грубо вырезанную маску гнева. — Променял семью на какую-то девку!
Непонятно, к кому он обращался. К ней ли, к Мэту или к покойному Деву?
— Зверь, подсевший на наркоту, страшен. — Мэт обнял, закрывая ее своим телом что от взглядов, что от крика. — Если хочешь, иди домой. Я разберусь и приду.
— Нет. Сама.
Мэт проводил в туалетную комнату, где Кери умылась ледяной водой и подышала ровно, глядя в зеркало.
Она жива. Мэт жив.
С остальным они справятся.
Браяна отвели в допросную.
Амалия мертва. Допрашивать осталось двоих вахили да сообщников из числа людей.
Кери стояла за зеркальным стеклом и смотрела на свихнувшегося вахили.
Нормальным притворяться больше без надобности. И окружающим без надобности обманывать себя, убеждая, что у каждого свои маленькие странности.
Странности не маленькие. Они выросли.
— Она не дочь Дева. Чепуха. От оборотня в состоянии зачать и родить только самка оборотня. Мы обменялись кровью, поклялись. А для него эти узы оказались не дороже человеческой шлюхи!
— Истинной пары. Ничто не дороже истинной пары, — не надеясь быть понятым, но озвучил Мэт.
— «…встреть его как брата…» сказал мне тогда отец. Как брата, предавшего семью, и встретил. Отец проглотил. Я — единственный сын и наследник.
Девид и Мэт приблудыши. Принятые в клан в разное время, из разных разоренных семей резервации, что жили отдельно от стаи.
— Как легко отец согласился принять их обратно!
Отец Браяна мыслил рационально. И резурсами не разбрасывался.
— Но по дороге им встретился ты?
— Еще как встретился.
Никто его больше не спрашивал, но, видимо, самому требовалось выговориться.
— Молл пришел на днях к маме. Сказал, что не станет больше молчать. Он… совесть или что там ему покоя не давало.
Эндрю любил мать Кери. По крайней мере, так это преподносил. А что там было на самом деле — страсть, обида, ревность… зависть? Вряд ли даже сам Эндрю это понимал.
— Тогда он увидел случайно, что Анна в городе. В машине этого ублюдка. И показалось ему, что счастливой она не выглядела. Пришел ко мне…
Молчание звенело напряжением, что перетянутая струна.
— Так что произошло на той дороге?
Браян громко рассмеялся и смеялся долго. Пока не выдохся, оставшись лежать щекой на столе и глядя в пустоту.
— Я убил их. И поджег. Не помню точно.
Он очнулся в папиной машине, грязный, в пепле и кровью на руках.
Больше они в семье о той ночи не разговаривали.
Браян принял реальность такой, какой ему показывали.
У Кери первое настоящее дело. Самостоятельное.
С ней связалась Трейси, та самая, что работала в кафе при библиотеке. Попросила навестить дом ее бабушки в резервации. Старушка уверяет, что слышит стук в окна и двери по ночам, что кто-то скребется и хлопает дверцами шкафов. А еще болтает, мешая спать.
Бабушке девяносто три года, и она лишь недавно стала жить одна, похоронив мужа, и слуховые галлюцинации могли быть просто-напросто слуховыми галлюцинациями. Без призраков и потусторонних сил.
Но Кери решила проверить.
Первое дело!
Поехала одна, на своем железном коне. Мэт подарил. Где-то раздобыл старую модель с огромными устойчивыми колесами и удобным сиденьем, подновил, отремонтировал. Покрасил в изумительный яркий алый цвет. Теперь Кери везде, где бывала без Мэта — что случалось не так и часто, — передвигалась верхом на велосипеде.
Втайне от всех звала его Ишкуда — комета по-индейски.
Да, язык предков также начала изучать. С Джеки, учительницей по травам, иначе особо не пообщаешься.
Да и… хотелось знать.
Постучала в хлипкую дверь и зашла, услышав приглашение откуда-то из дальних комнат.
Неуверенность в себе и собственных умениях испарилась как не бывало.
— Знатный здесь курильщик жил… — вырвалось.
Курильщик в самом деле жил, но давно. Запах выветрился, за домом и обстановкой ухаживали. Покойный муж старушки скончался с год назад.
К нему, однако, прилагались еще три… нет, четыре духа. Двое подростков, что умерли от передозировки недалеко на холмах, старуха с параллельной улицы и шкодный кот, погибший в неравной схватке с лисой.
— Да у вас полный дом… — вышло вместо приветствия.
Сухая старушка зашла в комнату, поклонилась. И Кери повторила более глубокий поклон в ответ.
Трейси предупреждала, что бабушка Шуша только на навахо общается.
— Этих провожу. Видимо, ослабленным полем притянуло… — объясняла свои действия Кери. На короткие фразы ее знания языка уже хватало.
— А муж ваш не уйдет.
Старушка прижала руки к груди, в глазах робкое счастье и неверие.
— Останется с вами, дождется. Так что не бойтесь и не торопитесь на тот свет.
— Спасибо, доча.
Ритуалы… Травы, камни, соль, слова и сила. Вот инструменты шамана.
Раньше Кери бы посмеялась над подобным, сейчас — сама верит, делает и получает результат.
Мир слышит ее.
А Кери слушает мир.
Заплатили ей медом. Трехлитровая стеклянная банка свежего, ароматного, с собственной пасеки…
С шаманами деньгами расплачиваться нельзя.
Кери и рада — предыдущую работу бросать не хочется. Переводить ей тоже нравится. Поделки же «дизайнерские» перешли на качественно новый уровень — уже не только по наитию мастерит, но и полагаясь на знания, полученные у Изи с Джеки.
Переезд в Иллайхе состоялся тогда же — в сентябре.
— Тебя подвезти? — одним утром спросил Мэт.
Соблазнил невинную девушку, а теперь домой спроваживает?
— Куда это? Спроваживаешь? — уточнила.
Мэт рассмеялся под ее подозрительным взглядом. Обнял, прижался, сильные руки сжали плечи.
— Ответ, что и раньше — нет.
— Куда провожать тогда собрался?
— Подвезти. Не провожать.
— Аполин забрать? — Точно. Она последние дни ей звонила, рассказала в общих чертах, как и что, но чувствовала себя виноватой. Тетушка там одна-одинешенька, не считая кота, а Кери тут… жизнью наслаждается. — Завтра?
— Договорились.
— Изольда обрадуется. Завтракать будешь?
— Замуж за меня выйдешь? — спросили одновременно.
Мэт вынул из кармана невзрачный кулек и протянул его Кери.
Внутри — ожерелье из камней семи цветов. Неошлифованные, с грубыми креплениями — они прекрасны. И один камень отдельно — синий — на кожаном шнуре.
— Это то, о чем я думаю?
— Мне Изольда их отдала, давно уже.
Эту легенду Кери тоже вспомнила.
В детской книге сказок, когда вслух читала, Мэт ее произношение поправлял. Теперь понятно, почему он тогда так таинственно улыбался.
Однажды одинокая Амо попросила у Богов счастья. Сама руки не сложила в ожидании. Каждый день шла дальше: в горы, к морю, в пустыню, в болота — и искала. То самое счастье, что просила у Богов.
В каждом уголке мира, в котором довелось ей побывать, помогала зверям, старикам и детям, чем умела, как
