них и с замиранием сердца вдруг понимаю, что меня это больше не пугает. Я люблю его тьму и принимаю без остатка. Она меня пленила, переплелась с моей душой. Стала ее частью. Я знаю, что уже давно сорвалась в эту пропасть, которой так боялась, и теперь испытываю только восторг. Мы не разобьемся.
– Я и так твоя навечно, – шепчу я, – и хочу этого, Аид, больше всего на свете!
Мои слова становятся последней каплей в его сомнениях. Снимают последний крючок, запирающий всех его внутренних демонов. Мужчина будто меняется на глазах. Все его тело становится больше, а в глазах плещется неуемная страсть. А еще любовь, такая яркая, словно свет луны над нами, согревающая саму душу. От этого у меня невольно трясутся коленки и сбивается дыхание.
Аид со стоном набрасывается на мои губы, раздвигая их языком. Властно захватывая мой язык, ласкает то его, то губы, а потом углубляется так, что становится невозможно дышать. Он словно голодный зверь, вырвавшийся на свободу впервые за долгие тысячелетия, терзает мой рот, вдавливая тело жесткими толчками в нежное покрывало лепестков. Но мне мало этого. Хочу раствориться в нем. Соединиться в бешеном ритме тел, сплетая не только их, но и наши души.
Я цепляюсь за воротник его рубашки и разрываю ее, не желая тратить время на пуговицы. Мне просто жизненно необходимо прикоснуться к его телу прямо сейчас, почувствовать твердость его мышц под своими пальцами. Аид скидывает с себя остатки одежды и с рыком захватывает ладонью мои запястья, фиксируя их над головой. Другой рукой проводит по моему дрожащему разгоряченному телу, и ткань платья растворяется под его пальцами, будто ее никогда и не было, оставляя меня изнывать от желания, а кожу – покрываться мурашками при каждом дуновении ветра.
– Прекрасная… моя… – шепчет мужчина, разглядывая меня затуманенным взглядом. Мои соски напряжены то ли от холода, то ли от возбуждения, но я даже не пытаюсь вырваться. Глубоко дышу. Мне нужно лишь одно: чтобы он взял то, чего так хочет. Чего так хочу я.
Бережно, словно сдерживая внутренне цунами, он покусывает кожу на шее, тут же зализывая эти укусы. Легкая боль отдает импульсами во всем теле, заставляя меня плавиться и извиваться в его руках. Но мужчина все так же крепко сжимает мои запястья, лишая свободы. Я полностью принадлежу ему. Сейчас он главный, его тьма коконом окутывает мой свет, но отчего-то я становлюсь только сильнее.
Сладкая судорога пронзает тело, когда Аид спускается горячими губами к моей груди и захватывает сосок, прикусывая его чуть сильнее, чем до этого кожу. Мой легкий вскрик и дрожь не могут остановить Аида. И я понимаю как нельзя ярко, что именно сейчас все случится. Он уже не уйдет, не сможет отпустить меня.
Тут же, словно в подтверждение моих мыслей, мужчина очерчивает пальцами ребра, спускается к вздрагивающему животу и скользит вниз, властно раздвигая мои влажные складочки.
– Проклятье, ты такая сладкая и горячая… – со стоном шепчет Аид, отрываясь от моей груди.
Только сейчас замечаю, что на нем больше нет одежды. Что-то горячее и твердое упирается мне в живот, когда мужчина ложится сверху.
Меня кидает в дрожь, но внутри разгорается настоящий пожар. Руки все так же в его захвате, но я нетерпеливо трусь нежными лепестками о его член. Слышу сдавленный стон сквозь зубы и ощущаю, как от этого звука у меня внутри все завязывается тугим, но таким сладким узлом. Мы бесконечно долгие секунды смотрим друг на друга, глубоко дыша, словно ищем сомнения перед прыжком в бездну, но все преграды пройдены, все маски сорваны. Есть только он и я. И наша сила, которая готова сейчас же взорваться от сладкой истомы.
Я хочу кричать от желания почувствовать Аида внутри. Наполниться им. Стать с ним единым целым. Снова толкаюсь ему навстречу, и этот миг… Аид приставляет головку члена к моим складочкам и резко вбивается внутрь, растягивая меня, наполняя собой до краев. Я вскрикиваю от боли, выгибаясь дугой. Запрокидываю голову к небу и вижу луну, которая выходит из-за кровавых туч, ослепляя красотой момент нашего соединения.
Аид замирает пока мой стон не затихает, и, отпуская мои руки, опирается на ладони по обе стороны от меня.
– Перси… – стонет он, не двигаясь, но я не хочу ждать и подмахиваю бедрами, показывая, что готова продолжить. Мне необходимо движение. Это трение, приносящее со сладкой болью невыносимое удовольствие. Аид впивается в мои губы поцелуем и начинает двигаться во мне, все больше наращивая темп. Боли уже нет. Только удивительная наполненность и чувство всепоглощающей любви.
Наши стоны сливаются воедино, когда я обхватываю талию мужчины ногами, желая чувствовать его всего. Тугой узел внизу живота пульсирует, грозя разразиться удовольствием. Аид снова находит языком мой сосок. Со следующим толчком я вздрагиваю и будто взрываюсь изнутри. Меня словно прошибает током, я извиваюсь под мужчиной, крепко хватая его за плечи. Тысячи звезд вспыхивают под моими веками, и я кричу, не в силах сдерживаться. Мое естество сокращается вокруг члена Аида, и он со стоном изливается в меня, делая последние сильные толчки.
Мой свет уходит из меня с невероятной скоростью. Его тьма вливается в мое ослабленное тело, но как будто не может заполнить образовавшуюся пустоту. Я чувствую, что что-то не так, только когда не могу открыть глаза из-за накатывающей слабости. Безумное удовольствие сменяется полным бессилием. Все, что я успеваю прошептать перед тем, как меня накрывает темнота, это имя моего любимого:
– Аид…
Аид
Я никогда не думал, что можно настолько сильно любить. Настолько сильно желать. Я держу ее в своих руках, чувствую ее тепло, свет, который она отдает добровольно, и этот свет пропитан ответной любовью. Я хочу ее всю, без остатка. Звери внутри меня рвутся наружу, и я наконец-то отпускаю их, зная, что они не навредят. Они сделают ее своей, мою Персефону.
Бесконечный космос мерцает в глазах любимой, когда я, уложив ее на покров из лепестков, нежно целую. Платье растворяется под моими прикосновениями, и я вижу ее обнаженную. Сколько же ночей мне снилось ее тело. Я был не в силах совладать со своими желаниями. Горел в Тартарарах, истязаемый видениями, где ее губы целуют меня без ненависти, а глаза смотрят с любовью. Я опускаюсь перед ней на колени, языком исследуя ее тело. Моя богиня… еле сдерживаюсь, опасаясь причинить ей боль.
Она такая хрупкая, словно фарфоровая кукла. Ее
