платье, я спешу в покои графа. Чем ближе я к ним подхожу, тем сильнее трясутся в предвкушении руки. Я увижу его! Наконец увижу!
И это я не о муже…
Для приличия стучу несколько раз и вхожу.
Мне еще не доводилось бывать в покоях мужа. Сейчас осмотреться тоже не получается: в комнате царит полумрак, окно пропускает только редкие лучи рассветного солнца. Там же, в кресле у окна, сидит мужчина — тот самый, который еще недавно был драконом, а потом сверкал обнаженным телом, обмотанным тканью. Сейчас на нем бордовый кафтан, выглядящий не к месту праздничным, но так идеально сидящий на крепком теле.
Ночью темные волосы Алана были распущены и свисали ниже плеч. Он явно успел посетить баню и привести себя в порядок, теперь у него на затылке схвачен высокий хвост, и я могу рассмотреть его строгие скулы и слегка впалые щеки.
Когда я вхожу, он небрежно поворачивает на меня голову.
— Доброго утро, госпожа Леотта, — хоть он и пытается говорить тихо, но мощный голос все равно звучит слишком громко для тишины этой комнаты. — Вы пришли поприветствовать мужа? Если позволите, я останусь здесь.
Я пришла посмотреть на мужа. Убедиться, что с ним в порядке. Поверни, черт возьми, голову на своего мужа, почему ты уставилась на мужика, как овца на новые ворота?!
Как бы я себя ни уговаривала, я не могу перестать смотреть на него. Алан Старрвинд… даже не пытается взглянуть в мою сторону, он уставился в окно с тем же упорством, с которым я уставилась на него.
Вот глупая. Я-то подумала, что это та самая истинная любовь — а иначе чего меня так пришибло от первого же взгляда на незнакомого мужчину? Но вряд ли. Я перечитала половину библиотеки на эту тему. Везде сказано одно и то же: истинная любовь всегда взаимна. Алан же не похож на влюбленного человека и уж тем более дракона. Значит, я ошиблась…
Собираю все силы в кулак и заставляю себя подойти к графу Ривварду. Он лежит в такой же кровати, как у меня, только с опущенным балдахином. Я отодвигаю ткань в сторону, чтобы увидеть мужа.
Пока он спит, на него даже приятно смотреть. Так похож на моего бывшего мужа… Судьба знатно надо мной поиздевалась, выдав внешность некогда любимого мною человека такому… негодяю.
— Как давно он без сознания? — спрашиваю я больше не из интереса, а чтобы насладиться приятным, глубоким голосом графа Алана.
— Его ранили восемь дней назад. Риввард смог отлететь от стана врагов, но потратил на это слишком много сил. Он не умирал, но и к жизни не возвращался. Я вызвался отвезти его к родной земле.
На Ривварде лишь простая рубашка и штаны. Я отодвигаю ворот, думая взглянуть на рану, но не получается: все тело от подмышек до пояса обмотано бинтами. Передо мной будто бы мумия, а не человек. Я замечаю на шее несколько шрамов. Поворачиваю голову Ривварда, чтобы получше рассмотреть. Для этого приходится коснуться его щеки, покрытой бородой, и у меня мурашки по телу — я будто бы вновь касаюсь своего бывшего мужа Гриши.
Разве на драконах не заживает все, как на собаках? Тогда откуда у него шрамы? Наверное, у Алана лучше не спрашивать. По легенде, настоящая Леотта наверняка в курсе, есть ли боевые раны у ее мужа, и выдавать себя никак нельзя.
— Во дворце полно кошек, — вдруг замечает Алан. Я отхожу от мужа и огибаю кровать, чтобы оказаться с графом чуть ближе.
— Не так уж и полно. Их меньше десятка.
— Их больше, чем в любом приличном доме.
— А мышей — меньше. Или вы предпочитаете поддаваться ничем не обоснованным предрассудкам, терпя при этом убытки и портя хозяйство? Извините, граф Старрвинд, наше графство и так не в лучшем положении. Я хватаюсь за любую соломинку, лишь бы не обеднеть еще больше. А мыши прожорливы.
Сама не знаю, что вдруг случилось с моим голосом, почему вдруг я отвечаю так дерзко. Но Алан не обижается. Его губы слегка дергаются в улыбке. Он по прежнему не смотрит на меня, говорит как будто бы с окном, а не со мной. Следующая фраза звучит примирительно:
— Мне всегда нравились кошки. С детства удивлялся, почему все их так ненавидят.
От души отлегло!
— С прошлого раза, когда я здесь бывал, многое изменилось. И говорят, вы — причина этих изменений, графиня. Это так?
— Зависит от того, какие изменения вы имеете в виду. Уж не про проклятье ли вы говорите, которое якобы настигло наши края по моей вине? Если об этом, нет, я не при чем.
Алан наконец поворачивается ко мне, я и застываю от пристального взгляда черных глаз.
— Я говорил не об этом, — отвечает он с таким льдом в голосе, что мне даже становится холодно. — Риввард рассказывал, какие слухи ходят в народе. Я не удивлен. Люди склонны считать причиной своих бед все что угодно, кроме себя. Вы просто попали под горячую руку. Слышал, на вас покушались? Надеюсь, виновные наказаны?
Я молча качаю головой.
— Нет? — Алан приподнимает одну бровь. — Почему? За жизнь графини нужно платить чужой смертью!
— Я жива, так что платить не за что.
— Риввард будет в бешенстве.
— Я знаю.
Алан оглядывает меня с головы до ног, будто оценивает.
— Я запомнил вас другой, Леотта. Вы были словно маленькая девочка, которой впервые дали управлять повозкой. А сейчас, спустя какой-то год, вы оспариваете решения мужа, за его спиной распоряжаетесь землей фамильного замка, пытаетесь перебороть в умах людей стереотипы о проклятых кошках. Что еще я не успел о вас узнать? Все слуги только и делают что обсуждают ваши спорные решения, даже не стесняясь меня. Похоже, вы сумели их поразить.
Коротко кланяюсь, чтобы ничего на это не отвечать. Я ожидала, что буду отвечать за все свои действия перед мужем, проговаривала в голове сотни вариантов, как может пройти наш разговор. Но никак не рассчитывала, что этот разговор будет идти с мужчиной, от которого я не могу оторвать глаз.
В дверь, которую я, похоже, закрыла не слишком плотно, заходит черная кошка. Она без единого сомнения уверенно идет к Алану и начинает тереться об его ногу, а он опускает руку, чтобы почесать ее за ухом.
— Красный ошейник. Как на собаках, — замечает он.
— Чтобы все знали, чьи это питомцы.
Некоторое время я слежу за тем, как Алан гладит кошку, которая мгновенно выбрала его своим любимчиком. Пауза затягивается. Как бы
