всё же сбросил. Он напряжённо думал о сложившейся ситуации и не находил ответов для себя. Перед глазами стояла Наташа. Её глаза! Они говорили о многом! В её глазах было столько тоски и боли, что с лихвой хватило бы на десятерых. Эмиль вспоминал жену, оставшуюся во дворе дома, когда он увозил Вильема. В висках стучало, а голова отказывалась здраво рассуждать.
«Неужели Наташа, став ладой, действительно влюбилась в моего брата? Вот парадокс-то! И что мне теперь с этим делать? – неприятное чувство безысходности сковало всё тело. Чувство, которое испытывал Эмиль, было ему непонятно. Это чувство сжигало его изнутри, затмевая рассудок. Оно закрадывалось в душу лишая воли, сжимая стальными щупальцами сердце, причиняя тем самым невыносимые муки. – Что происходит со мной? Откуда во мне эти непонятные эмоции, которые поднимают во мне злость? Я злюсь на себя, на Вильема и даже на Наташу. Я всегда старался сделать её счастливой. И что теперь? Если Наташа действительно любит Вильема, будет ли она по-прежнему счастлива со мной? До этого была счастлива. А теперь, когда она знает, что Вильем её любит? – голова Эмиля буквально разрывалась от противоречий. – Хорошо, я увезу Вильема. Что дальше? Лады не живут вечно, если рядом нет хотя бы одного из возлюбленных ею леля. Конечно, Наташа не умрёт в разлуке с ним так быстро, но она начнёт стареть, как обычный человек и, рано или поздно, её всё равно не станет. Первым умрёт, безусловно, Вильем, затем, через несколько десятков лет, Наташа. Но, а после Наташи и я. Невесёлая перспектива. Так чего я хочу? Мимолётного счастья с любимой или вечности? – решение Эмилю давалось с трудом. Он, конечно, знал о полиаморийных браках среди своего народа, но чтобы это случилось с ним…! В голову не приходило! – Я убиваю их и себя! Я – эгоист! Мои сёстры и брат Эрик, этого мне не простят, да и не поймут, - осознание пришло внезапно: - Я убиваю самых дорогих для меня Небесных!» – Эмиль ещё больше разозлился, теперь уже только на себя. Гнев на брата и жену куда-то ушёл, уступая место состраданию. Он резко ударил по тормозам, и машину развернуло поперёк залитой дождём дороги. Вильем от сильного толчка ударился головой о лобовое стекло. Потирая ушибленное место, он покосился на брата:
- Что, не можешь дождаться, пока я умру? Решил добить меня лично? – незлобно бросил он Эмилю.
- Мы едем обратно, - каким-то не своим голосом произнёс Эмиль и завёл двигатель, машина рванула в обратном направлении.
- Ты что делаешь? Я же сам хотел уехать от вас, - непонимающе глядел на него Вильем.
- Разве ты ничего не понимаешь? Я делаю это ради Наташи, а не тебя, - отрезал Эмиль.
Всю оставшуюся дорогу до дома братья ехали молча. Чувство вины, что Эмиль причинил боль жене, не оставляла его, сменив жгучую боль и раздражение.
Наташа стояла всё там же, где они её и оставили. Только на ней теперь был накинут плащ, который не спас её от проливного дождя, девушка промокла до нитки. В дверях дома стояла Роза, безуспешно пытаясь заставить хозяйку зайти в дом. Эмиль, увидев жену в таком состоянии, едва затормозив, выпрыгнул из машины и бегом направился к ней. Подбежав, он подхватил её на руки и понёс в дом.
- Детка, да ты вся промокла! Разве можно так? У тебя даже губы синие, ты простыть хочешь?
Губы её до сих пор дрожали, и Эмиль понял, что всё это время, что они отсутствовали с Вильемом, Наташа стояла под дождём и плакала.
«Значит, не напрасно я привёз обратно брата в наш дом», - ещё раз убедился Эмиль в правильности своего решения.
- Он уехал? – дрожащим голосом спросила Наташа. В её голосе и взгляде было столько боли, что у Эмиля сжалось сердце.
Сзади хлопнула дверца автомобиля, Вильем вышел из машины и направился к ним. Увидев его, Наташа крепко обняла мужа и громко зарыдала, уткнувшись ему в плечо.
- Спасибо, Эмиль, спасибо, - шептала она сквозь слёзы ему на ухо.
Он понимал, что она счастлива не от того, что он вернул ей Вильема, а от того, что тот не умрёт теперь рядом с ней. Навряд ли она мечтала о чём-то большем, хотя… он не знал. Небесные больше готовы к самопожертвованию ради любимых, чем тешить свои амбиции. Теперь Эмиль хотел только счастья для своей любимой. Но как? Полиаморийный брак? Как и раньше, он был к этому не готов. Да и Наташа, как считал Эмиль, воспитанная своими родителями в традиционных понятиях о девичьей чести, навряд ли пойдёт на это, полиаморийные браки среди людского населения резко осуждались и были вне закона.
- Роза! – крикнул Эмиль, занося жену в дом. Женщина тут же выглянула из-за дверей кухни. – Приготовь для Наташи горячую ванну и завари трав. Пожалуйста, - добавил он.
Экономка скрылась за дверью, согласно кивнув головой. Женщина заметила, что в семье Кейнов не всё ладно, но предпочитала не совать своего носа в чужие дела, рассудив, что хозяйка с мужем и его братом уже взрослые и разберутся сами.
- Милая, да ты холодная, как ледышка! – возмущался Эмиль, раздевая Наташу. – Ну, разве так можно! Ты полчаса простояла под проливным дождём! – сокрушался он.
- Прости, - простучала она зубами. – Я боялась…, боялась…
- Что ты больше никогда не увидишь Вильема? – закончил за неё Эмиль.
Она покраснела и попыталась спрятать от мужа глаза.
- Мы поговорим об этом позже. Сейчас тебе надо согреться и поспать, - снимая с неё нижнее бельё и закутывая в большое махровое полотенце, сказал Эмиль, попутно снимая и с себя всю одежду. Пока он заносил жену в дом, успел и сам промокнуть.
- Ванна готова, - оповестила их вышедшая из ванной комнаты Роза, но увидев полуголых супругов, быстро нырнула в открытую дверь, ведущую в общую гостиную.
- Спасибо, Роза! – крикнул ей вслед Эмиль и, подняв закутанную по шею в полотенце жену, понёс в ванну.
- Я бы смогла сама идти, - виновато произнесла Наташа.
- Ага, смогла бы она, - покачал Эмиль головой. – Тебя всю так трясёт, что боюсь тебя даже на ноги ставить, свалишься тут же. – Разреши, я с тобой заодно погреюсь, – кивнул он на ванну внушительных размеров, и, не дожидаясь ответа, первым
