Ознакомительная версия.
— Эмелис, спасибо…
Замерла в ожидании продолжения. И дождалась:
— Ты даже не представляешь, как я устал от их возни.
Я не ответила, просто обняла крепче.
Многие убеждены, что люди нашего круга счастливы по определению. Что если судьба наградила гербом, семейными реликвиями и королевской грамотой, то всё остальное уже не нужно. Им невдомёк — большинству из нас приходится очень несладко, причём с пелёнок. Нам не хватает простого человеческого тепла. Всегда!
— Эмелис, — прошептал боевик, касаясь губами лба и стискивая до того крепко, что на миг больно стало. — Я… не знаю, чем отблагодарить небо за эту встречу.
Я тоже не знаю, но в том, что эта встреча ниспослана свыше, — тоже уверена.
А ближе к полуночи, когда я уже заплела волосы в косу и облачилась в ночную сорочку, раздался стук в дверь. Не злой, не раздражённый, а просто… настойчивый.
Набрасывая на плечи халат и касаясь задвижки, уже знала, кого увижу и… да, сомневалась. Но всё равно открыла — толку прятаться? Они непременно достанут, не сегодня, так завтра.
— Привет, — буркнула Даяна. Тряхнула зелёной гривой.
— Привет. — Я отступила, предлагая боевому трио войти.
Девчонки расшаркиваться не стали, в среде магов это вообще не принято. Предводительница тройки переступила порог первой. Не разуваясь, проследовала до письменного стола, небрежно уселась на край.
Брюнетка Лим и рыженькая Карас желания снять обувь тоже не изъявили. Вошли, застыли на середине комнаты.
Наблюдая за этим дефиле, я мысленно улыбнулась. В свете свято верят, что мужская одежда неприлична, говорят — она портит образ, лишает женственности. Но, если по правде, девушка в облегающих брюках выглядит довольно заманчиво. Даяна, Лим и Карас лишнее тому подтверждение.
Когда я прикрыла дверь и повернулась к гостьям, Даяна тяжело вздохнула и спросила:
— Мелкая, ты думаешь, это смешно?
В голосе и облике девушки не было ни тени злости, только сосредоточенность, приправленная щепоткой грусти. Настроение подруг было аналогичным.
— Прости, не понимаю. — Нет, я не лгала.
— Мелкая, ваш роман — фикция! — заявила Карас. И повторила, как для тупых: — Фи-кци-я.
Я изобразила искреннее удивление, спросила тихо и ровно:
— С чего ты это взяла?
Магички переглянулись. Даяна махнула рукой, предлагая подругам помолчать. Те дружно кивнули.
— Мелкая, давай начистоту? — предложила зеленоволосая. — Мы не дуры. Мы неплохо знаем Кира, да и тебя изучить успели. Кир на все эти розовые сопли не способен, прыгать вокруг девицы — тем более. Он не такой. — Магичка снова вздохнула, продолжила с особым нажимом: — А ты, Эмелис, не способна на предательство.
Теперь я удивлялась по-настоящему. Нет, я тоже считаю себя не способной, но при чём тут…
— После сегодняшнего, — продолжала Даяна, — вся академия уверена, будто рассказ о женихе — ложь. Мол, жениха у тебя нет и не было, ты использовала эту байку как прикрытие.
Ну… мысль не нова. Кир, помнится, тоже сомневался.
— Но мы-то знаем… — протянула магичка. — Мы-то знаем, что жених — не выдумка.
Сердце пропустило удар, по спине ледяной змейкой скользнул страх. Знают? Откуда? Только… только не говорите, что Морвен меня выдал. Только не говорите, что сумели раскрыть, кто я…
— Что и требовалось доказать, — заключила Лим, складывая руки на груди.
— Прости?
— Ты побледнела, — пояснила брюнетка. — Значит, угадали. Жених есть.
О Всевышний! Я… прокололась? Вот так? На пустом месте?!
— И ты не из тех, кто способен предать, — повторила Даяна. Голос прозвучал ещё уверенней. — Следовательно, ваши отношения с Киром — показуха. Вы просто договорились, верно? Спелись, чтобы… избежать нежелательного внимания.
Магички! Троица с редчайшим для женского племени даром! Они били настолько точно, что я… я не могла не вздрогнуть.
Пришлось глубоко вздохнуть, одарить себя пощёчиной — мысленной, разумеется, и… принять самый покаянный вид.
— Девочки, я…
Я не умею плакать на заказ. Слишком долго изживала в себе привычку пускать слезу по поводу и без, а когда настала пора учиться играть эмоции… в общем, учителя волосы на себе рвали, но заставить Эмелис из рода Бьен плакать так и не смогли.
— Девочки, я… не знаю, как так вышло. Я… не нарочно. Просто Кирстен… Кирстен, он…
— Он умеет уговаривать, — сказала Даяна.
Я помотала головой.
— Он такой… хороший.
В комнате воцарилась напряжённая тишина — да, девочки уже поняли, что признаваться во лжи не собираюсь. Я же отчаянно подбирала слова, которые следует произносить безумно влюблённой дурочке. Да ещё такой, что предала жениха…
В этот миг стало искренне жаль, что я не отношусь к числу тех, кто живёт «розовым чтивом». Ведь в каком-нибудь «Моем синеглазом деспоте» или «Любви без границ» всё чёрным по белому написано, причём в огромных количествах. На каждой, тролль её раздери, странице!
— Он удивительный. Я когда в его глаза смотрю — всё забываю. Это как наваждение было, но… но я не жалею. Мне безумно стыдно, но Кир…
— Кир тебя подговорил, — процедила Карас.
Я снова замотала головой.
— Кирстен, он… а я… мне так…
— Ясно, — заключила Даяна. Сказала, как выплюнула. — Ясно, Эмелис. Но учти, правда всё равно всплывёт!
Девушка резко поднялась, поправила изумрудное недоразумение и устремилась к выходу. Лим и Карас, разумеется, за лидером последовали. Дверью незваные гостьи хлопнули так, что штукатурка посыпалась, а я… позволила себе улыбку.
Нет, магички не поверили, но усомнились. А раз так, то у нас с Киром есть все шансы на победу. Свобода стоит того, чтобы за неё побороться, и мы ещё повоюем!
О том, что девушкам моего положения влюбляться бесполезно, я узнала года в четыре, когда заявила няньке, что выхожу замуж за Дьёра. Он сыном нашего садовника был, втайне от всех учил меня лазать по деревьям и есть малину не из вазочки, а прямо с куста. Грязными, между прочим, руками.
Няня, разумеется, выслушала, потом начала корить и объяснять: Дьёр — не пара, и вообще. Я тогда в слёзы ударилась, помчалась к отцу… На этом «роман» с чумазым мальчишкой кончился, а я чётко уяснила — мир очень несправедлив.
Потом ещё несколько лекций на тему любви и брака прослушала. Нет, на тот момент доводы отца разумными не казались, но папа выманил из меня обещание на мальчиков не смотреть. Когда уезжала на учёбу (а мне тогда семь было), обещание дополнилось клятвой — никаких романов!
Ознакомительная версия.
