него в руках меч. Меч пылает белым огнем и разрезает воздух подобно пропеллеру.
— Чертовы кошмары, — пробормотала Лина. Она дернулась, глаза ее закрылись и девушка опять провалилась в кошмарный сон.
Лина не помнила, сколько раз она просыпалась и опять засыпала.
И даже не поняла, что ее разбудило.
Она четко слышала биение. Биение сердца и …еще биение. Справа.
Лина села и подтянула ноги к груди.
Сердцебиение усилилось. Лина опять почувствовала жар. Сильный жар, который наполнял все ее тело и грозился выплеснуться наружу.
Она прижала руку к правой стороне груди и съежилась:
— Господи-и… Да когда же вся эта жуть прекратиться?
Что со мной? Почему сердце бьется с обеих сторон?
Лина застонала. И ладно бы, раз такое дело, пусть бьется. Но жар… этот невыносимый жар…
И тут вдруг девушка почувствовала, как внутри нее ожила и завибрировала тонкая серебряная ниточка. Эта ниточка шла из ее сердца куда-то наружу. Лина почувствовала пульсирующую точку на том, другом, конце.
Точка эта пульсировала неспешно, будто успокаивая девушку. И Лина неожиданно ощутила, что она не одна.
От этой нити ощущался приятный холодок, который делал жар вполне переносимым. Она повернулась на спину и широко раскинула руки.
Наконец пульсация стала едва заметной и дыхание девушки в такт ей замедлилось.
Лина закрыла глаза, опять прижала руки к груди и заснула.
В этот раз никаких сновидений не было.
А ранним утром, когда солнце еще только-только поднималось над горизонтом, она открыла глаза и вдруг почувствовала страшный голод.
Будто неделю не ела.
— Чем-то пахнет…, — пробормотала девушка и принюхалась. Воздух был так себе.
Пахло затхлостью, давно не проветриваемым помещением, потом и еще чем-то…
Определенно съестным.
Лина села и быстро огляделась. Рядом с постелью, на полу стоял горшочек, тщательно закрытый крышкой. А рядом — рядом возвышался кувшин. Лина забыла о том, что все еще не одета. Подскочила, открыла крышку и в нос ей ударил запах гречки и тушеных грибов.
И девушка накинулась на еду. Она брала ее горстями и кидала в рот. Блаженно жмурилась и проглатывала.
Очень скоро горшочек опустел.
— Маленький какой, — взгрустнула Лина. Желудок заурчал снова. Он был совершенно согласен. Мало. Но больше ничего не было.
Как же ничего? Лина схватила кувшин. Ведь там наверняка вода. А пить ей хотелось не меньше. Конечно, новое тело могло довольно долго продержаться на старых запасах. Но запах свежей воды с ноткой то-ли цитрусовых, то-ли весенней хвои чуть не сбил ее с ног.
Девушка схватила кувшин и с наслаждением приникла к горлышку.
Перевернула его и высунула язык, чтобы ни одна капля животворной влаги не пропала.
Последняя капля упала и Лина блаженно облизнулась.
“Пожалуй, этот мастер не такая уж и скотина… И что это я на него так вызверилась? Прямо пмс, честное слово”, — Лине стало не по себе. Она вовсе не была такой вот стервой, которая бросалась на людей.
“Надо обязательно спуститься и с ним поговорить. Ну, извиниться там”, — Лина вдруг рассмеялась. — Но здорово я ему заехала. Прямо вылетел в коридор.
А вот нечего. Нечего врываться к неодетой девушке!”
Она рукой вытерла мокрые губы и поднялась.
Несмотря на кошмарные сны, которые и сейчас еще не полностью выветрились, на душе стало значительно веселее.
И, самое главное, не чувствовала Лина больше никакого подозрительного биения справа. Все было как обычно. Сердце мерно билось с положенной стороны и только та, серебристая, несущая прохладу нить все-еще ровно и успокаивающе пульсировала.
Девушка прижала руку к груди и только сейчас почувствовала, что она вся мокрая.
“Да я ж перепотела вся. Фу-у… Чертовы кошмары!
Хорошо, что ванная прямо тут, за соседней дверью. Далеко идти не надо”.
Лина тряхнула гривой темных теперь волосы и пошла в приводить себя в порядок.
“А потом пойду вниз, — решительно подумала она. — Вот пусть мастер этот все и объяснит! Что там у меня за второе сердце завелось! “
Виль злился. Он прекрасно понимал, что злость эта совершенно иррациональна. Но тем не менее злился.
“Да что эта девчонка о себе возомнила! Ученица, Одинокий прости. Да с ней придется куда больше повозится, чем с Лиссой в свое время”.
Он произнес это имя, которое давно запретил себе произносить вслух и замер.
Кулаки непроизвольно сжались.
“Лисса… Как, оказывается с тобой было просто… А я, глупец, этого не понимал. Гормональный выброс!” — мужчина зло прищурился.
Конечно, он знал, что это просто гормональный выброс. Но такой силы!
Девчонка, пожалуй, за пояс заткнет его лучшего ученика, Фико. Даром что тот мужик.
Виль хлопнул дверью и вышел на крыльцо. Такой злости он не чувствовал давно. Неужели и у него с гормонами проблемы?
Виль усмехнулся.
Безусловно, это был был выброс. Оказывается, и у лучших охотников на ларгов бывают вот такие дни.
Или просто очень давно никто не давал ему ногой с разворота?
Виль ухмыльнулся.
Что и говорить, давненько он толком не тренировался. С кем, Одинокий его возьми?
Бой с тенью это, конечно, хорошо. Но до безумия мало.
Виль вспомнил Фико и разозлился еще сильнее. Конечно, он мог держать эти эмоции в узде довольно долго. Но к чему? К чему это сейчас?
Охотник напряг все мышцы, оттолкнулся от земли и взмыл в воздух. Сделал несколько едва заметных глазу кувырков. Тело повиновалась с радостью. А когда Виль приземлился, то в добавок несколько раз прошелся колесом вокруг дома.
Наконец мужчину отпустило.
Он сел на ступеньки и успокоил дыхание.
Закрыл глаза и тут перед ними появился ухмыляющийся Фико. Его лучший ученик. Гордость.
Виль почувствовал, как в сердце опять загорается пожар.
Мужчина поднялся и уставился в светлеющее небо.
— Одинокий… Скоро рассвет.
Он знал, что больше ученицу одну оставлять не следует. Виль прислушался к той тонкой нити, что теперь их соединяла. Пожалуй, сейчас все было спокойно.
Иномирянка то ли спала, то ли постепенно приходила в себя.
Но Виль знал, что это ненадолго. Энергетические потоки еще не стабилизировались полностью и то переполнялись энергией и расширялись, то сжимались и тогда энергия шла на убыль. До стабилизации было далеко.
А значит..
Значит вскоре он разбудит ее и погонит на тренировку.
Виль вспомнил слова наставника:”Нет лучшего способа вернуть энергию в нужное русло, чем бой с хорошим противником”.
А Фико…
Одинокий, почему ему сегодня везде мерещится этот подлец?
Может быть, потому, что он до сих пор оставался лучшим и да, по своему, его любимым учеником.
Учеником,
