И да, ей было страшно. Все это давно вышло за грань приличий. Что он выкинет в следующий момент, неизвестно. И от этого кровь так громко стучала в висках, что она почти оглохла.
Мужчина шевельнулся, Рази нервно дернулась тоже. Взгляд у него проскочил такой, что ее просто пригвоздило к месту. А он перенес свой вес на плечо и потянулся к ней, почти накрывая ее корпусом.
Она вжалась в шкуру, сердце затрепыхалось в горле, холодок залился в легкие. Неужели он сделает это с ней сейчас?! Протест, предвкушение чего-то неизведанного, ужас, досада, глубоко скрытое желание, все это слилось в какую-то дикую стыдную смесь.
«Нет…!» — кричала она мысленно.
А он перегнулся через нее, зацепил в горсть край пушистого пледа из светлой шерсти и укрыл ее им. Сказал:
— Ссспи, — сказал.
И медленно откинулся на спину.
Боже, какой она чувствовала себя идиоткой…
Незадолго до этого Захри кое-что сделал.
В частности, прежде чем допустить в Васан будущую тещу, потребовал, от нее принести кровную клятву, что она не станет вредить Рази.
— Ты говоришь это мне? — оскорбилась Лаал. — Рази моя дочь. Какая мать станет вредить дочери?
— Та, которая положила дочери яд в благосссловения*.
Женщина мгновенно с лица сошла и страшно побледнела.
— Ты не понимаешь. Тебе судить легко. А я ничего не могла сделать, — она сжала кулаки и отвела взгляд в сторону, видно было, что слова даются ей с трудом.
— Да, я помню, — презрительно бросил Захри. — Это все Нигмат. Но теперь твой муж мертв. И ты отвечаешшшь сама за себя, не так ли, Лаал?
Она смотрела на него долго, пронзительно, как будто хотела прожечь взглядом насквозь. Потом сказала:
— Ты не понимаешь. Ты не знаешь, каково это, быть бессильным. Каково это — бояться.
Захри здорово разозлился в тот момент, потому что вдова Нигмата затронула больную тему. Он знал, каково это, ощущать себя бессильным. И умирать от страха за близких! Не хватало еще, чтобы ему читали нравоучения! Еще немного, и он бы не сдержался, но тут она быстро проговорила:
— Я принесу клятву. Такую, как ты захочешь.
— Вот и хорошшшо, — бросил отворачиваясь.
Сказал бы, что незачем было устраивать ему тут спектакль, но не хотел удлинять. Клятву вдова Нигмата принесла, он сам проследил. Когда все состоялось, Захри отвел нагиню в сторону и сказал:
— Надеюсь, ты понимаешшшь, что должна ответить мне на кое-какие вопросссы.
— Да, я понимаю, — кивнула та, опуская голову. — Спрашивай.
Прямо сейчас? Нет. У Захри были другие планы.
Глубокая ночь. И он оставил девушку слишком надолго, надо было вернуться в спальню. К тому же, у него возникла одна мысль.
— Завтра переговорим, — отрезал он.
Вызвал Вихирата, приказал ему разместить гостью и только после этого отправился отдыхать. Он запрещал себе думать о девушке, но чем ближе подходил к дверям спальни, тем быстрее к чертям летели все запреты.
А после, когда лежал с ней рядом, сто раз пожалел, что острый момент, возникший между ними, упущен. И пусть она боялась его и отталкивала, от неосознанного призыва, мелькнувшего на миг в ее глазах, чуть не снесло голову.
Повернулся спиной, не желая показывать, как она на него действует, и долго прислушивался. Наконец девушка заснула, потом и он смог расслабиться и заснул.
* * *
Наутро Рази проснулась поздно. Состояние такое, будто ее били палками, она даже не сразу смогла разлепить глаза. Полежала еще с минуту, потом наконец заставила себя привстать и оглядеться.
Место Захри пустовало, очевидно, давно уже встал. Рази села, собираясь пойти в ванную, и вдруг дверь в спальню отворилась. На пороге стояла Лаал Окриё собственной персоной.
Неловкий момент.
Рази вдруг осознала, что совсем не рада видеть мать.
Примечание: * — «Благословения» — парчовый мешочек, а в нем маленькие свитки с пожеланиями от родителей и других членов семьи. По традиции у Нагов дается в приданое невесте для счастья и долголетия.
