Завоевывает и порабощает.
Принимаю его грубую ласку и отвечаю на контрасте. Пытаюсь заглушить ту дичайшую потребность, что живет в нем, и одновременно подпитываю ее.
Мы сталкиваемся как две противоположности.
Его сила и напор.
Мои податливость и смирение.
Но вместе с тем, пока он нагнетает, я заглушаю всю ту бурю в его груди, что мешает дышать. Пью его глотками, как и он меня. Чем грубее он обнимает и пробирается под подол платья, тем невесомее становятся мои прикосновения.
Когда он рычит и рвет мои трусики, чтобы почувствовать без преград, ласково провожу по щеке. Когда он дергаными движениями расстегивает свои штаны, разрываю поцелуй и прижимаюсь к его груди своей.
Когда он врывается в мое лоно членом, раскрываюсь и опаляю дыханием его шею, но не целую. Острые клыки на моей метке и на контрасте мой нежный поцелуй в шею.
Когда он своей скоростью выбивает крики из моего рта, пробираюсь под рубашку и медленно провожу ладонями по груди.
Морад срывается, а я успокаиваю. Он доказывает себе, что принадлежу ему всегда и везде, а я демонстрирую любовь и нежность. Такую ласковую заботу, которая сейчас важнее, чем ответ на его дикость и страсть.
И в какой-то момент он замирает. Моя шея уже вся искусанная, а на попе наверняка останутся синяки, а кожа на спине стерта от соприкосновения с деревом. Но это такие мелочи по сравнению с тем, что он мне показывает.
Морад упирает переносицу в мою и смотрит. Смотрит так, будто видит впервые. Его озаряет чем-то. Он достигает новых вершин понимания.
– Хелена, – протяжно, на выдохе.
– Ты снова со мной? – робко и с улыбкой.
– Прости, любимая, – надрывно и с сожалением.
Он зацеловывает мои щеки, а по одной стекает первая слезинка. Тот накал, что мы пережили недавно, не мог пройти бесследно. Морад снова смотрит в глаза, только теперь с сожалением.
Сейчас он наконец-то понял, что происходило с нами. Он понял, что происходило со мной.
– Прости, – на грани слышимости.
Кладу руку на его щеку и заверяю:
– Уже все в порядке. Ты вернулся. Не пугай меня так больше.
– Ведьмочка, этого больше не повторится. Это зверь… Он…– такой грозный и уверенный в себе, Морад теперь прячет взгляд.
Мне бы рассмеяться от такого изменения в поведении, но как-то не хочется. Слишком раскрыты мы сейчас друг перед другом, чтобы обнулять это все простым смехом.
– Я понимаю, что делю тебя со зверем. Но, Морад, прошу тебя, не закрывайся. Пусть твой волк и дальше живет инстинктами. Пусть запугивает всех и вся, но меня не смей. Знаю, что он сейчас вслушивается в мои эмоции и слова. Так что передай ему, что я могу и не простить ему такого в следующий раз. Если он еще хоть раз посмеет забрать у меня любимого мужчину, пусть не ждет пощады.
– Ты моя грозная бестия, – он улыбается уголками губ.
– Такая, какая есть. Ты прекрасно знал, кто тебе в пары достался, – смело отвечаю, и он, запрокинув голову, заливисто смеется.
– Может, продолжим? Или я наказан? – отсмеявшись, переспрашивает.
– Удиви меня, – прикусываю губу и сверлю его скептическим взглядом. – Сможешь загладить вину? Или силенки закончились?
Такой наглости он, конечно же, стерпеть не мог. Морад перемещает нас на траву и накрывает мое тело своим. И доказывает все, о чем я просила.
Медленно, нежно и чувственно. Доказывает с расстановкой и толком.
Он переворачивает понимание о сексе и возносит его в новый ранг. Более глубокий, когда чувства обнажены и мы дышим друг другом. Лишь тогда, когда оба пришли к финалу, он успокоился и перекинул меня на себя, обнимая за талию.
Глава 15
– Поговорим?
– Спрашивай, – протяжно выдыхает и прикрывает глаза.
Да уж, разговор намечается не из приятных. Но я не думала, что он будет таким сложным для мужчины. Раз он даже смотреть в глаза мне опасается.
Что же происходит?
– Для начала объясни мне, что произошло возле дома? Почему ты так себя вел? – умащиваюсь на его плече поудобнее.
Если Морад не собирается смотреть мне в глаза, то ловить его взгляд бесполезно. Слышу, как его сердце начинает тарабанить в грудной клетке. Он дышит глубоко, словно собирается с духом.
Все настолько плохо?
Почему все так усложнилось?
Думала, что хоть дома все в порядке. Такая неразбериха происходит вокруг, что мне нужен островок безопасности, где все будет стабильно. Но, кажется, я размечталась.
– Меня выдернул Лиам, сказав, что волчонок принял полуформу оборота, – замолкает и накрывает мою затылок тяжелой ладонью, подвигая к себе поближе, хотя и так максимально близко нахожусь. – Ты не знаешь, но это ненормально. Дети не могут настолько контролировать зверя, чтобы не перевоплощаться полностью. Вся стая нервничала и ждала от меня решения.
Морад опять замолкает. Слова даются ему тяжело, будто он заставляет себя произносить их. Это слышно по обрывистому дыханию и промежутках в речи.
В этом аспекте жизни оборотней действительно не разбираюсь. Но если Морад говорит, что это не нормально, приму его слова на веру.
– Но как тогда у него это получилось? – задаю главный вопрос и задерживаю дыхание.
Оборотень может ответить очень тихо либо же взорваться. В любом случае лучше затаиться.
– У меня нет ответа на этот вопрос. Единственное, что я мог сделать, – это заставить его вернуться в человеческое обличие. Принудить силой альфы, – горький смешок и жесткое: – Но у меня ничего не получилось.
– Поправь меня, если я ошибаюсь. Альфе подчиняются все оборотни стаи, так ведь?
– Не совсем. Если оборотень сильнее альфы, то он может не подчиниться и упираться. Но волчонок, он не мог. Это… – он не договаривает, но мне и так все ясно.
Теперь понятно, почему он так странно себя вел. Почему доказывал даже мне, что сильный оборотень. Его зверю было необходимо видеть это самое подчинение. Он уже сплоховал, и второго такого промаха его уверенность в себе не перенесла бы.
И вот таким простым способом он доказывал себе самому, что еще на что-то способен. Когда я вышла из дома, Морад в образе волка рычал на всех присутствующих. Таким способом он показывал, что еще силен и они должны его слушать. Вот только непонятно, почему с волчонком произошла осечка.
– Они
