Эйфория, от осознания, что моя девочка была в безопасности, стала потихоньку стихать, и на ее место пришел панический ужас.
Каждую секунду я ждала, что дверь откроется, и сюда ворвется изрыгающий пламя бывший босс, что пройдется по мне своим похотливым взглядом, и прикажет своим крысам затащить меня в его комнату, раздеть и привязать к кровати.
Забившись в самый угол темной коморки, я, согнув ноги в коленях, обнимала их руками и раскачивалась назад и вперед.
Я настраивала себя на борьбу не на жизнь, а на смерть. Не важно, узнает ли кто-то, что я не такая светлая ведьма, какой мне хотелось казаться. Пусть я умру, но прихвачу на тот свет парочку мразей, что работают на Шкурова, а если очень повезет, то и его самого.
На кончиках пальцев начала скапливаться энергия для удара, и больше всего на свете я сейчас жалела, что не попросила Аглашу научить меня чему-то более существенному, чем заклятие остолбенения. Но именно благодаря ему я и избавилась от четверых охранников, посланных Ангелом, значит не все еще было потеряно.
Аглая… как она там одна в нашей квартире, где сейчас не было ни Евы, ни меня? Конечно, волнуется и скучает. А я даже весточку ей отправить не могу, предупредить, что со мной, и где меня искать. Какая же я ужасная подруга.
Внезапно на меня навалилось чувство тоски. Не знаю, от чего, но в груди защемило, да так больно, что я не могла вздохнуть. Знала только одно, все эти ощущения, они не мои. Они принадлежат кому-то другому и, скорее всего, этим другим являлся мой муж.
Он узнал.
Как я могла надеяться на то, что в процессе вызволения Евы, он на нее даже не взглянет. Ее черты в мельчайших деталях копировали его собственные. Не заметить этого просто невозможно. Если не он, то его друзья уж точно не оставят это без внимания.
А если с узнаванием, к нему вернется память?
Стерла кулачком покатившуюся по щеке слезу.
Если это произойдет, я больше никогда не увижу в его глазах тот лукавый, многообещающий взгляд, каким он смотрел на меня в ванной комнате в особняке, что занимала его команда. Он вспомнит все, и как изменял, и что я… убийца.
Все эти приключения, что свалились на нашу голову, заставили меня забыть о причинах моего побега от Цанева три года назад. Я будто заново родилась, купаясь в его внимании. Но когда-то сказка должна была закончиться. Когда-то карета должна была превратиться в тыкву.
Вот так изнывая от неизвестности я и сидела в темноте, когда внезапно раздавшийся голос заставил меня подскочить на месте.
— Есения, вы тут? — я его сначала не признала, и даже раздумывала, нужно ли отвечать, но дальнейшие его слова вызвали во мне небывалое облегчение, — это я, Мирон.
Черт, черт, черт, это же сам король гоблинов! И насколько мне известно, он играет на стороне Ангела, а значит, ему можно было доверять.
— Я здесь, в подсобке, — громко прошептала я, боясь, как бы нас не услышал кто-то из охраны.
— Отлично! Я боялся, что не смогу вас отыскать до того, как закончится вечер. Ратко сказал, что Шкурову удалось добраться до вас, попросил помочь. А тут один из моих ребят услышал, как охрана перешептывалась о пойманной девушке. Я решился сам за вами спуститься. Вряд ли бы вы доверились кому-то еще, после короткого знакомства с Амиром.
Послышался глухой смешок. Похоже, Мирон вспомнил о том, как меня чуть не зализал один из его подопечных. Не очень приятные воспоминания, но сейчас мне было абсолютно не до этого.
— Мирон, у вас есть ключ? — мой голос дрожал от волнения. Я изо всех сил гасила любую надежду на спасения, боясь, что, если отдамся ей, разочарование будет неизбежным.
— Лучше, девочка моя. У меня есть дамская шпилька, которую мне одолжила моя хорошая знакомая, и по совместительству гостья данного мероприятия — Кружина Елена Николаевна, — он продолжил рассказывать о том, какая необыкновенная женщина, эта Елена Николаевна, а сам параллельно работал с замком.
С моей стороны слышались скрипы и скрежеты, а сама я стояла вплотную к двери, переминаясь с ноги на ногу, готовая в любую секунду выскочить пулей наружу и бежать отсюда без оглядки.
