Ознакомительная версия.
Как бы то ни было, я знала тайну клада, который помог бы Мари финансово.
И вдруг пришло в голову, что Мари сама сбежала к Людовику! Да, она вполне могла так поступить, ей наплевать на то, что мир изменится. Что тогда буду делать я?
Задушив на корню начавшуюся панику, я принялась рассуждать здраво. Во-первых, зачем ей это, могла бы дать мне перейти и потом творить что угодно, даже если слова Армана ее не убедили. Это раз. Во-вторых, не зря же она повесила гобелен? И уехала тоже нарочно, не желая со мной прощаться. К тому же с Марией уехала наша ненавистная мадам де Венель, а она скорее даст себя убить, чем пойдет против воли тех, кто ее приставил. Значит, Мари не желает со мной прощаться.
Вечером, отослав Милену и убедившись, что все спят, а младшая сестрица не подсматривает, я осторожно заглянула за гобелен. Стена была чиста и пуста. А как же переходить? Снова начала расти паника.
– Так, спокойно! Ничего страшного пока не случилось.
Уговорив себя подождать еще день, я уснула беспокойным сном.
Мари вернулась на следующий день к вечеру, когда я была готова просто биться головой о пустую стену за гобеленом.
Нам удалось спровадить Марианну не скоро, еще чуть, и я просто выставила бы ее за дверь за плечи, да еще и пинком под зад помогла. Младшая сестрица, словно что-то чувствовала, расспрашивала и расспрашивала Мари о монастыре, пыталась советоваться, не уйти ли ей в монастырь, болтала без умолка…
Когда за ней, наконец, закрылась дверь, я была готова взвыть. На цыпочках бросилась к гобелену, отвернула его, но… И эта стена была пустой!
– Мари, где дверь? Неужели нужно было ехать в Париж?! Но ведь Арман сказал, что все сделает здесь.
Я была по-настоящему растеряна. Сестра невесело усмехнулась:
– Значит, у него что-то не получилось. Или рассчитали неправильно.
– Мари, как ты можешь говорить так спокойно?! Я же могу тут остаться навсегда!
Она снова невесело усмехнулась:
– Прости, дорогая, но мне не до тебя. Хочешь уйти – уходи, хочешь остаться – пожалуйста. Только не приставайте ко мне, то Марианна, то ты терзаете. Мне и без вас плохо.
Она разрыдалась, бросившись на постель. Я принялась уговаривать:
– Мари, ну, перестань. У тебя еще все наладится. Станешь любовницей своего Людовика, это же так просто.
Она зашипела на меня, как разъяренная кошка:
– Я люблю его, понимаешь, люблю! И он меня. Но он ненадолго, его быстро отвлекут, если мы будем врозь.
Я попыталась успокоить, присев рядом:
– Мари, но представь, что было бы, стань ты королевой. Дети – наследники престола…
– Что в этом плохого?
Я и сама вдруг подумала, что если уж ей не суждено вернуться в свое время, то почему бы не жить в этом счастливо? Может, все дело во мне? Вот я уйду, и она останется свободной. Я так и сказала, Мари усмехнулась:
– При чем здесь ты! Арман мне никогда не даст жить так, как хочу я.
– Почему, Мари, что за отношения у вас с Арманом?
– Тебе ни к чему это знать. Нет никаких отношений, просто он меня также оставил здесь. Кстати, он просил тебе помочь. Заботливый…
Я вдруг сообразила:
– А ты всегда выглядела вот так?
– Как? – Она довольно звучно хлюпнула носом.
– Одного возраста.
– Да, немного моложе и немного старше, но не старилась.
– Тогда Арман прав, тебе нельзя замуж за короля.
В комнату заглянула Марианна:
– У меня там…
– Да уйди ты! – вдруг заорала на нее Мари. Покосившись на быстро захлопнувшуюся дверь, сестра замотала головой. – До чего надоела шпионка. Все мадам Венель докладывает и королеве пишет. Ненавижу!
– Я тоже.
– Куда бы ее отправить, чтобы не мешала, не то сунется в последний момент, объясняй потом.
Я подумала, что сестра права, эта любопытная вредина способна увязаться со мной, при ней и не перейдешь.
– Знаешь, Мари, она тут все про монастырь спрашивала. Отправь ее завтра туда, пусть в своих грехах исповедуется.
– Ты права, я даже сама ее увезу. Поездим по окрестностям вместе с мадам Венель недельку. А ты время не тяни, чтобы не опоздать.
Мари позвала Милену, чтобы распорядиться, и приказала передать Марианне и мадам Венель, что они завтра уезжают в монастырь.
Не в силах слышать все эти разговоры, я ушла к себе. Все-таки зря я думала о Мари плохо, она исправилась, по сравнению с прошлым разом Мари стала много мягче и человечней. Все же любовь облагораживает людей.
Почти всю ночь я не спала, размышляя. Конечно, Арман только что перешел сам, здесь проходит неделя, а там всего лишь полчаса. А за здешние сутки он там небось и повернуться к самой двери не успел. Зря я нервничаю. Лучше представить, каково будет дома.
Я принялась вспоминать свою жизнь в Париже XXI века с душем, компьютером, телевизором, трезвонящим телефоном и прочими благами цивилизации. Стало немного смешно, оказывается, кроме сантехнических удобств, мне ничего и не нужно. К одежде я уже привыкла, к еде тоже. Без телевизора вполне можно обойтись, без компьютера тоже прожила год…
И даже буду скучать по свежему воздуху Бруажа.
Долго пыталась понять, по чему еще буду скучать. Нашлось не слишком много причин. Стало смешно при мысли, что скучать по Людовику герцогу де Меркеру, ради голубых глаз которого я, собственно, переходила в этот раз, скучать не буду. Он меня забыл, я его. У нас взаимная забывчивость, вот так! Мелькнула шальная мысль написать ему письмо, но я ее отогнала. Ни к чему осложнять жизнь тем, кто здесь остается. Мари права, что увозит даже Марианну и мадам Венель.
У меня остались шесть дней. При мысли о том, что по ту сторону это минут двадцать пять, стало не по себе. А вдруг Армана кто-то или что-то отвлечет?!
День начинался и заканчивался заглядыванием за гобелен, преспокойно висевший на пустой стене. Осталось два дня, я понимала, что домчаться в Париж не успею даже верхом. Даже истерить было бесполезно. Мари вдруг посочувствовала:
– Бедная девочка, поверила Арману и застряла в XVII веке. Ну, подожди еще чуть, может, что-то изменится.
Я разозлилась, ведь если бы не пришлось сидеть с ней в Бруаже или ехать в Бордо, я вполне успела бы. Видеть даже Мари не хотелось, я еще надеялась, на что-то надеялась. Завтра ровно год, как я в этом веке, но стена пуста и чиста…
Не в силах больше выносить этого ожидания, я с самого утра уехала верхом, когда вернулась, меня ждало потрясающее известие: Марии разрешили вернуться в Париж, и она поспешила этим воспользоваться! Вот просто так бросила меня и в одночасье укатила, оставив только Люсинду.
В последний день двери тоже не было. Умом я понимала, что это настоящая катастрофа, что я осталась на веки вечные в прошлом, не смогу вернуться, но и жить тоже не смогу, что Мари мне не помогла, да и не собиралась этого делать. Арман тоже не помог, а ведь обещал. Значит, помощи ждать не от кого, я одна, на несколько столетий или даже навсегда одна. Умом понимала, но сердце все равно на что-то надеялось.
Ознакомительная версия.
