Вмиг бурятёнок преодолел тот десяток метров, что отделял мальчиков от страшных подвываний девочки, протянул руку…
Раздался оглушительный хлопок.
Стальная дверь закрылась прямо у пальцев Бяши. Рыжая макушка исчезла внутри гаража и мальчик, не рассчитав скорость, впечатался лбом в железную стенку. Горячо потерев ушибленное место, бурятёнок со всего размаху несколько раз ударил кулаком о дверь гаража, стесав себе костяшки до крови:
— Ссыкло поганое! Выходи драться, на! — мальчик прикусил губу, чтобы подавить нарастающий ком рыданий в горле. Неизвестно на что он рассчитывал — бороться с тенью, как показал опыт самой Варечки, оказалось бесполезным занятием. После недолгих усилий, бурятёнок развернулся к Ромке и крикнул, — Мы зе пообещали заситить любой ценой, на! Что стоис, как вкопанный?!
Блеснула молния и осветила бледное лицо Пятифана. Он, округлив и без того напуганные глаза, смотрел будто сквозь Бяшу. Хулиган поднял дрожащую руку и указал пальцем куда-то за спину бурятёнка. Мальчишка развернулся обратно и наткнулся на… Пустоту. Гараж исчез так, словно его здесь и не было. И вновь — ни следов на земле, ни тени присутствия.
Бяша закусил рукав и ему пришлось вспомнить — какого это, когда слёзы колкой рябью щипают за щёки. Рома поджал подбородок и отвернулся:
— Прости нас, Таракашка.
*
Варя не могла осознать вполне, что происходит, но неожиданный хлопок железной двери вывел её на мысль о том, что всё закончилось.
Внутри чёрного гаража девочку окутал мрак, который до сих пор рыженькая никогда не ощущала. Сумрак каждого зимнего утра дома не мог сравниться с этим по материальности — здесь духота и темень смешались в одну субстанцию и превратились буквально во что-то ощутимое. Резкая тишина оглушила больше, чем крики мальчишек и лязганье капель по жестяной крыше. В ослабшем теле не оставалось и капли сил, капли желания сражаться.
Но крепко держащие рыженькую тени неожиданно отпустили обмякшее тельце и Варя шлёпнулась на пол — такой же железный и холодный, как и всё прочее покрытие врага. По инерции девочка отползла назад и наткнулась спиной на стену. Сквозь пелену сознания прорвалась едва ощутимая готовность бороться. Но лишь до тех пор, пока девочка не услышала ужасающие звуки копошения в дальнем углу гаража. Что-то извивалось, шуршало и скалилось, издавая неопределённые клацанья не то пастью, не то когтями. Оно было большим и неизвестно что было бы лучше — увидеть чудовище или же пребывать во мраке.
Варя пыталась отследить передвижения чёртовой тени, но это было почти невозможно. Она пребывала одновременно в нескольких местах, издавала вымученные стоны то в дальнем углу, то у потолка, то у самого уха рыженькой. Готовилась к броску. Медленно довольствуясь страхом обессилевшего ребёнка, словно изголодавшаяся по детским всхлипам.
Девочка обняла колени и уткнулась в них носом, это всегда давало ей иллюзорное чувство защиты. Ещё несколько секунд и Нечто насладится тем, по чему так долго страдало. Варя хотела напоследок вспомнить лица родителей. Она пыталась извиниться перед ними за то, что сама ввязалась в то, что впоследствии лишит их дочери, но мысли путались и рыженькая не могла собрать полноценную прощальную речь у себя в голове.
Нечто заскребло по стенке у Вариного плеча, девочка зажмурилась и стиснула зубы, сжимая в кулаках край своей куртки. Пальцы нащупали что-то в кармане.
Бумажка.
Та самая бумажка, которую некто подкинул девочке, наверняка думая, что это хорошая шутка. Прощальные слова родителям улетучились, а вместо них пришли те строки, которые ещё недавно рыженькая читала с полным недоумением. Рваный почерк, кляксы, прилипшая грязь.
— Красное полотнище вьётся над бугром… — Шиляева облизнула пересохшие губы и прошептала эти строки так уверенно, словно зубрила стихотворение наизусть. Ей вспомнилось пятно алого шарфика, который безжизненно повис над оврагом из-за отморозка Бабурина, — «Варя, будь готова!» — восклицает гром.
