Император поднял руку и на площади возникла тишина. Люди замолчали так покорно и быстро, что мне на секунду показалось, что я оглохла.
— Пусть эта казнь станет живым примером для тех, кто идёт против власти. Так мы будем поступать со всеми предателями и смутьянами!
От этих слов меня пробил озноб. Могло ли быть так, что Нафир знает о моих чувствах к Виару или, что ещё хуже, о нашем поцелуе? Неужели Аршасс все-таки доложил ему о произошедшем в библиотеке? Будь он проклят тысячу раз! А может Аршасс здесь не причём и у его величества достаточно соглядотаев? От этой мысли легче не становилось. Был ещё один вариант, в который очень хотелось верить: я просто себя накручиваю и Нафир ни о чем не знает.
В попытке успокоиться, глубоко вдохнула и выдохнула. Но руки все равно мелко дрожали и я сжала кулаки, чтобы император не заподозрил моего страха.
Тем временем император закончил свою речь и палачи стали приводить приговор в исполнение. Я зажмурилась и не открывала глаза. Не хотелось видеть чужие смерти, не хотелось здесь находиться. Слышать, как люди восторженно кричат, после каждого свиста лезвия было невыносимо.
—
