лет назад, — заметила она с нажимом.
— И что? Я же не дурак, хранил не деньгами, а золотом. Да и гномы известны своей принципиальностью, они бы никому не отдали содержимое моей камеры, пока не убедятся в смерти.
Уложив напоследок в корзину тряпицу с замотанными в неё свечами, Тейла вышла из кладовой и остановилась в коридоре, глядя на меня каким-то ожидающим взглядом. Я обернулся назад, закрыл за собой дверь в кладовую. Но она продолжала прожигать меня взглядом с таким видом, будто я ей денег должен.
— Что?
— Леди не подобает таскать тяжести. Обычно для этого есть слуги, но при отсутствии оных…
Я расхохотался и подхватил корзину, которая совсем не показалась мне тяжёлой.
— Кажется, за триста лет ваше высочество позабыло манеры, — она вздёрнула нос и, стуча каблуками сапог для верховой езды, поспешила по лестнице наверх.
Подумать только! Наследный принц Шайенгара таскает продукты для обедневшей графини!
— Нам бы не помешала парочка слуг! — крикнул я ей вслед. — А лучше три! Кто-то же должен здесь ремонтом заниматься!
Гроза разыгралась не на шутку и, когда мы поднялись на кухню, через открытое окно уже налило довольно солидную лужу. Глубоко вдохнув свежий воздух с ароматом дождя, под раскатистый гром я закрыл окно, но ставни оставил открытыми, чтобы потемневшее небо хоть немного освещало кухню. Где-то совсем недалеко сверкнула крупная, яркая молния, на пару мгновений озарив всё помещение — а потом оно вновь погрузилось во тьму, и только светляки Тейлы мерно сияли под потолком.
Девушка принялась выкладывать на стол наши припасы и первым делом вынула из корзины свёрток со свечами. Вставив их в подсвечник на пять свечей, она попросила:
— Зажжёшь?
Я озадаченно посмотрел на свечи. Не то чтобы зажечь их было трудно, просто мне почти никогда не доводилось этим заниматься, и сейчас, когда магия не очень хорошо меня слушалась, были серьёзные опасения случайно поджечь кухню. И случай в котельной не добавлял оптимизма.
В конце концов, решив, что даже если устрою пожар, то сам же его без проблем затушу, я взял в руки подсвечник и осторожно подул на смазанные воском фитили. Настолько осторожно, что они вспыхнули не сразу: сначала подплавился воск и скатился каплями по свечам, потом фитили обуглились и согнулись — и только после этого, наконец, разгорелись.
Тейла почему-то молчала и даже не смотрела в мою сторону. Она разложила продукты на столе, отыскала нож и попыталась начать чистить картошку, но вместо тонкой кожуры отрезались крупные куски.
— Тупой, — со вздохом признала она.
— Надеюсь, это не про меня, — я осторожно забрал у неё нож, взял второй и принялся затачивать кромку. Тейла некоторое время молча за этим наблюдала, а потом заметила:
— Для наследного принца ты слишком хорошо ориентируешься в хозяйстве.
— Что значит — слишком?
— Вряд ли заточка ножей входит в обязанности принца.
— А ты думаешь, что быть принцем — это только по балам ходить и горничных по углам зажимать?
— Нет, но…
Тейла покраснела, и я удовлетворённо заметил:
— А мне кажется, именно так и думаешь.
— Я хотела сказать, что у тебя должно быть много слуг, которые делают всю грязную и мелкую работу.
— Быть наследным принцем значит уметь всё, ведь королевская семья несёт ответственность за свой народ. Представь ситуацию, что замок оказался в осаде. Работы много, ведь надо поддерживать жизнь, моральный дух и вести оборону. В таком случае не будет хватать рук на то, чтобы приготовить ужин или заточить меч — и члены королевской семьи должны не только обеспечить себя, но и следить, чтобы никто не болел, не голодал, не испытывал острой нужды.
Я сполоснул нож в деревянном ведре и подбросил в воздух картофелину, после чего ловко поймал её и начал быстро счищать кожуру. Подытожил:
— Власть — это не только роскошь и прислуга. В первую очередь это ноша, которую нужно уметь нести, и этому в королевской семье учат с детства.
— Сомневаюсь, что принц Орвэл смог бы сам себе приготовить ужин, — фыркнула она. — Ходят слухи, что однажды во время охоты он потерялся в лесу и чуть не утонул в реке, которая была ему по пояс.
Я усмехнулся. Сагатоны всегда полагались только на магию — и в ней они действительно были хороши, — но в мире есть места, где по тем или иным причинам она перестаёт слушаться.
— В семье Морай навыки выживания считались важнейшими, — говорил я, быстро счищая кожуру, пока Тейла топила печь под плитой. — Впервые меня отправили одного в лес в возрасте восьми лет. Как сейчас помню, у меня был небольшой кинжал в портупее, в которой пришлось сделать дополнительную дырку, чтобы не сваливалась, и фляга, которую я благополучно потерял, как только стемнело.
— Серьёзно? — обернулась она. — Тебя одного отправляли в лес? Беспечное отношение к наследникам было в вашей семье.
— Ну, я считал, что одного. А так, наверняка за мной отправили лесника, чтобы наблюдал издалека и не позволил бесславно сгинуть где-нибудь в болоте. Но за всё время я не встретил ни единой живой души, если не считать стаи волков.
Тейла сначала округлила глаза, а потом в сомнении сощурилась:
— Врёшь. Не может восьмилетний ребёнок противостоять стае.
— Только в том случае, если он не дракон, — улыбнулся я. Оставив картошку в миске с прохладной водой, взялся за мясо. Целая тушка какой-то птицы, которая больше всего смахивала на дикую куропатку, сгодилась бы и на суп, и на жаркое.
— Может, я могу чем-нибудь помочь? — осторожно спросила Тейла, из-за моего плеча наблюдая, как я разделываю куропатку.
— Можешь нарезать картошку и морковку крупными кусочками, — предложил я. — Только осторожно, нож острый.
Некоторое время мы молча занимались приготовлением обеда. За окном грохотал гром, а разыгравшийся ливень колотил в окна так, что шум наверняка разносился по всему замку. Стоящие посреди стола свечи мерцали и плясали под пронизывающим сквозняком, но тепло, исходившее от печки, не давало мне замёрзнуть. А вот Тейла то и дело растирала ладони. Заметив это, я сместил на столе котёл так, чтобы ей пришлось встать ближе к печи.
— Погодка сегодня… — протянула она, закончив с овощами.
— Да уж, не завидую тем, кого гроза застала в пути.
— Я хотела съездить в академию и попытаться попасть в библиотеку, потому что у нас не осталось ни одной книги по истории переворота. Но…
— Триста лет прошло, один дополнительный день ничего не изменит, — философски заметил я, высыпая в котёл остатки нарезанного лука. Осталось только приправить и поставить на огонь.
Огонь в печи весело плясал, когда