Найдя странное сходство со всем произошедшим этим днём, Варя подняла голову, будто могла увидеть Нечто в темноте. Что-то очень глубокое внутри подсказывало ей, как нужно действовать. Тень застыла, звуки прекратились в ожидании чего-то страшного.
— И в крови горячечной, — Варя стала говорить громче, — Подымёмся мы. Оками незрячими увидаем мы.
Нечто издало скулёж, больше похожий на скрип старой оконной рамы. Это придало девочке слабую долю надежды.
— Увидают, слышишь? Всё увидают! — крикнула Варя в пустоту, вытирая слёзы с налившихся кровью щёк, — Лес мне поможет, сбережёт. Лес врага погложет. Варю отобьёт!
Скулёж превратился в жуткое завывание. Нечто забилось в четырёх жестяных стенах, ударяясь бесплотным телом о железо, скребя когтями по пластинам с такой силой, что у Таракашки заложило уши.
— Лесу доказала свою силу, прыть, — второе дыхание позволило Варе подняться на ноги. Даже, если не сработает, даже, если всё пропадом — зато с гордостью. Зато с чистой совестью и честным страхом перед врагом, — Лес не побоюсь я снова навестить!
Последнее Варя крикнула настолько громко, насколько это могло позволить передавленное тенями горло. Обезумевшее от страха Нечто схватило девочку за ногу, повалив её обратно на пол, нещадно потащило, скуля и воя не по-звериному страшно. Легаться не получалось — да и что там, конечности проходили сквозь дьявольские тени, не оставляя им малейших увечий. При том, что сами сжимали лодыжку девочки с силой чугунной цепи.
— Не побоюсь! Навещу и тогда… — Варя жадно хватала воздух, насколько позволяли стиснутые нервами лёгкие, — И тогда мне помогут! И смерть тебе, гнида! — это единственное ругательство, которое рыженькая смогла вспомнить из Ромкиных слов.
Нечто озверело вкрай. Варя не понимала, нарвалась она на ужасные последствия или, наоборот, смогла найти слабое место. Но времени на размышления не было. Девочка открыла рот, чтобы вновь повторить строки, что горячим потоком колотились в её мозгу, но внезапно дверь гаража распахнулась и Тень одним мощным рывком выкинула Варю из своего обителя. Рыженькая зарылась носом в грязный снег и сморщилась от боли, которая новой волной ударила по ещё незажившей переносице.
В голове помутнилось от обжигающего чувства. Приоткрыв щёлки глаз, Шиляева остро осознала, что находится вовсе не в овраге, из которого не так давно её насильно выдрали. Впереди лишь горизонт земли, чёрные стволы деревьев и притрушенные серым снегом кусты. Позади раздался скрежет и хлопок, который предвещал разгневанное закрытие гаража.
Варя подорвалась и оглянулась. Никого и ничего. Чёрная коробка исчезла также молниеносно, как появилась перед девочкой в овраге. Дождя на улице не было, как и малейшего проявления солнечного света. Шиляева подняла голову к небу. Что было по истине прекрасным в глуши — так это звезды, коих в таком обилие Варя никогда не видела в городе. Значит, уже ночь.
Рыженькая не спешила подниматься на ноги. Сердце стучало в усиленном ритме, а все конечности ломило, как после многочасового марафона. Ей не хотелось думать о том, что всё кончилось. Сил радоваться не осталось, как и быть уверенной в том, что она осталась живой.
Вдруг впереди что-то хрустнуло. Треснула ветка, затем ещё и ещё.
«Мальчики!» — в блеклых глазах Вари заискрилась надежда.
Но приближалось что-то массивное. Это было ясно по тому, как раздвигались еловые ветви примерно в двух метрах от земли. Надежда осела также быстро, как возникла в груди Таракашки. Девочка бы испугалась, но за последние несколько часов она настолько устала, что едва ли могла удивиться чему-то по-настоящему пугающему.
Варя вспомнила, как отец учил её притворяться мёртвой, чтобы избежать опасности от диких зверей в лесу. Рыженькая быстро припала ничком к земле и закрыла глаза. Не утаить, что ей даже нравилось вот так лежать. Если бы не тревожные звуки похрустывания сучков, она бы так и уснула. Но сейчас девочка внимательно прислушивалась к каждому шороху, пока не поняла, что непрошенный гость стоит рядом с ней. Затылком Варя чувствовала, что пара диких глаз сверлит её свысока.
