вокруг завяли, трава пожухла. У самого дома даже дышать было тяжело. Мы с трудом вошли в дом и увидели ЕГО. Демона. Он стоял в центре гостиной — огромный с мощными мускулами, большими рогами и совершенно голый. Мы бы засмущались, но мы в тот момент замерли от ужаса, ведь спастись от обернувшегося демона практически невозможно.
Я видела, как тяжело даются Аннабель слова. Воспоминания были для нее болезненными.
— Увидев нас, он взревел и бросился на нас. Я задвинула сестер за спину и вступила с демоном в бой. Я попыталась привести его в чувство. Я била его, кричала. Но все было тщетно. Он сильно ударил меня по лицу, оглушая. Я ударилась о стену, из носа потекла кровь.
И тут он остановился и завыл, так горестно, так жалобно. Девочки бросились ко мне, закрывая меня. Он же упал на колени и заплакал. Я вскочила на ноги, отталкивая сестер, и бросилась к нему, сестры последовали за мной. Он страдал. Его сила убивала его. Мне так хотелось облегчить ему страдания.
— Как тебе помочь? — спросили мы его, — мы все для тебя сделаем.
Он посмотрел на нас и смущенно проговорил, заставив нас покраснеть.
— Останьтесь и разделите со мной ложе.
Я увидела, как засмущались демоницы, рассказывая такие моменты. Мне было также неловко.
— Ему очень тяжело дались эти слова, — проговорила Аннабель, отпивая чай, — но только так его можно было спасти. Мы любили его, поэтому согласились.
Рассказывать подробности, естественно, я не буду. Мы провели с ним три дня, прежде чем его сила пришла в норму. Он тогда не захотел рассказывать, почему его сила вышла из-под контроля.
Позже мы узнали почему. Во время наказаний грешных душ он впитывает ненависть, злобу, жадность и другие опасные эмоции. Подобные чувства дестабилизируют его истинную силу, и она выходит из-под контроля.
После случившегося он долго извинялся. Чувствовал вину. Даже целый месяц избегал нас, боясь осуждения с нашей стороны. В общем, вел себя, как трусливый мальчишка.
Мы решили сделать ему подарок, чтобы показать наши чувства. Мы своими руками сделали кольцо, вложили в него все наши чувства. Пришли к нему втроем и подарили кольцо в знак нашей любви. Мы долго разговаривали. И наконец, он принял кольцо и пообещал любить и беречь нас.
В тот же день я узнала, что беременна. Так что замуж я выходила в положении. И в тот же день он признался, что он — Владыка Ада Люцифер. Самый первый Демон.
— Вы не испугались? — спросила я.
— Нет, мы полюбили его, остальное стало неважно. Он так радовался будущему наследнику, что мы не могли не полюбить его еще больше.
— Он же назвал сына Нуар — черный. Так как был зачат в его черный момент жизни.
— А почему только вы почувствовали, что Владыка Люцифер в беде? -
спросила я у Аннабель. Меня удивило поведение Аннабель.
— Все просто — я его истинная пара, — спокойно ответила Аннабель. Мои глаза округлились от удивления.
— А как же…
— Каэра и Адриенна тоже, так как у нас одна кровь, — пояснила Аннабель, — только у нас связь сильнее, так как он первую меня увидел. Я что-то типа Первой Жены, — рассмеялась она.
— И мы сразу поясним, нас все устраивает — сказали, улыбаясь Адриенна и Каэра. — Мы любим сестренку и Люци и неважно, на каких мы ролях. Он любит и заботится о нас, и мы отвечаем ему тем же.
Я с восхищением смотрела на них. Хотела бы я такую любовь.
— Вот и вся история. Кстати, — посмотрела на часы Каэра, — почти полдень, скоро обед, а потом подготовка к семейному ужину. Пойдемте.
Мы дружно поднялись. Меня проводили до коттеджа Ивейна.
— Не забудь подарок на ужин, — прошептали они и ушли.
Мы с Ивейном пообедали в гостиной. Он расспрашивал, чем я занималась с мамами, на что я ответила, что это секрет. Он рассмеялся и больше не касался данной темы.
А потом началась подготовка к семейному ужину по случаю дня рождения Ивейна.
Подготовка продлилась до самого вечера. Подбор платья, причесок, украшений. Помощницы мучали и мучали меня. Наконец мне подобрали открытое голубое атласное платье в пол с кружевной вышивкой на лифе. Волосы заплели по бокам в косы, закрутив в пучок, часть волос были распущены и отдельными прядями выпущены из прически. Над пучком закрепили голубую заколку в виде голубых цветов.
Помощницы подобрали идеальный макияж, подчеркнув легкость моего образа. На шее и в ушах мерцали колье и серьги из топазов. Я с восхищением смотрела в зеркало и не узнавала себя. Мне подали серебристые туфли на высоком каблуке. Бедные мои ножки. Но помощницы заверили меня в их удобности и комфортности. Что ж красота требует жертв! Я вертелась вокруг зеркала, наслаждаясь образом. Помощницы протянули мне серебристый клатч.
— Это для подарка, — подмигнули они. Я положила коробочку в клатч. Ну, вот я готова!
— Вы прекрасны, Ясмин! — хором они сказали. — Вы сегодня всех сразите своей красотой!
Я бы не прочь сразить одного дьявольски красивого демона и смущенно улыбнулась.
— Спасибо вам, — поблагодарила я помощниц, — вы мастерицы на все руки.
Они заулыбались, принимая похвалу.
В дверь спальни постучали.
— Ты готова, Ясмин? — услышала я голос Каэры. В спальню вошла мама Ивейна. Помощницы поклонились и вышли. Она была в сногсшибательном черном длинном платье, подчеркивающее все соблазнительные изгибы. Черные волосы были забраны в пучок с выпущенными вьющими прядями на лице. Вау! Красотка!
— Девочка моя, ты прекрасна, — улыбнулась она, осматривая меня.
— Ну что вы! — засмущалась я, — я вам в подметки не гожусь.
Она рассмеялась. Ей понравилась моя похвала.
— Пойдем, гости прибывают, Ивейн уже в зале, принимает поздравления.
Я взволнованно встрепенулась. Каэра создала портал, и мы вышли у самого входа в зал. Я осмотрелась. Дежавю. Знакомая дверь, знакомый зал. В него мы вошли в сопровождении Веспера, который вновь вернулся к входу встречать гостей. Зал был украшен редкими черными и алыми розами — они стояли в вазах на столах с угощением и алкоголем и вдоль стен. Были повешены люстры, свет которых ярко переливался в хрустальных капельках и бусинок.
Гостей было уже много, но они все пребывали и пребывали. Все они были мне не знакомы. Это так называется семейный ужин? Больше похоже на светский вечер в высших кругах. Голоса и смех разносился по залу.
— Иди к Ивейну, подари подарок, — шепнула мне Каэра. — Мне надо отойти. Ты здесь никого не знаешь, поэтому держись
