— Можно сначала задать один вопрос, — неуверенно начала Кастина, помолчала, оглядела магов совета и решилась, — а бывали такие случаи, чтоб маги выходили из круга? Ну, или из цитадели?
— Нет, — уверенно ответил Феодорис, — не было. Были преступившие закон чародеи, но этих мы либо наказываем, либо лечим. А чтоб кто-то по доброй воле вышел из круга — никогда. И правилами такое не разрешено, да и сами маги не разу не пожелали. Так ведь и глупо это, отказываться от собратьев. А все обиды или серьезные споры мы решаем на совете и всегда находим выход.
И снова несколько минут все молчали, по-новому осмысливая свое положение.
— Так значит, зря мы писали вам свои требования? — первым припомнил, зачем они сюда пришли, Даренс, — если вы их не желали выполнять?
— Почему не желали? — поднял бровь Феодорис, — наоборот. И совет магистров и я сам всегда стараемся выполнить все просьбы своих собратьев. А рассказами насчет муравейника Ольсен вас нарочно пугал, он отлично знает, что далеко не все маги живут в цитадели. Большинство семейных живет в тех городах, которые ближе к родным кланам, некоторые устраиваются в крепостях или на заставах, а у многих магистров свои поместья или дома в уединенных местах. И зовем мы их на помощь только в самых важных случаях. В том отряде, который пришел со мной, таких одиночек было шестеро. Вот Этан из таких.
— Тогда говорите вашу просьбу, — вопросительно посмотрев на упорно молчавшую Весю, нетерпеливо заявил Даренс, — как я понимаю, вам еще отдохнуть нужно до праздника.
Княжна покрепче стиснула губы, иначе хихикнула бы так же ехидно, как Ольсен. Кастина уже рассказала ей об их разговоре, и они даже поспорили, будет Дарс спокойно ждать приезда куниц, или все же попытается поговорить с Милой. Веся была твердо уверена, что княжич не вытерпит, слишком уж непонятно и обидно его самолюбию такое поведение нареченной. Стало быть, постарается поймать девчонку наедине и допросить. Ведь это же она была в него влюблена, так отчего же начинает бунтовать?
— Я же все понимаю, — по-детски покусывая ноготок, всхлипывала вчера вечером ученица, когда Веся ходила проверить, как у нее успехи в поварском деле, и заодно забрать Милу из кухни. Приказ сидеть там и учиться готовить девчонка исполняла слишком усердно. — Это ведь он услышал мой рассказ и просто пожалел меня. Я позже сообразила, что он рядом стоял, иначе не успел бы меня заметить. Но я не хочу так… вот и попросила забрать браслет. А он обиделся, говорит, так нечестно, раз я обещала три месяца его изучать! А зачем мне его изучать, если я все равно не отдам ему свой браслет? Пусть другая изучает, а мне и того хватает, что я его каждую ночь во сне вижу и по звуку шагов узнаю! Может, какая лисичка и была бы счастлива, что он жениться хочет, но я ведь ястребица! И у меня в душе горько, когда я думаю о будущем. Вот на тебя Ардест смотрит… и у него в глазах свет появляется. Я, конечно не такая… смелая и красивая… — Мила горько всхлипнула, — но все равно хочу, чтобы на меня так смотрели! Уж лучше я подожду… Кася говорит, сюда скоро много воинов приедет, дома строить будут… а я буду пирожки печь, мне понравилось.
Веся тогда слушала эти не очень-то складные объяснения не перебивая, лишь тихонько вздыхала, девчонка все верно понимает, еще бы хватило ей сил и дальше так держаться. Даренс далеко не прост, и Миле нужно разбудить в блондине настоящие чувства, иначе и в самом деле легко уведет его какая-нибудь ловкая красавица, и придется ученице страдать от новой раны. И неизвестно, сможет ли она после этого вообще оправится, приходилось Весе встречать и таких женщин, потухших и безразличных.
