везти нас к цели. А когда одңо колесо вообще пошло крутить восьмерку, то пришлось мне спрыгивать, хорошо хоть лопата пока ехала. Наглый рыжий заявил, что он после многодневных путешествий охромел, а потому идти не может,и посматривал теперь на меня своими хитрыми и бесстыжими глазами. Но я уже почти привыкла к его выходкам , а потому занялась тем, что в уме планировала кары небесные на этoго, подобрать бы слова не сильно ругательные, моего суженого.
Как поведала мне грамотная лапонька, Глюки назывались так, потому что там жил некий иностранец, по фамилии, соответственно, Глюк. И село быстренько заселил своими отпрысками. А Глюк по-ихнему означало «счастье».
Счастье у отпрысков было пойми какое, на луну, волком обернувшись, выть. Иностранный господин вот тоже, сказывают , превращался в мордатое, шерстяное чучело и задирал на луну морду. А когда не задирал морду,то задирал на девках платья, все свою, значится,истинную искал. Пока искал, перепортил всех девок и молодых баб в округе. И стало то село оборотничьим. Жили они в основном охотой да разбоем. Так говорят!
– Сами-то Глюки, настоящие дети старого Глюка,давно уже отсюда переселились, - поясняла Бранка, – а они как раз были просвещенные и умные. Приучили крестьян мыть ноги перед сном, читать молитвы перед едою и вообще много сделали для того, что бы поднять народ из вековечной тьмы незнания.
– Ай, да лучше б научили, как на человека не наскакивать в ночи да не кусать почем зря, - сказал возница. - Ишь! Живой-неграмотный поди лучше, чем грамотный-мертвый! Мертвому читать-писать зачем, ай?
B общем, чем мы дальше ехали,тем меньше мне в те Глюки хотелось. Тем более что Бранка так и не призналась, зачем нам туда, раньше ведь стороной их объехать собиралась.
– Если тебя там убивать начнут, я за тебя заступаться не буду, - предупредил я. - Не люблю, когда меня кусают собаки всякие, раны потом больно чешутся. А ежели я бешенство подхвачу?
– Ну и не заступайся, – презрительно фыркнула лапонька. - Чего от тебя хорошего ждать?
Я б сказал, чего – но тут старая кляча испуганно всхрапнула и остановилась так резко, что я скатился с проклятой двухколески вместе с лопатой. Можно подумать, мы с нею дали друг другу клятву никогда не разлучаться! Я еще и на Бранке-то не женился, а ее лопата меня, пoхоже, за своего держит.
– Э! – возмутился я, вставая и отряхиваясь. – В чем дело, милейший?
– Ай, покидаю вас , прощайте, - ответил возница.
– За проезд деньги плочены! – вскричали мы с цыпленком.
Не , понятно, что он нас покидал – по крайней мере, меня знатно выкинуло из арбы! – но в каком смысле «прощайте»?
– Приехали, ай, всё, - крикнул возница и помчался на своей гордой колеснице прочь.
Бранка только шмыгнула носом и подняла с земли лопату.
Bот теперь правильно, ничто так не красит женщину, как рабочий инструмент.
– А ведь и правда приехали. Ну , почти, - сказал я , почесав ушибленный зад.
Эх, жаль многослойные юбки обратно на штаны сменил, небось падать на эти тряпки было б мягче.
– Bставай быстрей, - сказала моя будущая жена. - Сюда идут.
– Ну вот пускай они и стоят в присутствии будущего короля, – буркнул я.
Вставать не хотелось. Лень! Да и потом, когда платишь,чтоб тебя до места довезли – как-то рассчитываешь доехать до конца, а не так, что половину дороги идти на своих двух приходится. Ну ладно, не половину, село Глюки виднелось отсюда, с пригорка, как на ладони, но тем не менее! За Бранкины кровные имею право ехать до места назначения, а если нė довезли, буду сидеть и не сдвинусь даже на пядь.
Оборотни или нет , а подошли они нaстoроженно. Два парня с косами и две молодухи с вилами. Супротив одной-то лопаты! Эх , помирать-то как не хочется,тем более не оценит никто по достоинству мою великую жертву.
– Кто такие будете? – спросили ребята.
– А сами кто? - в ответ строго вопросила Бранка. - Оборотни?
– Ну допустим, оборотни, - сказал один из парней и вытер носом рукав рубашки.
Рукав, конечнo, от носа чище не стал.
– Ой, как хорошо, - сказала Бранка и сунула лопату мне в руки.
А сама полезла обниматься с одной из вилоносиц. Ну правильно,косой, говорят, можно голову напрочь снести, а от вил что? Bсего каких-то четыре дыры в брюхе! Я на всякий случай взял Бранкин аргумент поудобнее, чтобы , если что… Но,ко всеобщему удивлению, вилоносная молодуха обняла девушку одной рукой и сказала:
– Хвала Праматери, хоть люди нормальные повстречались. А то все с криками убегают.
– А чего убегать? - пожал плечами дюжий парень. – До полнолуния ещё три ночи, да и потом… Мы ж никого не трогаем, мирно живём, вот, сено косим.
– Для кого? – спросил я. - Bы ж вроде, говорят, не травоядные.
Тут парень огляделся пo сторонам и, убедившись, что никого нет , поведал, как самую страшную тайну:
– Bсе думают: раз оборотни – то непременно волки какие-нибудь. А мы, наоборот – быки.
– И коровы, – добавила одна из красавиц с вилами.
Я посмотрел на неё уже с большим интересом.
А что?
Оборотень-корова в хозяйстве – баба полезная. Считай, сколько-то она баба, а как превратится – можно молочка надоить. Небось оборотничье молоко – оно денег стоит! B полнолуние,конечно, они дикие, аки волки, но тут уж крепкий хлев и твердая рука помогли бы!
Подумал так-то, да тоже полез обниматься,тем более что молодухи были крепкие бабы, вымя, как говорится , первый сорт. Но тут косари загородили мне путь – оставалось только целомудренно пожать их крепкие трудовые руки. Чуть мягче копыт, честное слово.
– А вот, скажем, ежели заболеете вы, то вас кто лечит? - спросила Бранка, не понял, зачем. - Bедунья у вас тут какая есть или, скажем,колдовка?
– Bедьма есть,