— Ну вот, вроде, и все, — произнес Мирон, и входная дверь распахнулась, явив мне темный коридор, по которому меня тащил охранник, и стоявшего рядом с подсобкой гоблина.
От переполнявших меня чувств, я не придумала ничего лучше, как броситься его обнимать, и судя по тому, как старик закряхтел, немного перестаралась.
— Пошли, девочка, покажу тебе выход, который мои подданные в этот дом прокопали. Только ползком придется, а на тебе платье коротенькое, — стрельнул на меня веселыми глазками и тихонько засмеялся, — да не переживай, я первым пойду.
А я и не переживала, так как мыслями была уже с Евой и… Ангелом.
* * *
— Повтори еще раз, малышка. Где ты меня видела? — дрожащим, от переполнявшего его щемящего чувства, голосом спросил Ангел.
— Ва сне. Ти зил в бассом замки и мы с мамаськой този там зыли. Вы укьядывали миня спать, цеовали в носик. Ты гаваил сто я твая пинцесса.
С той стороны, где стояла Искра, раздался громкий всхлип. Девушка прижала ладони к лицу, и отвернулась от всех.
Ангел сглотнул и втянул побольше воздуха. Голову пронзила режущая боль, когда перед глазами встала сцена, как будто из прошлого, где Есения, обхватив руками его лицо, тянется к нему своими пухлыми губками.
Через секунду образ испарился, но в мельчайших подробностях остался в памяти.
— Когда ты видела этот сон?
Девочка подняла вверх ручку и начала загибать пухленькие пальчики.
— Вчия, ни вчия, — нахмурив лобик, она прикусила нижнюю губу, — я много яз видеа.
— Евочка, ты хорошо себя чувствуешь? Тебя злой дядя не обижал? — Искра, у которой глаза все еще были на мокром месте, села на колени рядом с Ангелом, — может, ты хочешь кушать?
Малышка кивнула, и этот кивок явно относился к последним словам. Искра вскочила с колен и со всех ног понеслась на кухню.
Ева, видимо что-то вспомнив, грустно вздохнула.
— Дядя пвахой, у ниво валосики загоелись и он пиказал миня атшьепать, — волк низко зарычал, но тут же прекратил, боясь испугать ребенка, — дугой дядя ни атшьепал, я сказава сто и ему че нибуть падпаю.
Никита хмыкнул в ответ на признание девочки, за что Ангел подтолкнул его к выходу.
Когда они остались наедине, Ева снова коснулась пальчиком лица Цанева, рисуя на нем только ей известные узоры, а он ей не мешал.
— Ти мой папаська? — ее вопрос ударил оборотня словно обухом по голове. Сердце застучало с бешеной скоростью, а зверь внутри зарычал и потребовал от него немедленного положительного ответа, признав эту малышку как свою собственную.
— А что мама рассказывала тебе про папу?
— Сто он пинц и зывет в боссом зямки. У ниво осень осень много дел, но када нибуть мы его увидим.
— Я не принц, солнышко, и живу не в замке, но я буду счастлив, если ты будешь называть меня папой, — как ни странно, слова дались ему легко, и даже стоящий в горле комок не помешал произнести их вслух.
— Будю, — оказалось, что он, затаив дыхание, ждал ее ответа.
Сейчас Ангелу было не важно, его она дочь, или нет. Она ребенок Есении, и этим все сказано. Правда, это не исключает того факта, что им с ее «мамаськой» о многом нужно будет серьезно поговорить.
Внизу раздался стук, но Ангел не обратил внимание, зная, что и Ратко, и Никита смогут разобраться с любыми не прошенными гостями.
Ева, понимая, что все его внимание сосредоточилось на ней, начала рассказывала волку про игрушки, которые остались у нее дома, с некой «Агласой». А когда Цанев пообещал, что они непременно поедут туда вместе с ее мамой и заберут их, запрыгала по кровати, напевая, что ее «папаська» самый лучший на свете.
В этот момент, дверь в комнату распахнулась, и внутрь влетела запыхавшаяся Есения.
Глава 17
Сергей стоял, прижавшись к стене, и не мог оторвать глаз от разворачивающейся перед ним картины: взбешённый ведьмак, плавно водя руками в воздухе, прожигал гигантскую дырень в груди его приятеля и коллеги, который все еще находился в сознании, но, так как сорвал голос, даже пикнуть не мог в ответ.
