— Не надо стрелочек! Вы вполне адаптированы… как раз под психику… под нашу! — радостно сообщила я и торжественно изрекла: — Ну вот, а говорили все фантомы – злодеи. Смотрите: разговаривает, помнит свое имя… Он тут давно… давно?
— Давно, — кивнул призрак.
— … но в убийцу не превратился!
Ксеня только фыркнула и глубокомысленно пробурчала, что некоторые виды магии, используемые в Академии, нельзя применять к жизни вне ее стен.
— Убивать? Боже упаси, — фантом удивленно покачал головой. — Я служу Академии уже триста лет и, поверьте, ни разу никого не убил.
— Редкая терпеливость, — Марьяшу толкнул какой-то невоспитанный тип в мантии, и она пробормотала: — А вот я триста лет тут не выдержала бы.
Генрих повел нас за собой и вскоре мы вышли в огромный вестибюль Академии. Он был похож на зал волшебного дворца. Посредине, играя всеми цветами радуги, поднимал в воздух свои струи круглый фонтан. Вода хрустальной чистоты перекатывалась под блестящими чашами фонтана, поднимаясь волнами с радужными барашками, и, казалось, что она вот-вот выплеснется на мраморный пол вестибюля.
— Коловрат, — любезно подсказал Генрих, не дожидаясь наших вопросов. — Это и есть Источник. Видите серебряные чаши по окружности? Академия использует их, чтобы очищать все возможные виды энергии, от белой до серой, рождающейся в процессе некоторых магических экспериментов, и совсем темной, анти-коловрата. К фонтану подключены аудитории и основные помещения на прилегающих Гранях.
— Феноменально, — протянула Ксеня.
Я заметила Ивана Дмитриевича, стоявшего неподалеку и глядящего на нас с улыбкой умиления. Профессор обнял меня и растроганно заметил:
— Ты выросла. Уже студентка. Маме и папе написала?
— Конечно!
— Лучезара, дорогая моя, успехов тебе в учебе. В случае чего, обращайся ко мне. И без случая тоже. Теперь запомни: фонтан перекачивает чистый коловрат Источника и отходы энергии от деятельности Академии. Теперь ты будешь сливать свои излишки в него. Достаточно коснуться поверхности. Для такой массы коловрата чуть больше, чуть меньше не заметно. И все же, будь осторожна.
— Иван Дмитриевич, но…
— После, Лу. Мне пора.
Мне давно хотелось спросить, почему со мной до сих пор носятся как с золотым яйцом из сказки. Я вполне взрослая! Но Капалов умел очень ловко уходить от ответов.
— Теперь куда? — спросила Ксеня у Генриха.
— Я провожу, — призрак поклонился и повел нас к одной из лестниц. — Ваше первое занятие в аудитории две тысячи сорок семь. Здесь недалеко.
У лестницы мы столкнулись с Милли. Скулу альва украшал роскошный багровый синяк.
— Издержки адаптации, — невозмутимо сообщил он. — При заселении в блок пришлось устранить некоторые недочеты в сложившейся там за эти несколько дней иерархической системе.
— Понятно. Небось опять обзывали девчонкой? — предположила Марьяша.
— Моя внешность многих вводит в заблуждение, — признал Милли с холодной усмешкой, поправляя прядь длинных белоснежных волос, выбившихся из хвоста. — К счастью, сие недоразумение обычно решаемо.
— И как, устранил недочеты? — с тревогой поинтересовалась я.
— Все прошло неплохо.
Милли позвали незнакомые ребята. Судя по красочным фингалам на их лицах, это были те самые, из иерархии, в которую Милли так решительно вклинился накануне. Над парнями маячила призрачная фигура гида-ознакомителя в костюме пятнадцатого века, с буфами на «шортах» и воротником-гофр.
— Вылетел из родного гнезда соколик, — глядя вслед уходящему альву, Марьяша смахнула с глаз несуществующую слезу. — Теперь мы ему не нужны.
— Лишь бы они там Ри-ши не затетешкали, — сказала я.
— Не они, а их девчонки, — поправила меня Ксеня. — Сейчас начнется… паломничество. Помните школу?
