собаки. Они
люди.
Он неловко переминается с ноги на ногу, отводя от меня взгляд.
— Она моя собственность, но это не значит, что я не буду относиться к ней не по-человечески, — огрызаюсь я. — Я ясно выразился?
— У вас очень интересный набор моральных устоев, босс, — говорит Малкольм.
Я согласен, хочу сказать я. Я больше не знаю, кто я такой.
Но я протискиваюсь мимо Малкольма и направляюсь к своей машине.
В темноте, когда мне не нужно было встречаться с ней взглядом, было намного легче признаться в своих грехах.
Она еще многого не знает, но рассказывать ей слишком опасно.
Она предлагает мне доверие, которого я не заслуживаю. С ней обращались как с дерьмом всю ее жизнь, а потом я вхожу в ее жизнь и делаю все только хуже.
Несмотря на это, она целует меня, предлагая ощутить сладость своего рта.
Позаботься об Омеге.
Моя внутренняя Альфа испытывает физическую боль, когда я не с ней, и эта последняя неделя была особой пыткой.
Увидеть ее в платье и бриллиантах, которые я купил для нее…
Мой член упирается в штаны, когда я еду быстрее, чем необходимо, нарушая все скоростные ограничения.
Ее возбуждение проникает в мои чувства к тому времени, как я паркую машину. Я открываю входную дверь и вижу, что она ждет меня, ее губы приоткрыты, а глаза широко раскрыты. Я поднимаю ее на руки, прижимая к стене.
Она дергает меня за пиджак, и на этот раз я не останавливаю ее.
— Дай мне посмотреть на тебя, — шипит она. — Дай мне посмотреть.
Я пинком захлопываю дверь, снимая пиджак и бросая его на пол, пока ее пальцы расстегивают пуговицы на моей рубашке. Я нетерпеливо дергаю ее за платье, развязывая шнурки на спине, пока оно не падает на пол.
Одетая только в черные трусики, она тянет за оставшуюся часть моей рубашки, разрывая ее.
— Мы портим нашу одежду, — выдыхает она, ее пальцы пробегают по моей груди.
— К черту ее, — рычу я, наклоняясь, чтобы прижаться ртом к ее груди.
Я так долго хотел сделать это с ней.
Я беру в рот ее крошечный розовый сосок и сильно посасываю.
— О, черт, — стонет она, когда моя рука массирует ее другую грудь.
— Они, — рычу я, покрывая их грубыми поцелуями, — чертовски идеальны. Как раз подходящего размера для моих рук.
Но мне нужно больше.
Я опускаюсь перед ней на колени, снимаю с нее трусики, пока ее влагалище не оказывается прямо перед моим лицом.
— Пожалуйста, — шепчет она, глядя на меня сверху вниз, ее зрачки расширились.
— Ты никогда не должна просить меня об этом, — говорю я, хватая ее за бедро. — Закинь ногу мне на плечо.
Она подчиняется, обхватывая меня бедром, прижимая свое влагалище ближе к моему рту.
Тогда я пирую.
ГЛАВА 26
МИА
То, что он делает со мной, непристойно.
Он поедает меня со страстью, как будто сама его жизнь зависит от того, попробует ли он меня на вкус и слижет ли мои соки.
Я могла бы умереть вот так, бесстыдно тпотераясь о его лицо, изо всех сил пытаясь удержаться в вертикальном положении.
Мускулы на его руках напрягаются, когда он сжимает меня, и у меня практически текут слюнки, когда я смотрю на его скульптурную грудь и спину.
— Это слишком, — выдыхаю я, дергая его за волосы. — Стефан, это слишком…
Он посасывает мой клитор, и я вижу звезды.
Я протестую, даже несмотря на свой оргазм, зная, что потеряю равновесие.
К счастью, он поднимает меня и несет в свою спальню, прежде чем я падаю.
В нашу спальню.
Он кладет меня на кровать, и я смотрю на него снизу вверх и улыбаюсь.
— Раздевайся, — приказываю я, и он хихикает, его глаза дьявольски блестят.
— Тебе повезло, что я в щедром настроении, — бормочет он, расстегивая ремень, пока я наблюдаю. — Жадная маленькая штучка. Обычно то, что я говорю, сбывается.
— Обычно, — напеваю я, садясь, пока он расстегивает брюки. — Но сегодня я получу то, что хочу.
Он потакает мне. — Это так, Омега?
Черт. Мне нравится, когда он меня так называет.
Но я остаюсь смелой, оставляю на лице игривую улыбку, надеясь, что он не замечает прилива нежности, которая соскальзывает с меня.
— Да. Потому что я была хорошей девочкой и хорошо себя вела сегодня вечером.
Он останавливается.
Затем он одаривает меня дьявольской улыбкой.
— Это верно, — бормочет он. — Ты была очень, очень хорошей девочкой.
Он снимает брюки, и у меня отвисает челюсть. Он изящен, нижняя половина его тела такая же точеная, как и верхняя. Его член большой и гордый, и мои ноги раздвигаются при виде этого.
— Ты знаешь, что достается хорошим девочкам? — Мягко спрашивает он, приближаясь ко мне.
Тени на его лице подсвечиваются в свете лампы, и он никогда не выглядел более красивым.
Или опасным.
Я качаю головой, вся бравада исчезла.
Он переползает через меня, его глаза горят в моих. — Хорошим девочкам, — шепчет он. — Завязывают узел.
Я ничего не могу с собой поделать.
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, и он отвечает тем же, дразня и мучая меня своим языком и губами.
— Пожалуйста, — выдыхаю я. — Альфа, пожалуйста.
Он стонет, его рука проникает между моих бедер, поглаживая мою щель. — Умоляй меня, — приказывает он. — Скажи мне точно, чего ты хочешь.
— Трахни меня, — кричу я. — Пожалуйста, трахни меня!
Я приподнимаю бедра, отчаянно желая почувствовать его, и он упирается головкой члена в мой вход.
Он замирает, и выражение его лица становится жестче. — Мне нужно знать, — стонет он. — Скажи это снова.
— Я хочу, чтобы это был ты. — Слезы наполняют мои глаза, мое тело переполняют эмоции. — Я выбираю тебя. — Я протягиваю руку, чтобы погладить его по щеке. — Стефан, — снова шепчу я. — Пожалуйста.
Он медленно толкается внутрь, и мое тело приветствует его.
— О, — выдыхаю я, приподнимая бедра. — Ты такой толстый.
Он едва проникает в меня, как растяжение превращается в восхитительное жжение, первобытная часть меня оживает.
Я была создана для этого.
— Блядь, — стонет он, толкаясь глубже. — Давай, детка, еще немного. Приподнимись для меня.
Я поднимаю свою задницу выше, пока он полностью не входит в меня. Его член дергается внутри меня, и я никогда не чувствовала себя такой наполненной.
Ничто другое не имеет значения, кроме ощущения его внутри меня.
Возьми меня, Альфа!
— Я могла бы кончить вот так, — шепчу я, мое тело дрожит. — Как ты это делаешь, что…
Он едва сдвинулся с места, а я уже балансирую на грани.
— Это потому, что ты принадлежишь мне, — рычит он, прижимаясь своими бедрами
