цыпочки, чтобы дотянуться до него должным образом.
Мы целуемся до тех пор, пока у меня не перехватывает дыхание, пока его язык не оказывается у меня во рту, и я стону, мое тело прижато к двери, когда его член упирается мне в живот. Я запускаю пальцы в его волосы, и он стонет, когда я дергаю.
— Мне чертовски нравится, когда ты это делаешь, — говорит он, отрываясь от моего рта, чтобы вдохнуть. — Ты восхитительна на вкус, Миа.
Он возвращает свой рот к моему, пробуя меня на вкус своим языком, пока я не начинаю извиваться, и что-то скользкое не стекает по моим бедрам.
Чувствуя себя смелой в темноте, я протягиваю руку, лаская выпуклость на его штанах. Он сопротивляется моей руке, когда я хватаю его, поглаживая сквозь ткань, пока он не приподнимает меня за талию.
— Я долго не протяну, если ты сделаешь это, — шепчет он, покусывая мое горло. — И я не собираюсь портить это красивое платье своей спермой.
— Мое платье все равно скоро будет испорчено, — напоминаю я ему, когда он толкает меня к двери, мои ноги обвиваются вокруг его талии. — Я не возражаю.
— Первый раз, когда я трахну тебя, — рычит он, одной рукой дотягиваясь до моих трусиков. — Будет не здесь. Это будет в нашей кровати.
Наша кровать. Это слово волнует меня, хотя и не должно.
Его пальцы танцуют по моей щели, и он шипит. — Всегда такая мокрая для меня, — шипит он. — Моя хорошая Омега. Такая хорошая девочка.
Я в восторге от похвалы, затем зажимаю рот рукой.
— Нет, детка, не делай этого, — упрекает он. — Я хочу, чтобы все слышали, что я с тобой делаю. Держи рот открытым и кричи для меня.
Он погружает в меня два пальца, растягивая меня, безжалостно трахая меня своей рукой.
Я кричу, пока мой голос не становится хриплым, мое влагалище сотрясается в спазмах, когда он прижимается бедрами к моим.
— Черт, я скучал по этой тугой киске, — шипит он. — Не могу дождаться, чтобы связать тебя узлом, Миа.
Его губы снова находят мои, когда он добивается от меня очередного оргазма. Я стону ему в рот, тяжело дыша рядом с ним.
— Можешь принять еще один палец? — Он шепчет мне на ухо. — Ты позволишь мне растянуть тебя?
Я бы позволил ему делать все, что он попросит.
— Да, — выдыхаю я, и он медленно вводит в меня третий палец.
Я никогда не была так наполнена, и мне это нравится.
— Я бы сделал все, чтобы увидеть твое лицо прямо сейчас, — рычит он. — Смотреть, как твои глаза расширяются, а твой хорошенький ротик приоткрывается… черт.
Я теряю дар речи, когда сжимаю его пальцы, хныча ему в рот.
— Пожалуйста, не останавливайся, — умоляю я его, когда он убирает от меня свои пальцы. Я хватаюсь за его плечи, отчаянно пытаясь заглянуть под его одежду, но он накрывает мои руки своими.
— Если я сейчас не остановлюсь, я возьму тебя, — выдыхает он. — Ты заслуживаешь большего, чем трах в темной комнате.
Он осторожно опускает меня на землю и целует в лоб. — Пойдем со мной. — Он берет меня за руку, переплетая наши пальцы, и мое сердце замирает от этого жеста. Открывая дверь, он ведет нас обратно в коридор, и у меня отвисает челюсть, когда я вижу его при свете.
На нем черная маска, одетый в идеально сидящий черный костюм, он выглядит невероятно. Я смотрю на себя сверху вниз, изо всех сил пытаясь поправить платье, радуясь, что материал достаточно толстый, чтобы не показывать пятно, которое растеклось по мне.
— Ты самое потрясающее создание во всем этом здании, — обещает он мне, как будто может почувствовать мою неуверенность.
Я качаю головой, и его губы хмурятся.
— Однажды я заставлю тебя поверить в это, — говорит он. — Я попрошу Ричарда забрать тебя. Я вернусь домой, как только смогу.
Домой.
Если я достаточно постараюсь, то почти поверю, что это правда.
Но все же в глубине моего сознания возникает насущный вопрос.
— Зачем ты привел меня сюда? — Я спрашиваю его, когда он ведет меня вниз по другому лестничному пролету. — Я тебя почти не видела. Какой в этом был смысл?
Он сжимает мою руку и колеблется. — Ты была примером, — говорит он наконец.
— Примером?
— Что, хотя ты и принадлежишь мне, ты все еще способный, последовательный человек. Что, хотя ты Омега, ты способна думать и заботиться о себе.
Я в невероятном замешательстве. — Есть люди, которые думают иначе?
— Миа. — Он останавливает нас у подножия лестницы, рядом с парой белых французских дверей. — Все остальные здесь думают иначе.
Гнев затуманивает его запах, и прежде чем я успеваю задать ему вопрос, он притягивает меня для быстрого поцелуя, затем сует мне в руки ключ. — Уходи, пока никто не увидел, как ты уходишь. И ничего не предпринимай, потому что я сказал Ричарду приглядывать за тобой. Оставайся в доме и жди меня.
Ошеломленная, я выхожу из дверей, замечая черный внедорожник над лужайкой и живой изгородью. Водитель, Ричард, с доброй улыбкой помогает мне забраться внутрь и закрывает за мной дверь.
Стефан смотрит нам вслед, когда мы отъезжаем.
ГЛАВА 25
СТЕФАН
К черту сегодняшний вечером.
Я хочу быть похороненным внутри нее и забыть обо всем остальном.
Но я застрял здесь, проводя светскую беседу с коррумпированной элитой, чтобы финансировать нашу организацию.
Я натыкаюсь на Малкольма, который приветствует меня под своей атласной маской. — Ходят слухи, что у нас здесь неожиданный гость, — говорит он.
Я напрягаюсь. — Где? Кто?
— Коллекционер.
Я недоверчиво смотрю на него. — О чем, блядь, ты говоришь?
— До меня только что дошла информация. Теперь у них есть список всех, кто был здесь.
Я поддерживаю видимость приличия, кивая гостям, когда они смотрят в нашу сторону, но внутри я киплю. — И почему ты не сказал мне об этом сразу, как только узнал? — Я шиплю себе под нос.
Он бросает на меня взгляд. — Ты был со своей Омегой.
В его словах есть смысл. Чаще всего Миа была на первом месте.
Но я не могу позволить себе выглядеть безответственным.
— Прекрати это, — приказываю я ему. — Мы досрочно отменяем вечеринку.
Он кивает. — Звучит заманчиво.
— Я ухожу. Надеюсь, ты позаботишься обо всем остальном. Мы поговорим завтра.
Мне не терпится вернуться домой, к ней, попробовать ее на вкус, погрузиться в нее…
— Есть еще кое-что. Гости говорили о твоей Омеге.
Я рычу. — А что насчет нее?
— Они просто думают, что это интересно, что ты позволяешь ей гулять одной. Что ты дал ей такую свободу.
От наивности этих людей мне хочется кричать.
— Да. Как нам упоминалось ранее, они не