— Ну… — с некоторым сомнением протянула Марьяша, — Милли до сих пор как-то держался, но…
Марья кивнула на проходящую мимо Джилину Гудкову. На девице было темное платье с белым воротничком, скромное сверху, но внизу едва прикрывающее «срам». Ноги у нее росли если не от ушей, то из-под мышек точно. Рыжая грива колыхалась. На Джил заглядывались. Несколько парней в мантиях старшекурсников остановились и с восхищением покачали головами, присвистнув! Впрочем, брат и сестра оба выглядели ослепительно. Золотая молодежь в прямом смысле этого выражения. И Бронислав, немного отставший и глазеющий в нашу сторону, тоже смотрелся, как модель из журнала для девочек.
Он подошел к нам и обратился ко мне:
— Привет, фантомка! Делаешь успехи в мимикрии под человека. Причесалась даже.
Бронислав взял двумя пальцами и поднял прядь моих волос.
— Только меня тебе не обмануть, фантомка.
— Послушай, — я аккуратно забрала у парня прядь и немного отодвинулась – уж больно близко он стоял, принюхиваясь, словно зверь. Он-то человек, вообще? — Давай ты свои навыки фантомоборца станешь отрабатывать не на мне, а, скажем, на… фантомах. Я, конечно, понимаю: настоящие призраки опасны, а девчонки – не очень и…
— Дерзкая? — с некоторым удивлением проговорил Бронислав. — Ну ничего. Укротим.
Кудель развернулся и ушел, насвистывая. Я перехватила взгляд Лексея. Саламандра смотрел, наклонив голову и лениво прикрыв глаза веками. Ощущался этот масляный взор почти физически. Ну Гудков точно… нелюдь. У меня от его взгляда даже начал тревожно подниматься по позвоночнику немало прибавившийся за эти дни коловрат.
— Свезло тебе со знакомцами, — со вздохом констатировала Марьяша, когда мы двинулись дальше.
— И не говори, — поддакнула ей Ксеня, заглядывая в планшет. — А нам сие за что? В чем мы провинились? Ладно, Лу, не дуйся. Мы с тобой, вместе и заодно… Так, расписание на сегодня: вступительное слово ректора, пара по Введению в Теорию Мироведения, преподаватель Березникова, Базовое Реконструирование, препод Олевский А. Эм. И еще кто-то… Баллариэль, Основы Фантомоборчества. Альв, что ли?
— Три пары, — еще раз горестно вздохнула Марьяша. — Нужно было с собой котлет взять. И сырников.
Глава 12
Глава 12
В аудитории, просторной, вздымавшейся кафедрами чуть ли не к самому потолку, было… тесновато. Первый курс бурлил и переливался между столов. Всем хотелось занять местечко поближе и поудобнее. Как же нас много! Люди и представители других рас, все цвета волос и кожи. Вот место, где в буквальном смысле смешиваются миры, традиции и разные виды магии.
В третьем ряду сияли своими рыжими волосами брат и сестра Гудковы. Нет, туда мы точно не пойдем. Милли белел своей макушкой из компании новых приятелей на пятом ряду. Предатель, не мог подругам места занять! Зато с четвертого ряда нам радостно махал Мефодий Пупрыгин. Вихрастый парень держал для нас три места. Прям умилил.
Сели мы позади Гудковых. Джила повернула голову и окинула меня презрительным взглядом. Эй, почему все внимание мне? Нас вообще-то трое.
В зал вошел ректор Кингзман, и студиозусы мигом угомонились. О Неоне Хамптиевиче в Академии ходили разные слухи. Говорили, что он склеротичный старик, тайный двоедушник, и что он… великий маг под прикрытием. Прикрытием, я так полагаю, служили его беспокойная должность, лохматая седая голова, вечно помятый пиджак горчичного цвета и неизменный клетчатый шарф, повязанный абы как вокруг горла даже в теплую погоду. За таким прикидом было действительно трудно рассмотреть в Кингзмане великого мага. Но я знала цену этому рассеянному взгляду, мягкости и добродушию. Кингзман был не просто выдающимся волшебником, он был Сердцем и Душой Академии, ее Хранителем. Тот, кто попадал сюда, в эти древние стены, мог быть уверен: он под защитой самого лучшего Учителя в бесконечной сцепке миров.
Мама рассказывала, что в нашем мире перед Кингзманом трепетали даже Повелители Лесов, Высшие альвы. А если Высший альв перед чем-нибудь трепещет, это дорогого стоит. Впрочем, по их виду этого никогда не скажешь. Им жабу за шиворот засунешь, они глазом не моргнут, я проверяла.
Кингзман зашел в аудиторию вместе с невысокой дамой в платье традиционного для Академии насыщенного зеленого цвета. На Неоне Хамптиевиче был его неизменный горчичный пиджак с кожаными заплатками на локтях.