— Сейчас всё расскажу, — кивнул в ответ Феодорис, разворачивая свои записи, — но сначала хочу задать вам несколько вопросов. Как вы думаете, чего захотят все ближайшие кланы после того, как вы построите крепость или городок? Ведь в совете старших кланов даже за небольшие деревушки князья спорят, а тут — целый город, да еще в таком выгодном месте. Ведь через Южин пойдет прямая дорога по Ойрету в восточные ханства, неподалёку от него будет Антаиль, непременно переберется сюда Шангор со своими наемниками… понимаете? Ваш город станет очень лакомым кусочком. И тогда каждый соседний клан непременно пожелает присоединить его к своим землям. Радмир начнет ездить в гости к Весе, Илстрем привезет Доренею посмотреть на внуков… а камышовые коты заявят об особых правах, как родичи Эвесты. Ну а потом и вепри припомнят, что когда-то считали северный берег Ойрета своими землями. Ну а хингаи постараются урвать хоть чего-нибудь, они ведь тут совсем близко, а ваши люди сразу стада заведут, поля вспашут.
— Думали мы про это, — хмуро вздохнул мельник, — потому и вписали строку о помощи. Да еще и сбежавших шаманов нужно не забыть… эти мстить захотят.
— Феодорис, ты все правильно говоришь, — решил поторопить магистра Берест, начинавший тревожиться необычной молчаливостью жены, — и мы тоже так считаем. Я даже хотел объявить новую заставу особым местом, вроде Ставина, куда все могут приезжать свободно, но потом отказался от этой мысли. Как бы не начали собираться к нам разные любители легкой наживы и бузотеры. Но раз вы уже всё обдумали, хочу услышать ваши замыслы.
— Сейчас скажу. Осталось объяснить только самое последнее, насчет власти.
— Очень интересно, — настороженно буркнул Ансерт и тоже глянул на притихшую куницу. Как раз вовремя, чтоб заметить скользнувшую по губам снохи усмешку.
Ну, вот что её так насмешило? Они-то все, загадывая, как будут строить крепость, и записывая свои требования, загодя знали, кто станет править этой заставой. Разумеется, Берест. Это было правильно и надежно и к такому все привыкли. А Веся, Даренс и Ольсен с женой будут помогать командиру. Но теперь к ним пристали чародеи, и вопрос о власти поднял в душе непонятую тревогу.
— А вот мне неинтересно, — весело фыркнул вдруг Ольсен, — и моей жене тоже. Да и Весе неинтересно, она как я вижу, уже всё для себя рассудила.
Княжна смерила прадеда взглядом, в котором странным образом укоризна мешалась с насмешкой, и снова смолчала.
— Так пусть и нам скажет, — пробасил Ранзел, — Весе я поверю. Она не ты, дед, голову морочить не станет.
— Придется мне сказать, — взглядом спросив что-то у воспитанницы, вздохнула Кастина, — это действительно простой вопрос. Каждый ведь судит по себе, и почти все обычные люди считают власть такой же ценностью, как знатный род, драгоценности, земли, надежные замки и умелых слуг. Даже ценнее, ведь с помощью власти можно легко добыть всё остальное. И такие люди никогда не поймут магов и никогда не поверят им, если те откроют главный секрет — властвовать они вовсе не желают. Они и без власти могут легко получить всё, что захотят. Вы были в Антаили и видели, сколько диковинок там изготавливалось и выращивалось, сколько амулетов и оружия зачаровывалось… а ведь хозяева магических лавок продают все это очень дорого. А командовать одним ловким фантомом намного проще и приятнее, чем толпой самых преданных слуг. Фантомы не болеют и не влюбляются, не едят и не спят, им не нужны комнаты и одежда. Вот и судите, зачем чародеям вешать на себя такую мороку, как власть? Если им совершенно чужды все побуждения, которые толкают к ней остальных людей.