ГЛАВА 24
Она выпрямила спину, подтянула плед повыше и сказала, подавляя неприятное чувство:
— Здравствуй, мама.
Так и напрашивался вопрос, как она сюда попала, но Рази не стала его задавать. Не попала бы, если бы Захри не впустил. И тут же в голову полезли совсем другие мысли.
Что именно Захри рассказал матери? Как обозначил их отношения? Знает ли Лаал, что обряда не было?
И при этом она спит в одной постели с мужчиной.
Положение щекотливое и двусмысленное. Для девушки высокого рода — несмываемый позор. Но что этому непрошибаемому типу подобные мелочи?! Рази уставилась на мать и постаралась скрыть волнение.
— Здравствуй, девочка моя, — проговорила та.
Неуверенная улыбка скользнула по лицу Лаал, она подошла ближе, оглядела комнату и спросила:
— Как ты?
Рази невольно сама оглядела комнату, впервые задумавшись всерьез, как все это воспринимается со стороны. Особой роскоши не было, просто, но добротно. Смущало отсутствие кровати, и похоже, не только ее. Вряд ли кто-то из женщин ее круга спал вот так на полу. Это было неприлично. Но теперь уже поздно говорить о приличиях.
От всего этого вспыхнуло раздражение. К чему сейчас это запоздалое проявление мнимой заботы?
— Спасибо, мама, я в порядке.
— У тебя собственный дворец, — проговорила Лаал со смыслом. — Это хорошо.
Собственный? У Рази чуть не отвисла челюсть.
— Лучше иметь свой дом, пусть и маленький, чем жить у кого-то. А Васан прекрасен, — глубокомысленно выдала та и отвернулась.
Странно было это все, странно. Рази быстро встала и поправила халат. Не хотелось проявлять невежливость, но…
— Мама, могу я узнать о цели твоего визита?
— Да, конечно. Прости, если можешь. Я…
Заискивающий взгляд проскочил у Лаал. Женщина вздрогнула, прижала нервным жестом руку к горлу. И замолчала.
Повисла тяжелая пауза.
Рази хотела уже спросить, что матери от нее нужно, но тут Лаал, словно решилась на что-то, стремительно шагнула к ней.
— Рази, девочка моя. У нас мало времени… — воровато оглянулась по сторонам, а потом сжала ее руку. — Умоляю тебя, не откажи мне!
Вот как, значит, все-таки что-то нужно. Рази еле удержалась, чтобы не вырвать руку.
— Прошу тебя, — шептала та. — Помоги Азату, его погубят. Отец оставил долги! Азат ведь даже не успел еще привести в дом ИматАани, у него нет наследника. Весь род Злотых погибнет…
Почему ей должно быть дело до Золотых? Родная семья подставила ее и бросила, и Азат первый от нее открестился. Но мать так цепко сжимала ее руку, и столько страха и мольбы было в ее глазах, что Рази не выдержала.
— Чем же я могу помочь брату?! — спросила она язвительно. — Чего ты хочешь от меня, мама? Лаал отшатнулась и провела пальцами по лбу, а потом стиснула руки.
— Ничего особенного, дочь, самую малость. Твой муж…
Муж? Насторожилась Рази. Значит, мать не знает, что не было обряда? Он ей не сказал? А та продолжала:
— Захри так влиятелен и богат. Одного его слова будет достаточно.
Хотелось сказать: «Вот у него и проси». Однако мать смотрела перед собой и продолжала, словно в прострации:
— Просто будь с ним поласковее, и он все для тебя сделает…
И вдруг вскинула на нее взгляд, подалась ближе и едва слышно прошептала:
— И дочь, я хочу, чтобы ты знала. Я не посылала тебе никаких записок. Если еще получишь что-то подобное, не верь, что бы тебе ни написали!
Рази застыла, пораженно глядя на нее, а Лаал качнула головой и добавила:
— Возможно, это дела твоего отца, а, может, и кое-что похуже. И Рази…
Больше Лаал ничего не успела сказать. Дверь комнаты резко открылась, и вошел Захри. Хмурый, красивый, лицо непроницаемое. Скользнул по ней тяжелым взглядом, от которого хотелось съежиться. У нее сердце ёкнуло, сразу пришло на память вчерашнее, и потом ночью, да еще слова матери всплыли в голове так некстати. Рази застыла, чувствуя, как ее начинает заливать румянец.
