– Да будет благословен наш господин, – повторяли встречавшиеся нам люди. – Да будет семя его плодородно, а мужественность крепка!
Я откровенно не понимала. Мне это надо ему передать на словах? От каждого? А как конкретизировать? Имен-то они не называли. Дядя с хриплым басом и заиканием на слове «му-му-му-мужественность»?
– Как поживаете, госпожа Сирейла? – раздалось впереди.
Мы остановились.
– На все воля Творца, – закокетничала тучная смотрительница гарема. – Господин Агилар у себя?
– У себя, – с легкой ноткой зависти ответил мужчина. – От него только что вышла красавица Гюзель.
– А я тогда там зачем? – Я не выдержала и удивилась вслух. – Он небось уже до такого экстаза нанюхался, что еще чуть-чуть – и небеса близко!
– Ты порассуждай еще! – подтолкнула меня в спину госпожа Сирейла, бряцая многочисленными украшениями. Она была сейчас в легком белом наморднике, темно-красной бархатной безрукавке, желтой блузе и длинных юбках. Распорядительница гарема напоминала огромную тумбу, что стоит при входе на женскую половину. В этой тумбе еще стражники прячут вино и кости, сама видела. – Живо на язык станешь легче!
– На язык не выйдет, – фыркнула я, поддувая занавеску. – Он неотъемлемая часть для кормления и главный способ заработка еды.
– Пошла уже!
Меня пинком загнали вовнутрь и захлопнули дверь.
– А попрощаться? – расстроилась я. – А напутствие? А шербета за хорошее поведение?
– Амариллис? – раздалось откуда-то спереди. – Быстро иди сюда!
– Занавеску снять можно? – поинтересовалась я, переминаясь с ноги на ногу. Обувь мне до сих пор не выдали. Наверное, решили, что после пустыни и колючек это уже излишняя роскошь. – А то я не вижу, куда идти…
– Можешь все снимать, – милостиво разрешили мне издалека.
Я с радостью стянула надоевшую тряпку и позырила вокруг. Много места, еще больше роскоши, но указателей, куда идти, нет. Тогда пойду в дверь. Ближайшую.
Ближайшая дверь оказалась наружу и заперта.
– Иди уже, дочь греха! – прокричала смотрительница гарема в замочную скважину. – И смотри у меня!
– Смотрю, – согласилась я, беря из рядом стоящей вазы черешню.
Съев ягодку, я выплюнула косточку в ладонь и запулила ее в замочную скважину.
– Ой! – раздалось снаружи.
– Посмотрела, – сделала я вывод.
– Где тебя носит, рабыня? – Игривый тон потихоньку трансформировался в недовольный.
– Да иду я, иду, – отозвалась я, медленно волочась к двери, потому что вазы с фруктами и сладостями были большими и часто наставленными. – Готовлю свой выход…
– Выход куда? – заорал Агилар. – Быстро сюда, или я познакомлю тебя с палачом!
– Мы с ним уже знакомы, – дожевала я рахат-лукум. – И близко!
– Ты спятила?.. – В соседней комнате что-то разбилось. – Когда ты успела познакомиться с Ясиром близко?
– Да при вас же. – Я подумала, что с памятью у хозяина гарема как-то слабовато. Надо бы позвать лекаря, чтобы назначил попить господину правильных настоев. – Если мужчина щупает ваши ноги, то это явно близкое знакомство. Как вы думаете?
– Мужчины мои ноги не щупают. – В голосе послышалось едва заметное недоумение, мгновенно сменившееся гневом. – А ну быстро…
Я чуть не подавилась орехами, варенными в меду, и печеньем с изюмом. Мысленно матюгнулась и пошла на зов, вытирая рот кружевной тряпочкой.
– И не надо так орать! – застыла я в дверях. – Что уже, бедной девушке и кусочек халвы отщипнуть нельзя?
– Ты кто?.. – озадачился Агилар, удивленно вставая с ложа. – Я тебя знаю?
– Трудно сказать, – пожала я плечами, смочила тряпку водой из кувшина и начала возюкать бывшей занавеской по своей физиономии, стирая белила и все остальное непотребство. – Я сама себя не зна…
Тут я все же увидела…
О-о-о… А-а-а… Да-а-а-а… Мням!
Такое роскошное тело требовало вдумчивого изучения. Кончики пальцев зазудели от желания пощупать мускулы на руках, плечи, смуглую грудь, коснуться плоского живота… Дальше шелковая простыня. С… ого! И это тоже нужно изучить! Обязательно!
– Нравится? – послышался напряженный вопрос.
Я подняла обалдевший взгляд, чувствуя приятную истому по всему телу. Агилар снял тюрбан, и сейчас густые темные волосы раскинулись по широким плечам, завиваясь в мягкие кольца и обрамляя лицо изумительной красоты. Глаза цвета грозового неба манили покрыть их поцелуями…
Моя хищная суть заволновалась. Сжав руки в кулаки, я боролась с искушением. Возникло ощущение, что мои ногти удлинились и стали очень острыми, покалывая ладони.
– Что ты должна сделать, рабыня? – сощурил глаза Агилар, явно довольный моей реакцией на него.
Я игриво улыбнулась, опустила ресницы и скинула свое одеяние к ногам. После чего приподняла свою грудь и сообщила:
– Мне сказали, вы не сумеете это найти, поэтому велели показать. – Громко, с выражением: – Так вот, это – грудь!
Грозовое небо потемнело.
Мужчина властно протянул руку, призывая к себе.
Я кинула на него лукавый взгляд из-под ресниц и опустила одну руку ниже, на пупок:
– Здесь… запретное, как мне было сказано.
Грозовые тучи прорезала молния.
Мужчина подался вперед, наблюдая за игрой.
Я повернулась к нему спиной.
– Здесь, – пробежалась я по холмикам ягодиц, – то, что вы хотели изуродовать клеймом.
– Я не хотел, – раздался хриплый голос.
Повернувшись обратно, я откинула гриву волос, подошла к ложу. Опустилась на него и на коленях поползла, выгибаясь всем телом и не отводя взгляда от глаз моего «господина».
В какое-то мгновение между нами проскочила искра. Потом мне показалось, что от меня отделилась легкая, едва заметная дымка и устремилась к нему, укутывая в себя, заворачивая с ног до головы, притягивая ко мне.
Что-то темное и страстное опутывало мужчину сетями, показывая, как ему необходима я. Как воздух, как жизнь, как душа.
Какая-то могучая сила подкинула Агилара в воздух, приковывая ко мне толстой цепью желания. Вечного, горячего, неутолимого.
Он склонил голову, подчиняясь извечному зову женщины, обращенному к мужчине. Потянулся ко мне, становясь на колени.
– Кто ты? – сорвались с моих губ слова. – Чей? Кому принадлежишь? Для кого живешь?
– Твой раб, – тихо прошептал Агилар, стараясь коснуться меня хотя бы кончиками пальцев. – Я принадлежу тебе и живу только для тебя. – И отпустил свои чувства и желания.
